Будь хорошей девочкой

А так хотелось…

Руки мелко затрясло, и я стиснула кулаки, чтобы не выдать предательской слабости.

Никита.

Глаза начало покалывать.

Только бы не разреветься. Дура!

И я сделала вдох, ощущая в груди вместо наполненности только выжигающую душу пустоту.

– Ник, – Вероника обернулась на мой голос и, кажется, теперь пришла в себя. Брови сошлись у переносицы, и моя младшая сестренка, которую я всю жизнь защищала и оберегала, заорала в голос.

– Ты, сука, решила увести у меня парня! – рванула ко мне, но Кирилл ловко перехватил ее, не давая налететь на меня с кулаками. – Мразь, я ненавижу тебя!

Не дрогнула. Ни на сантиметр не сдвинулась со своего места. Лишь рука метнулась к косяку, и я вцепилась в стену, пытаясь удержаться, пока мир вокруг покачивался…

– Ненавижу! – не знала, от чего так больно в груди. Истерический вопль бешеной бабы. Безумной девки. Обиженного ребенка, у которого отобрали конфетку. Это всему виной?

Или же умоляющее выражение лица, которое стало еще привлекательней без бороды. Высокие скулы, точеный нос, и крошечная ямочка на квадратном подбородке.

Но цепляло не это.

Карие глаза цвета горького шоколада смотрели с раскаяньем. Которое никому нахуй не нужно!

– Вон!

Одно слово. Это все, на что меня хватило.

Вероника рыдала, Никита продолжал удерживать ее, но взгляд не отрывался от меня.

– Уходите!

Но они не слышали воплей, которые почему-то так и не вырвались наружу.

Вместо того, чтобы уйти, как я просила, Никита захлопнул дверь и разжал руку, стискивавшую талию сестры, и Ника кинулась в мою сторону, но веское, безапелляционное «хватит» заставило сестру замереть в метре от меня.

Надо же. Никита отдал приказ своей сучке, и та подчинилась. Беспрекословно. Браво!

– Иди на кухню, – он говорил с ней, но смотрел на меня. Все еще.

– Но, Никит…

– На кухню, сука!

Никакие возражения не помогли, Вероника покорно скрылась за дверью, а я все так же из последних сил держалась за косяк, глядя, как самый ненавистный мужчина на свете приближается ко мне.

Глава 31

– Не подходи, – думала, не способна вытолкнуть ни слова из сдавившего колючей проволокой горла, но удалось. – Не смей.

Голос осипший, но виной тому полнейшая пустота внутри, в том месте, где раньше билось сердце.

– Марина.

– Не надо! – как истеричка. Так громко, что стало больно дышать. Звенящая ярость в голосе и такая же во взгляде – вот всё, что не давало предательским слезам пролиться. – Убери свои руки, убери руки!

Но Никита не слушал. Он стиснул мои плечи и встряхнул дрожащее тело, буравя взглядом пылающие ненавистью глаза.

– Послушай.

Да пошел ты! Взбрыкнула, попыталась ударить его ногой, поцарапать рукой. Пресек мои попытки. Швырнул в комнату и захлопнул дверь спальни, надвигаясь на меня.

– Не смей!

Отскочила от кровати к противоположной стене. Подальше от этой сволочи. Лишь бы не видеть его красивого ненавистного лица. Лишь бы не ощущать этот давящий взгляд. Не слышать проникающий под кожу голос.

– Она лжет тебе. Марина, она…

– Заткнись! Просто уйдите!

Не слушал. В два счета поймал, дернул на себя, но тут же зашипел, когда один из ударов достиг цели. Швырнул к стене и прижал своим телом, блокируя попытки бороться. Запястья прострелило болью, когда он стиснул их, не давая нанести очередной удар.

– Ты должна выслушать меня.

– Пусти…

Сжал челюсть, заставляя смотреть в эти полные тьмы глаза. Он также тяжело дышал, и при каждом вдохе вжимал меня в стену все сильнее, так, чтобы не оставалось сомнений: он тут главный. А я только шавка, которая посмела дать отпор хозяину. Но попытка провалилась. И теперь он сделает всё, чтобы впредь я знала свое место. Но я предпочту сдохнуть, чем стелиться к ногам этого урода.

– Ты должна мне верить. Ты дала слово.

Глава 32

Звенящая тишина оглушала. Взгляд не позволял сорваться, и дышать тоже не позволял. Оба замерли, не в силах противиться поглощающей тело дрожи.

Хватка на запястьях ослабла, и рука тут же переместилась на бедро, приподнимая то, чтобы острее почувствовать силу желания этой красивой мерзкой сволочи.

В груди эхом отдавалось биение сердца, и низ живота начал тяжелеть под звериной похотью во взгляде карих глаз.

Руки против моей воли поползли вверх по покрытой свитером груди и замерли на широких плечах, стискивая ткань.

Выдохнула остатки кислорода из легких, и это все, что удалось сделать, прежде чем этот мудак смял мои губы, вгрызаясь в них, как в самое желанное лакомство.

От силы его напора клацнули зубы, язык нагло толкнулся в мой рот, и я, не сдерживая снесшего крышу желания, подалась навстречу, позволяя завладеть моим телом и разумом именно так, как он умел.

Всепоглощающе. Полностью. Безапелляционно.

Ощутила, как отрываюсь от земли, и сильное тело крепче вжимает меня в стену. Грубая ткань его джинсов царапнула нежную кожу, когда он рывком сдернул с меня трусики. Хотела возмутиться, но слишком сладко карамель текла по венам, лишая меня остатков разума и здравого смысла.