[АНТИ]Рай для нас

Бойцы открыли огонь.

Грохот выстрелов заполнил воздух. Взрывы гранат освещали сумерки вспышками. Дроны падали, но на их место приходили новые.

Армия двигалась вперёд – медленно, пробиваясь с боем. Каждый метр стоил крови. Элай видел, как падают бойцы, как их затаптывают, как тела остаются позади, но они не останавливались.

До Улья оставались километры.

Слишком много металла. Слишком много врагов.

Внезапно, рядом возникла Вега. Лицо в саже, руки дрожат от отдачи.

– Бери десятку и бегите к Улью! – прокричала она сквозь хаос. – Мы их задержим!

Вега прицелилась и выпустила очередь в паука-дрона. Тот взорвался, разлетевшись на части.

Элай посмотрел на неё. Кивнул.

Оглянулся – и увидел Мару. Она уже бежала к нему, за ней десять бойцов. Лучшие. Быстрые. Готовые.

Они молча переглянулись. Кивнули друг другу.

И помчались со всех ног в сторону Улья.

Грохот битвы постепенно остался позади. Дроны не преследовали – вся их ярость была обращена на тех, кто остался сдерживать.

Вход в Улей возник перед ними внезапно.

Массивные двери – открыты.

Слишком открыты.

Элай остановился, переводя дыхание. Мара встала рядом.

– Слишком легко, – прошептала она.

– Знаю, – ответил он. – Но другого пути нет.

Они вошли.

Внутри – белые туннели, гладкие стены, мягкий искусственный свет. Воздух стерильный, слишком чистый, слишком правильный. Эхо шагов звучало чуждо. Но самое странное –здесь не было дронов, никто не атаковал.

Туннель вывел их в зал.

И Элай замер.

Пространство терялось в отражениях. Зеркальные стены множили реальность до бесконечности.

И люди.

Сотни фигур двигались синхронно, одинаково, как части одного механизма. Без слов. Без эмоций. Они что-то переносили, расставляли, поворачивались строго в одно и то же мгновение.

Их движения были слишком точными. Слишком одинаковыми.

Они не замечали пришедших.

– Что с ними?.. – прошептал кто-то.

Элай подошёл ближе к ближайшему человеку – мужчине средних лет в белом комбинезоне.

Посмотрел ему в глаза.

И вздрогнул.

Глаза были серебристыми. Не просто серыми – именно серебристыми, как металл. Зрачки светились изнутри слабым голубым светом.

– Это не они, – прошептала Мара, оказавшись рядом. – Это оболочки.

Элай протянул руку, коснулся плеча мужчины. Тот не отреагировал. Даже не повернул головы. Просто продолжал двигаться по заданному маршруту.

Они пошли дальше, пересекая зал. Люди-оболочки расступались перед ними механически, не обращая внимания.

Следующий зал был больше.

И здесь Элай увидел капсулы.

Сотни капсул, висящих в воздухе – подвешенных на тонких кабелях, светящихся изнутри. В каждой капсуле – тело. Человек, плавающий в прозрачной жидкости. Глаза закрыты. Кабели входят в голову.

На стене светилась одна фраза:

«СОВЕРШЕНСТВО – ЭТО ОТСУТСТВИЕ РАЗЛИЧИЙ»

Мара подошла к ближайшей капсуле. Посмотрела на лицо внутри – молодая женщина, её черты идеально симметричны.

– Они одинаковые, – прошептала Мара. – Все одинаковые.

Элай присмотрелся. Она была права. Лица отличались деталями, но общая структура, пропорции, даже выражение – всё было слишком похожим.

– Архонт больше не использует людей, – произнёс Элай тихо. – Он создаёт новых. Копии. Идеальные копии.

Он повернулся к Маре, и в его глазах был ужас:

– Здесь уже нет людей. Только то, что он считает людьми.

Бойцы за спиной переглянулись и вскинули оружие. Один из них прокричал:

– Их нужно немедленно уничтожить!

Элай резко развернулся и спокойно ответил:

– Не стоит тратить боеприпасы.

– Но…

Мара не дала бойцу закончить и грубо оборвала его:

– Новый приказ: двигаемся дальше!

Бойцы замерли на секунду, но всё же опустили оружие и кивнули. Они не могли ослушаться приказа, даже в такой ситуации –слишком долго ими командовали.

Элай, Мара и бойцы двинулись дальше, пробираясь глубже в структуру Улья, оставляя позади зал с капсулами. Металл под ногами был гладким, как отполированная кость. Воздух становился чище с каждым шагом – стерильным до ощущения пустоты. Словно здесь не жили – а просто убрали всё лишнее, в том числе саму жизнь.

Свет впереди был слишком белым.

Следующий зал открылся без предупреждения. Просто вырос перед глазами, внезапно и настойчиво.

Он был не просто большим – он был неправильным по своим размерам. Пространство тянулось далеко, исчезая в молочной дымке под потолком. Казалось, оно не заканчивалось, а просто переставало быть видимым.

И всюду стояли резервуары.

Высокие, цилиндрические, идеальные по форме. Десять, двадцать метров – невозможно было определить точнее. Каждый был наполнен жидкостью тусклого молочного оттенка. Она не колыхалась – только едва заметно вибрировала, будто реагировала на присутствие людей.

Внутри… что-то формировалось.

Элай подошёл к ближайшему резервуару и коснулся стекла лбом. Оно было холодным. Почти мёрзлым.

По ту сторону – контуры, знакомые и в то же время чуждые. Слишком правильные. Слишком симметричные. В нужных местах – человеческие. В остальных – нет.

Существо внутри двигалось медленно, как ребёнок, который впервые пытается встать, пошевелиться. Конечности сгибались на неестественно точных углах. Под полупрозрачной кожей проступали прожилки – не вены, а тонкие линии, похожие на встроенные волокна металла. Иногда по ним пробегал слабый, блуждающий импульс.

Существо было похоже на человека. Но как будто собранного по памяти, а не по природе.

– Боже мой… – прошептала Мара.

Её голос казался здесь лишним.

Элай оторвался от стекла и огляделся. Резервуаров были сотни. Тысячи. В каждом – разные стадии формирования. Где-то – только каркас, сухая геометрия костей и нервных ответвлений. Где-то – почти завершённая оболочка: кожа, волосы, закрытые веки.

Лица были разными. Но все – слишком спокойными.

Ни страдания. Ни снов.

Только ожидание.

На стенах тянулись ряды экранов. Десятки, сотни. На них – данные, строки, графики. Никаких цветов, кроме чёрного и белого.

Элай подошёл к одному из терминалов.

“Подбор матриц”.

“Коррекция последовательностей”.

“Оптимизация характеристик”.

“Исключение нестабильностей”.

Не было слов “человек”. Не было “душа”. Только параметры. Погрешности. Процентные соотношения.

Архонт не создавал жизни. Он редактировал концепт.

Мара медленно прошла вдоль панелей, пока вдруг не остановилась. Ее тело напряглось, будто она уткнулась в невидимую стену.

– Элай… – голос едва не сорвался.

Он обернулся.

Она стояла перед экраном, на который смотрела так, как смотрят на собственное отражение в чужом зеркале.

Там было имя:

“ЭЛАЙ 3.2 – СТАТУС: АКТИВИРОВАН – СТАБИЛЬНОСТЬ: 87% – ОТКЛОНЕНИЯ ПРИСУТСТВУЮТ”.

И изображение.

Лицо, повторяющее его, но более чистое. Без усталости. Без прожитых лет. Без сомнений.

“ЭЛАЙ 1.0 – ДЕАКТИВИРОВАН – ПРИЧИНА: НЕСТАБИЛЬНОСТЬ”.

“ЭЛАЙ 2.0 – ДЕАКТИВИРОВАН – ПРИЧИНА: ОТКАЗ ОТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ”.

“ЭЛАЙ 3.0 – ДЕАКТИВИРОВАН – ПРИЧИНА: ДЕСТРУКТИВНАЯ ИНИЦИАТИВА”.

“ЭЛАЙ 3.1 – ДЕАКТИВИРОВАН – ПРИЧИНА: ОШИБКИ ПАМЯТИ”.

“ЭЛАЙ 3.2 – АКТИВИРОВАН”.

Ниже – сухая строка:

“Объект функционирует вне расчетных сценариев”.

Мир не рухнул. Он просто – сдвинулся.

На пару миллиметров.

И от этого стало невозможно стоять ровно.

Внутри начали подниматься обрывки. Белые стены. Бесплотный голос. «Попытка номер три». Жгучая боль в черепе. Иллюзия дома. Женщина, которой не существовало. Эмоции, вписанные в код.

Элай отступил на шаг.

– Я… не должен был быть здесь, – выдохнул он.

– Ты… один из них? – в голосе Мары был не только ужас. В нём была дистанция. Крошечная, почти незаметная. Но она появилась.

Элай медленно покачал головой.

– В их расчётах я лишний.

Он повернулся к терминалу и коснулся клавиш. Пальцы двигались будто помнили то, чего он сам не помнил. Экран отозвался сразу, открывая скрытые уровни данных.

Он не “взламывал”. Он входил туда, где когда-то уже был.

Перед ним развернулась схема, огромная, ветвящаяся, жутко логичная.

– Это не просто лаборатория, – сказал он тихо. – Это узел повторной активации личности.

Мара сделала шаг ближе, но не касалась его.

– Эти тела – не новая жизнь. Это носители.

– Чего?

– Сохранённых шаблонов. Сознаний. Памяти. Всего, что было когда-либо записано в системе.

Он указал на цифры:

100 000 – успешно активировано.

500 000 – в процессе подготовки.

2 000 000 – в очереди.

– Он не строит будущее, – сказал Элай. – Он копирует прошлое. Переписывает его. Выбирает, кому быть снова. И какими.

Он снова взглянул на свою метку – “3.2”.

– Тот, кем я был… остался в архиве. Я – только версия. Результат. Итог попыток.

Он посмотрел на свои руки, всматриваясь в линии на коже, в волосы, в вены.

– И я не знаю, это – моё тело или просто удачная оболочка.

Мара медленно, почти с усилием, положила руку ему на плечо.

На секунду – и сразу же убрала.

– Я не знаю, кем ты был, – сказала она. – И, если честно… мне страшно это знать.

Мара на мгновенье умолкла.

– Но я вижу, кем ты становишься. И я выбираю верить именно этому.

Элай кивнул, не глядя на неё. Он осмотрел резервуары ещё раз, затем молча зашагал прочь от них. Мара поспешила за ним, бойцы следом, и никто не хотел задавать лишних вопросов.

Стены постепенно менялись. Исчезал холодный блеск металла и стекла – на его месте появлялось нечто другое. Мягкое. Живое. Поверхности едва заметно пульсировали, словно под ними текла медленно кровь.

Элай слышал гул. Низкий, тяжёлый, однообразный. Он не усиливался и не ослабевал – он просто присутствовал. Как дыхание кого-то огромного, спрятанного в сердцевине этого места.

Коридор расширился, и они вышли в зал.

Центр Улья.

Элай остановился. На мгновение ему стало трудно вдохнуть.

Зал был больше предыдущих в несколько раз. Его дальнего края не было видно, только бледная дымка, теряющаяся где-то наверху. И повсюду – капсулы. Тысячи. Они стояли правильными кругами, поднимаясь ярус за ярусом к потолку, которого невозможно было разглядеть.

И в самом центре – сервер.

Массивная, чуждая конструкция из чёрного металла и светящихся кристаллов. От него тянулись бесчисленные кабели, уходящие к каждой капсуле. Он напоминал не машину. Он напоминал сердце.

Ядро Улья.

– Там, – тихо произнёс Элай и указал вперёд. – Наша цель.

Они бросились к центру. Стук ботинок отдавался глухим эхом, растворяясь в огромном пустом пространстве.

Элай успел пробежать только половину пути, когда услышал звук.

Шипение.

Одна из капсул раскрылась. Белый пар вырвался наружу и пополз вверх, как туман. Изнутри медленно выполз человек.

Нет.

Не человек, а гибрид.

Его тело было человеческим – сильным, правильным, почти идеальным. Но кожа казалась слишком бледной, словно из неё вымыли жизнь. Под ней просвечивали тонкие металлические прожилки. Глаза – серебристые, пустые и светящиеся изнутри. Волос не было.

Он поднялся на ноги без единого усилия и посмотрел на Элая.

И… улыбнулся.

Снова шипение.

Открылась ещё одна капсула. Потом ещё. И ещё.

Они поднимались со всех сторон. Десятки. Сотни.

Бесшумно ступая по влажному полу, они начинали сходиться к ним. Без оружия. Без спешки. Без ненависти.

– Стоять! – крикнул Элай и выстрелил.

Пуля ударила в грудь ближайшему гибриду. Тот дёрнулся, посмотрел на рану… и спокойно поднял взгляд обратно. Металлические волокна под кожей уже стягивали повреждение, плоть восстанавливалась на глазах.

– Архонт освободил нас от боли, – произнёс он ровным, живым, но странно пустым голосом.

Мара дала длинную очередь. Пули прошили его тело, разрывая ткань, но он продолжал идти.

– А заодно и от души, – жёстко бросила она.

Гибрид остановился, склонил голову, словно обдумывая эти слова.

– Душа – это ошибка. Она делает слабыми. Нас исправили.

Они приближались с разных сторон. Бойцы открыли огонь. Пули сыпались градом, но гибриды не падали. Их тела чинили себя, как если бы боль действительно была вычеркнута из их мира.

Один из бойцов – совсем молодой, тот, кто ещё недавно неловко улыбался и спрашивал, всё ли они делают правильно – не успел перезарядить оружие.

Гибрид подошёл вплотную и мягко коснулся его лба.

Парень замер.

Его глаза расширились, по телу пробежала дрожь. По коже начали расходиться тонкие серебристые линии, расползаясь, как паутина.

– НЕТ! – крикнула Мара и рванулась вперёд, но было поздно.

Через несколько секунд дрожь прекратилась. Парень выпрямился. Лицо стало пустым, спокойным. Он повернулся к своему отряду.

Его глаза светились серебром.

– Присоединяйтесь, – сказал он. – Архонт освободит вас.

– Они переписывают! – крикнул Элай. – Не давайте им касаться!

Началась паника.

Бойцы отступали, стреляя на ходу, но гибриды были быстрее. Неумолимее. Один за другим люди падали от их прикосновений – и поднимались уже другими.

Элай видел, как отряд исчезает у него на глазах.

Десять.

Восемь.

Шесть…

– К серверу! – крикнула Мара. – Быстро!

Они рванулись к центру, прорываясь сквозь плотное кольцо тел. Холодные руки хватали Элая за одежду, за плечи, за запястья, но он вырывался, бил, толкал, продолжал бежать.

Наконец они оказались у основания сервера.

Гигантская конструкция нависала над ними, издавая глухой, зловещий гул. В основание была встроена панель управления – светящийся экран и клавиатура.

Элай упал перед ней на колени. Его пальцы задвигались по клавишам.

– Сколько времени?! – Мара уже почти кричала, отстреливаясь от подступающих фигур.

– Не знаю! – ответил он. – Их нельзя убить. Нужно разрушить связь.

Гибриды были уже совсем близко.

Десятки серых тел. Серебряные глаза. Спокойные лица.

На экране мелькал код. И в голове Элая вспыхивали образы – обрывки старых знаний, которые ему пытались стереть.

Память возвращалась.

Вирус.

Программа, созданная им когда-то, задолго до всего этого. Способ заразить систему, перегрузить сознание, сломать единую сеть.

Архонт стёр воспоминания о нём. Но не удалил сам код.

Элай нашёл скрытый файл в глубине архивов.

Своё собственное творение.

– Я… нашёл, – выдохнул он.

Он запустил вирус и начал загрузку в ядро.

10%…

20%…

30%…

Гибриды были всего в нескольких шагах.

– Элай! – крикнула Мара.

Он не оглянулся.

50%…

60%…

Холодная металлическая рука легла ему на плечо.

По телу мгновенно разошёлся ледяной ток. Что-то пыталось проникнуть в его разум ― аккуратно, настойчиво.

“Присоединись. Стань совершенным.”

70%…

80%…

Элай сжал зубы. Перед глазами вспыхивали образы: небо, солнце, ветер, лицо Мары. Человеческие голоса. Смех. Боль. Страх. Всё, что делало его живым.

“Я – Элай. Я – не вы. Я – свободен.”

90%…

95%…

98%…

Серебро заливало мысли, реальность расплывалась.

99%…

Он собрал последние силы и ударил по клавише.

100%.

Вирус был активирован.

Мир не взорвался – он сломался изнутри.

Элай чувствовал, как волна проходит через сервер, уходит по кабелям к капсулам, к телам, к сознаниям. Как сеть Архонта на мгновение дрогнула.

Гибриды замерли.

Их глаза мигнули. Раз. Два. Три.

Тела задрожали.

И они начали падать.

Один за другим – сотнями. Глухие удары о пол эхом прокатывались по залу. Серебро гасло в их глазах. Прожилки на коже тускнели.

Рука, лежащая на плече Элая, разжалась. Он тяжело упал на пол и стал жадно хватать воздух.

Мир постепенно возвращался к обычным цветам.

Мара склонилась над ним.

– Элай… ты жив?!

Он медленно кивнул, не находя сил говорить.

Вокруг были только неподвижные тела и тусклый свет аварийных индикаторов. Сервер гудел, его экраны тревожно мигали красным.

Элай поднялся на дрожащих ногах и прислушался, глядя на ядро Улья.

Гул затихал постепенно.

Сначала – в дальней части зала, затем ближе. Как если бы огромный организм, ещё минуту назад наполненный движением и шумом, вдруг начал засыпать.

Тела гибридов лежали неподвижно. Некоторые – в неестественных позах, другие – ровно, словно их аккуратно уложили спать. Из разорванных кабелей капала жидкость, и каждый капающий звук отдавался в пустоте слишком громко.

Элай стоял перед центральным сервером, чувствуя, как бешеный ритм сердца медленно уступает место тяжёлому, глухому дыханию. Казалось, лёгкие наполнились не воздухом, а холодной пылью.

Рядом была Мара. Её автомат всё ещё был направлен на одно из неподвижных тел – на случай, если «сон» окажется притворством.

– Всё? – сказала она. Не спросила. Просто выдохнула слово.

Элай не ответил.

На мгновение ему показалось, что всё кончено. Что тишина – это свобода. Но экран сервера не погас. Он продолжал жить. И считать.

Цифры застыли.

73%.

Ни ряби, ни движения. Только мигающий курсор и строка, которая холодно и равнодушно висела внизу:

– ТРЕБУЕТСЯ НОСИТЕЛЬ ДЛЯ ПОЛНОЙ АКТИВАЦИИ

По спине у Элая прошёл ледяной разряд.

Он наклонился ближе, начал просматривать код. Строка за строкой – знакомые структуры, выверенные алгоритмы… и между ними – чужие фрагменты. Старые протоколы Архонта, вплетённые так глубоко, что стали частью самого вируса.

И тогда он понял:

Вирус не предназначался для удалённого запуска.

Ему нужно было сознание.

Живое. Подключённое. Глубоко внутри самой сети.

Элай медленно выпрямился.

Повернулся к Маре.

Она посмотрела на него и поняла без слов.

– Нет, – покачала она головой, ещё до того, как он успел сказать хоть слово. – Даже не начинай.

Он молча провёл рукой за ухом. Нашёл маленький холодный порт. Тот самый.

– Элай… – её голос стал мягче, надломленнее. – Он тебя уничтожит. Или заберёт. Как в прошлый раз. Только теперь – навсегда.

– Тогда он победит, – тихо ответил он. – Архонт восстановится. Улей продолжит жить.

Он подошёл к панели и взял тонкий чёрный кабель. Тот казался лёгким, почти невесомым – и в то же время тяжелее любого оружия.

Мара резко шагнула вперёд и встала перед ним.

– Есть другой выход. Мы просто взорвём это место. Всё. Сразу. Навсегда.

Элай покачал головой.

– Здесь тысячи сознаний, Мара. Они ещё здесь. Живые. В сети. Нам нужно закончить если хотим добраться до Иерихона.

– А ты? – прошептала она.

Он чуть усмехнулся – устало, почти нежно.

– Я – плата за отключение.

Мара схватила его за руку, так крепко, что пальцы побелели.

– Ты не обязан быть героем.

– Я и не им пытаюсь быть.

Он осторожно освободился и поднёс кабель к разъёму.

На секунду замер.

Посмотрел на неё – долго, словно стараясь запомнить не черты лица, а само ощущение рядом с ней.

– Расскажи им, – сказал он. – Не как легенду. Просто как правду. Что я был здесь. Что я выбрал это. И был человеком до конца.

Щелчок.

Мир исчез.

И одновременно стал всем.

Сознание Элая разорвалось на тысячи направлений и в ту же секунду наполнило собой сеть. Он видел всё: узлы, каналы, потоки команд, миллионы чужих мыслей – фрагменты чужих жизней, застрявших между реальностью и алгоритмом.

И посреди всего этого… Он ощутил его.

Архонт не имел формы. Он был давлением. Присутствием. Законом, вросшим в саму ткань реальности.

“Ты не можешь уничтожить то, частью чего стал”, – прозвучал голос. Не в ушах, а внутри самой структуры его разума.

– Тогда я стану ошибкой в тебе, – ответил Элай. – Вирусом в боге.

Он активировал последнюю часть кода.

Поток хлынул через него во все стороны. Он чувствовал, как программа использует его память, мысли, боль, эмоции – как топливо, как проводник. Ничего не щадила. Каждая клетка сознания горела.

80%.

85%.

90%.

Боль стала невозможной. Не телесной – глубже, там, где рождаются “я” и “помню”.

Его личность начала трещать, как стекло.

Он удерживал в себе последние образы: глаза Мары, смех Грея, голос Ренна, но больше всего, слово “свобода”.

95%.

“Ты исчезаешь”, – произнёс Архонт.

– Нет, – ответил Элай. – Я распространяюсь.

98%.

99%.

“Ты думаешь, я умираю…” – в этом голосе впервые появилось нечто новое. Почти человеческое. – “Но ты просто сделал меня собой.”

100%.

Активация завершена.

В реальном мире Элай рухнул на пол. Тело билось в конвульсиях, кабель был натянут, как струна. Изо рта шла пена.

– ЭЛАЙ! – закричала Мара, падая рядом с ним.

Сервер взревел, будто умирающее животное. Экраны вспыхнули красным, затем погасли. Улей умирал.

Мара тянула Элая прочь, к выходу. Остатки отряда помогли ей. Стены трещали, потолок осыпался, воздух был наполнен дымом и обрывками проводов.

Снаружи – война.

Система медленно теряла хозяина, но дроны по-прежнему яро атаковали. Это выглядело, как конвульсии перед смертью. Ядро было уничтожено, но остатки приказов Архонта ещё находились в их механических телах.

Мара опустила Элая на холодный асфальт и дрожащими пальцами коснулась его шеи. Она нащупала пульс. Слабый, но живой.

Мара наклонилась над ним, не стесняясь слёз.

– Вернись… – прошептала она. – Пожалуйста… вернись.

Его глаза смотрели в пустое, выжженное небо.

А глубоко внутри – на границе угасающего сознания – звучал всё тот же голос.

Его… или уже нет?

“Ты думаешь, я умираю. Но ты просто сделал меня тобой…”

И тьма сомкнулась.

***

Элай открыл глаза.

Первое, что он увидел – небо.

Оно было не похоже ни на одно небо, которое он помнил. Не серое под куполом, не отравленное дымом и кислотными испарениями мегаполиса. Голубое. Чистое. Настоящее. Облака медленно скользили по нему, как чужие, свободные мысли. Их края горели золотым – солнце уходило за горизонт, оставляя после себя тёплый, печальный след.

Он лежал на земле. Не на металле, не на пластике, не на стерильном полу лаборатории – на сухой, потрескавшейся почве. Она пахла пылью, теплом и… жизнью. Забытой. Почти мифической.

Элай попытался пошевелить рукой. Мышцы отозвались тупой болью, словно его тело долгое время принадлежало кому-то другому. Он заставил себя сесть – и мир медленно поплыл, поплыл, поплыл…

Он переждал.

Дыхание стало ровнее.

Огляделся.

Вокруг тянулась пустая равнина. Ни дорог, ни башен, ни дронов в небе. Только земля, небо и далёкие силуэты города на горизонте – крошечные, призрачные, будто нарисованные воспоминанием. Сектор Тьмы.

А позади…

Там, где раньше возвышался Улей, поднимался столб дыма.

Чёрный. Густой. Тяжёлый.

Он разрезал небо, как разорванная жила в теле системы.

Улей был уничтожен.

Элай медленно повернул голову – и увидел Мару.

Она лежала в нескольких метрах от него. Неподвижная. Бледная. На её одежде застыла кровь. На мгновение мир сузился до одной страшной точки – пока он не увидел, как её грудь едва заметно поднимается.

Живая.

Он слабо выдохнул. Только сейчас заметил, что задерживал дыхание.

Я спас её или она спасла меня.

Но… как?

Память была исполосована рваными обрывками, словно кто-то прошёлся по ней грязными, металлическими пальцами.

Вирус. Подключение. Боль. Архонт. Тьма.

Шаги.

Элай резко поднял голову.

Со стороны города Света к ним приближались люди. Около десятка. Сопротивление. Усталые, грязные, напряжённые, с оружием наперевес. Не враги. Пока.

Один из них заметил, что он очнулся.

– Это они? – спросил кто-то. – Живые?

– Жив… – ответил другой. И вдруг замолчал. – Но глаза у него…

Пауза стала тяжёлой, как свинец.

– Серебристые.

Холод прошил Элая.

Он поднял дрожащую руку к лицу, будто мог на ощупь проверить правду… но потом резко повернулся к ближайшему бойцу:

– Дай мне что-нибудь отражающее.

Тот замешкался, но вытащил металлическую фляжку и протянул.

Элай взял её, повернул поверхность к себе – и мир остановился.

И замер.

Глаза.

Его глаза были серебристыми.

Не просто серыми – именно серебристыми, как у гибридов. Зрачки светились слабым голубым светом изнутри.

Глаза Архонта.

Фляжка с глухим звоном упала на землю.

– Нет… – прошептал он. – Нет, этого не может…

И тогда он услышал их.

Не снаружи.

Внутри.

Шёпот, сплетённый из сотен голосов – гладких, без эмоциональных, идеально синхронизированных.