Уроки плавания Эмили Ветрохват

Я представила, что плаваю в море. Мои ноги превращаются в прекрасный хвост, и я резвлюсь в волнах с серебристыми рыбками. Я чуть было с головой не ушла в счастливые видения, когда внезапно раздалось:

– Хр-р-р!

Мама всхрапнула так громко, что я подпрыгнула в кресле. Глаз, однако, не раскрыла, продолжая притворяться спящей. Мама завозилась на стуле и прошептала:

– Извини, Милли.

– Ничего страшного, Пенелопа. Эмили в глубоком трансе. Она только вздрогнула.

Я вновь предалась приятным мечтам. Буквально дождаться не могла возможности вернуться в море. Где-то далеко звучал голос Милли, возобновилось мамино похрапывание. К тому времени, когда гадалка досчитала до семи, чтобы меня «разбудить», я была так довольна, что кинулась ей на шею.

– Что это с тобой? – спросила Милли.

– Спасибо тебе! Мой страх совершенно пропал! – объявила я.

– Не за что, котенок, – пробормотала она. – Я сделала это из любви к тебе.

Мама дала ей двадцать фунтов, и Милли, залившись краской, сунула деньги в кошелек.

По пути домой мама молчала. Вдруг она догадалась, что я вовсе не спала? Неужели что-то заподозрила? Спросить я не решалась. Пройдя узкими улочками, мы повернули к набережной. На перекрестке мама кивнула на скамейку с видом на море:

– Давай присядем.

– С тобой все в порядке, мам? – как можно более небрежно спросила я, когда мы устроились на скамье.

Был отлив. На обнажившемся песке, покрытом слоистыми узорами, поблескивали лужицы. Мама пристально смотрела вдаль.

– Мне приснился сон, – сказала она, не сводя глаз с горизонта. – Я видела его как наяву, и он был прекрасен.

– Сон? Что тебе снилось?

Она быстро взглянула на меня, моргнула и вновь отвернулась к морю.

– Он где-то там. Я и сейчас почти чувствую его.

– Мам, ты о чем?

– Пообещай, что не подумаешь, будто я спятила.

– Обещаю!

Мама улыбнулась и взъерошила мне челку. Я сердито пригладила ее обратно.

– Когда мы были у Милли, – мама закрыла глаза, – мне приснился затонувший корабль. Огромное золотое судно с мраморными мачтами. «Янтарные своды, жемчужный пол…»

– Что-что?

– Это из одного стихотворения, если не ошибаюсь. Не могу припомнить продолжение… – Она не отрывала взгляда от волн. – А еще камни, необычные, невиданные. Раньше они сверкали всеми цветами радуги…

– Раньше? Что ты хочешь этим сказать?

– Я сказала «раньше»? Ну, я имела в виду, они были такими в моем сне. Как радуга в воде. Они казались такими реальными, до того знакомыми… – Умолкнув, мама покосилась на меня. – Иногда такое бывает, верно? Нам всем временами снятся очень реальные сны. Думаю, и с тобой такое случается, правда?

Пока я соображала, что ответить, мама замахала рукой.

– Ой, смотри! – оживленно проговорила она. – Мистер Бистон.

К пирсу топал смотритель маяка. Каждое воскресенье он приходит к нам на чашку чая. Как штык в три часа. Мама заваривает чай, а мистер Бистон приносит булочки с сахарной глазурью, пончики или шоколадно-карамельное печенье. Обычно я быстренько проглатываю свою долю и убегаю. Не знаю, что не так с этим мистером Бистоном, но в его присутствии наша лодка делается меньше и темнее.

Мама сунула пальцы в рот и пронзительно свистнула. Смотритель оглянулся, увидев нас, криво ухмыльнулся и помахал рукой. Мама поднялась.

– Пойдем, Эми. Пора возвращаться домой и ставить чайник.

И, прежде чем я успела возразить, она направилась к лодке. Я побежала за ней.

Глава 3

Ночью я снова выбралась наружу. Просто не могла удержаться. На сей раз я заплыла подальше. В гавани было грязно от мазута и всякого мусора, и мне захотелось поплавать в чистой воде.

Из открытого моря Брайтпорт выглядел совсем маленьким. Кучка домишек теснилась на берегу подковообразной бухточки, на одном конце которой располагался порт, а на другом высился маяк.

Уличные фонари окутывали город желтоватой светящейся дымкой, в которой изредка мелькали белые фары автомобилей.

Стоило мне обогнуть скалы на краю гавани, как вода стала чище и мягче – точно зернистая черно-белая картинка сменилась яркой цветной. Вместо толстых серых рыб появились желто-синие полосатики с серебряными хвостами-вуалями; длинные тонкие зеленые рыбки со злыми ртами топорщили жесткие усики; еще были какие-то оранжевые, с пятнистыми черными плавниками. Вся эта живность так и вилась вокруг меня.

Время от времени я проплывала над длинными песчаными косами. Там, на дне, извивались дымчатые, похожие на лианы существа, тонкие, почти полупрозрачные, как бумага. Внезапно вода сделалась холоднее и глубже, а дно – каменистым. Теперь плыть пришлось осторожнее. Камни выглядели черными от колючих морских ежей, и я боялась поцарапать об их иглы свой хвост.

Затем вода вновь потеплела: я доплыла до очередного мелководья. И тут почувствовала, что начинаю уставать. Всплыв на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, я обнаружила, что до дома – несколько миль. Так далеко я еще никогда не забиралась. Попыталась взмахнуть хвостом, но взмах вышел вялым. Хвост болел. Кое-как добралась до каменистого островка и вскарабкалась на большой гладкий камень, положив хвост на гальку. Минутой спустя он уже онемел. Я пошевелила ступнями, со страхом наблюдая, как возвращаются ноги. Это зрелище все еще меня завораживало.

Я отдыхала, привалившись спиной к камню, и вдруг кое-что услышала. Словно кто-то пел, только без слов. Влажные камни блестели в лунном свете, вокруг не было ни души. Может, мне померещилось? Лишь вода то накатывала, то отступала, с шуршанием перебирая гальку. Пение раздалось вновь.

Но откуда? Я влезла на отполированный морем камень и огляделась. Тогда-то я ее и увидела. И не поверила собственным глазам. Этого не могло быть… Но вот же она! Русалка! Настоящая! Точь-в-точь как на картинке из детской книжки. Она пела и расчесывала длинные белокурые волосы, струившиеся по спине. Русалка сидела на краю камня, то и дело ерзая, словно пытаясь устроиться поудобнее. Хвост у нее был длиннее и тоньше моего. Серебристо-зеленый, он мерцал в лунных лучах. Русалка тихонько шлепала им по камню в такт песне.

Надо сказать, репертуар был несколько однообразный. Доходя до конца песни, русалка заводила ее по новой. Иногда голос давал петуха, тогда она хлопала себя расческой по хвосту, сердито приговаривая:

– Соберись, Шона! Постарайся!

Я долго наблюдала за ней, разевая рот, точно вытащенная из воды рыбина. Мне ужасно захотелось поговорить с незнакомкой. Но как начать разговор с русалкой, распевающей среди ночи на камнях? Меня, знаете ли, к такому не готовили.

В конце концов я деликатно кашлянула. Русалка обернулась.

– Ой! – воскликнула она, взглянув на мои ноги, и через секунду плюхнулась в воду – только ее и видели.

Я запрыгала по камням у кромки воды.

– Подожди! – кричала я ей вдогонку. – Я просто хочу с тобой поговорить!

Она остановилась и опасливо оглянулась.