Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Слушаюсь, ваше величество. – Прокурор попятился.

– Теперь вы, мои подданные, можете рассказать своим родным, что ваш царь не только могущественный, но и сердобольный правитель, который не наказывает за любовь. – Нептун посмотрел мне в глаза, поднялся с трона и стукнул трезубцем о пол. – Дело закрыто! – проревел царь и удалился.

***

Дальше началась какая-то свистопляска. В зале поднялся невероятный шум. Одни хлопали в ладоши и что-то выкрикивали. Другие вовсю судачили. Кое-кто даже подплыл ко мне и пожал руку.

– Можно мне идти? – спросила я конвоира.

Тот коротко кивнул, снял с меня наручники и указал на выход.

Едва я покинула зал, ко мне подплыла русалка с волосами, собранными в узел на макушке, и вцепилась мне в руку:

– Твою маму проводят через отдельный вход, вы скоро встретитесь. А я провожу тебя.

– Кто вы… – начала было я, но русалка уже тащила меня к лодке, напоминающей одновременно лимузин и субмарину: длинную, белую, с золотыми ручками на дверцах.

У лодки уже толпился морской народ.

– Эмили! Как ты себя чувствуешь? – крикнула какая-то русалка с блокнотом, в которой я узнала одну из журналисток, бывших в зале суда.

– Эмили не может сейчас разговаривать, – ответила моя провожатая. – Она…

– Чувствую себя прекрасно! – крикнула я. – Очень хочу увидеть маму и папу вместе!

– Спасибо, Эмили! – Журналистка застрочила в своем блокноте, а мы сели в лодку.

Внутри уже кто-то был.

– Шона!

– Эмили!

Мы обнялись.

– А мы поедем на остров! – сказала я. – Моего папу освободили!

– Пристегнитесь, – велела нам русалка, усаживаясь на водительское место.

Лодка торпедой понеслась вперед, а я принялась рассказывать Шоне о том, что случилось в суде.

– А еще царь добавил, что ты тоже можешь отправиться с нами, – закончила я.

Ну конечно же, она может! Неужели ее родители откажутся?

– Прибойно! – обрадовалась Шона.

– Осторожнее, сейчас будет подъем, – предупредила русалка.

Нос лодки задрался, и мы понеслись вверх. Наконец лимузин остановился. В его крыше открылся люк.

– Тебе пора выходить, – сказала русалка, пожимая мне руку, отчего я почувствовала себя немного глупо. – Удачи, Эмили, ты смелая девочка.

– Увидимся, Эмили. – Мы с Шоной одновременно засмеялись и обнялись.

Я выбралась на крышу лимузина и заморгала, привыкая к солнечному свету. Передо мной качался на волнах «Морской царь». Несколько тритонов плавали перед ним, держа в руках толстые канаты. Мама, перегнувшись с борта, протягивала руки кому-то, находящемуся в воде.

Я приподнялась, пытаясь разглядеть получше. Неужто у меня разыгралось воображение? Неужели… Нет-нет! Так скоро? Но я отчетливо видела черные спутанные волосы, налипшие на лоб, и родные темно-карие глаза. И тут папа меня заметил. Он улыбнулся, отчего на его левой щеке появилась ямочка, выпустил мамины руки и поплыл мне навстречу.

– Папочка! – Не раздумывая больше ни секунды, я бросилась в море, прямо в отцовские объятия.

– Моя маленькая жемчужинка, – прошептал он, крепко обнимая меня.

Мы, взявшись за руки, подплыли к лодке. Мама сжала наши ладони. Мы втроем стали одной семьей.

Позади раздались крики и громкий плеск: к нам приближалась целая стая «акул пера».

– Мистер Ветрохват! – Один репортер уже поднес к лицу моего отца нечто, напоминающее большой гриб, наверное, микрофон. – Саймон Водоклейм, радио «Морская волна». Вашей дочери удалось растопить сердце Нептуна. Что вы чувствуете, верша историю?

– Верша историю? – Отец расхохотался. – Все, что я сейчас чувствую, – это желание наверстать двенадцать лет, пропавших из истории моей собственной семьи.

– Миссис Ветрохват, – репортер сунулся к маме, – это правда, что осуществить ваши замыслы вам помогала нянька?

Только тут я заметила Милли на пластмассовом стуле. Рядом с ней, свесив хвост за борт, сидел тритон. На палубе перед ними были разложены карты Таро.

– Да, без нее мы точно не справились бы, – ответила мама.

– Эмили, – репортер обратился ко мне, – похоже, ты очень смелая русалочка, раз решилась на подобное. Наверняка тебе кто-нибудь помогал. Не хочешь ли ты поблагодарить этого кого-нибудь?

– Ну, во-первых, я бы хотела сказать спасибо маме за ее терпение и папе за то, что он нас ждал. – Отец тут же чмокнул меня в щеку. – А еще Милли: за то, что уснула очень вовремя.

Репортер засмеялся.

– Кроме того, я хочу сказать огромное спасибо Шоне. Она моя лучшая подруга. Если бы не она, я бы ни за что не справилась.

Краем глаза я заметила знакомую фигуру. Вокруг нас сгрудился морской народ, все весело болтали и смеялись, а этот тритон был один-одинешенек. Он поднял глаза. Несмело, криво улыбнулся и покаянно склонил голову.

И знаете что? Я его простила.

Ну, почти.

Хотя осталось еще кое-что. Одна вещь, которую он мог для меня сделать.

Я подплыла к нему и прошептала свою просьбу в самое ухо. Он даже подпрыгнул.

– Массовое стирание памяти? – выпалил он. – Но это безумие! К тому же опасное.

– Пожалуйста, мистер Бистон! – взмолилась я. – Вспомните, о чем я говорила на суде. После всего, что случилось, мне следовало бы возненавидеть вас навсегда. Но если вы исполните мою маленькую просьбу, я обещаю, что не буду.