Память

Галени вежливо-недоверчиво улыбнулся:

– Трудно себе представить, чтобы великий адмирал уступал… э-э… супруге.

Майлз пожал плечами:

– Он уступает не супруге, а логике. Мать – одна из немногих известных мне людей, кто полностью победил волю к безмыслию. – Майлз задумчиво нахмурился. – Ваш отец – человек неглупый. Он скрылся от службы безопасности, он смог разработать план действий, оказавшихся успешными – по крайней мере на этот час, он имел запасной вариант, он энергичен, настойчив…

– Да, наверное, – согласился Галени.

– Гм. – Майлз нахмурился.

– Что?

– Один фактор этого заговора не дает мне покоя…

– А я думал, их немало!

Майлз медленно продолжал:

– Я пытаюсь рассуждать логически. Абстрактно. В заговоре как таковом есть нечто такое, что даже с точки зрения вашего отца невозможно понять. Конечно, идет политическая возня; приходится идти на риск. Так всегда бывает, когда пытаешься перевести планы в плоскость реальных действий. Но даже учитывая эти обстоятельства, что-то по сути не так.

– Конечно, это смелый шаг, – ответил Галени. – Но если отцу он удастся, у него будет все. Если ваш клон захватит империю, он окажется в центре барраярской структуры власти. Он будет управлять всем. Абсолютная власть.

– Чушь свинячья, – отрезал Майлз.

Брови Галени поползли вверх, а Майлз продолжал:

– Пусть на Барраяре нет стройной законодательной системы, но это не значит, что там нет системы как таковой. Вы-то должны знать, что власть императора – не более чем суммарная поддержка военных, графов, министерств и народа в целом. Ужасные вещи происходят с теми императорами, которым не удается выполнить свои обязанности по отношению к вышеуказанным группам. Расчленение императора Ури Безумного произошло совсем недавно. Мой отец мальчишкой присутствовал на этой жуткой, почти средневековой казни. И тем не менее люди удивляются, отчего он не хотел завладеть империей. Что же получается? Вы видите эту картину? Вот поддельный я, захватывающий трон в результате кровавого переворота, за которым следует быстрая передача власти и привилегий Комарре, скажем, даже предоставление ей независимости. А результаты?

– Продолжайте, – попросил зачарованный Галени.

– Военные будут оскорблены тем, что я отказался от их трудом добытых побед. Графы – что я возвысился над ними. Министерства тоже вознегодуют, поскольку потеря Комарры – источника налогов и крупнейшего торгового узла – резко ограничит их власть. Народ будет оскорблен по всем этим причинам плюс еще потому, что, по мнению большинства, я мутант, то есть нечистое, физически неполноценное существо. Знаете, как это ни дико, но в глубинке до сих пор убивают младенцев с врожденными уродствами, например заячьей губой, хотя закон уже сорок лет назад объявил это преступлением. Если вы можете придумать участь, худшую, чем расчленение заживо, то этот бедный клон идет прямо к ней в объятия. Я не уверен, что даже мне удалось бы взнуздать империю и выжить, пусть без комаррских осложнений. А этому мальчишке, сколько ему? Семнадцать, восемнадцать? – И Майлз заключил: – Глупый план. Или…

– Или?

– Или совсем другой план.

– Гм.

– Кроме того, – еще медленнее проговорил Майлз, – для чего Серу Галену, который, если я правильно его понял, ненавидит моего отца гораздо сильнее, чем любит… кого-нибудь, идти на такие трудности только для того, чтобы посадить на барраярский трон потомка Форкосигана? В высшей степени незавершенная месть. И как, если ему каким-то чудом удастся дать мальчишке власть над империей, ваш отец собирается его контролировать?

– Предварительная обработка? – предположил Галени. – Угрозы разоблачения?

– Угу, может быть…

Зайдя в тупик, Майлз замолчал, но ненадолго:

– По-моему, настоящий план вашего отца гораздо проще и умнее. Он намеревается бросить клона в центр борьбы за власть просто для того, чтобы создать на Барраяре неразбериху. Результат борьбы не имеет значения. Клон – всего лишь пешка. Восстание на Комарре должно вспыхнуть в момент наибольшей сумятицы на Барраяре. А если при этом прольется кровь – еще лучше. Видимо, за спиной у вашего отца прячется некий союзник, который в нужный момент шагнет вперед и перекроет выход из пространства Барраяра. Господи, я надеюсь, он не заключил союз с Цетагандой! Дьявольский союз!

– Обмен барраярской оккупации на цетагандийскую кажется мне шагом с нулевым эффектом. Отец не сумасшедший. Но что будет с вашим дорогостоящим клоном? – осведомился Галени, пытаясь распутать клубок интриг.

Майлз жестко улыбнулся:

– Серу Галену на это наплевать. Клон не цель, а средство. – Майлз открыл рот. Закрыл. Снова открыл: – Только… я все слышу голос матери. Это от нее у меня великолепный бетанский выговор – тот, которым я пользуюсь в роли адмирала Нейсмита. Я и сейчас ее слышу.

– И что же она говорит? – Брови Галена изогнулись.

– «Майлз, – говорит она, – где брат твой Марк?»

– Ну, клона никак нельзя назвать вашим братом! – изумился Галени.

– Вы ошибаетесь. По бетанским законам он называется именно так.

– Безумие! – Ошеломленный Галени смотрел на Майлза во все глаза. – Ваша мать не могла требовать, чтобы вы заботились об этом создании!

– Еще как могла, – мрачно вздохнул Майлз. К горлу, как тошнота, подступил комок невыразимого ужаса. Как все переплелось, страшно, сложно…

– И это – женщина, которая, по вашим словам, стоит за спиной человека, чья спина – Барраярская империя? Я отказываюсь понимать такое. Граф Форкосиган – прагматик. Посмотрите только на план интеграции Комарры!

– Да, – сердечно предложил Майлз, – вы только посмотрите на него.

Галени кинул на него подозрительный взгляд.

– Люди важнее принципов, а? – догадался он наконец.

– Угу.

Галени устало опустился на скамью. Спустя минуту уголок его рта чуть приподнялся.

– А вот мой отец, – пробормотал он, – всегда был человеком… глубоко принципиальным.

Глава 10

С каждой минутой надежд на освобождение оставалось все меньше. Через некоторое время был доставлен еще один завтрак. Это означало – если можно положиться на такие часы, – что пошел третий день заточения Майлза. Судя по всему, клон не совершал грубых ошибок, которые непременно выдали бы его Айвену и Элли. А уж если ему удастся провести Айвена и Элли, он проведет кого угодно. Майлз содрогнулся.

Глубоко вздохнув, он соскочил со скамьи и заставил себя проделать несколько физических упражнений, пытаясь освободить мозг от остатков суперпентотала. Галени, олицетворявший малоприятный синдром лекарственного похмелья, депрессии и бессильной ярости, растянулся на скамье, молча глядя на Майлза.

Астматически хрипя, потея и с трудом держась на ногах, Майлз принялся расхаживать по камере, чтобы привести мысли в порядок. В камере начинало вонять, что отнюдь не способствовало хорошему самочувствию. Без особой надежды Майлз прошел в туалет и испытал свой трюк с затыканием носком раковины. Как он и подозревал, та же сенсорная система, которая включала воду, когда он подставлял руки под кран, отключила ее прежде, чем жидкость начала переливаться через край. Унитаз работал на таком же безотказном принципе. Но даже если бы Майлзу и удалось принудить тюремщиков открыть дверь, Галени уже продемонстрировал, что они не более чем кролики под дулами парализаторов.

Нет. Это все не годится. Единственной связью с противником был поток информации, которую те рассчитывали из него выжать. В конце концов, это единственная причина, почему он еще жив. Из всех рычагов, которые можно привести в действие, этот – самый действенный. Если клон ведет себя безупречно, ему надо помочь – научить делать ошибки. Но как этого добиться, если ты накачан суперпентоталом? Можно, конечно, встать посреди комнаты и декламировать фальшивые признания, взирая на осветительную панель, а-ля капитан Галени, но вряд ли такое воспримут всерьез.

Майлз сидел на скамье, хмуро разглядывая замерзшие ступни (влажные носки он разложил сушиться), когда щелкнул замок. Двое с парализаторами. Один из охранников направил оружие на Галени, который вызывающе улыбался, не двигаясь с места. Палец охранника лежал на спусковом крючке: сегодня колебаний не заметно, Галени в сознании им явно не нужен. Второй сделал Майлзу знак выходить. Если капитана Галени сразу же парализуют, как в прошлый раз, Майлзу нет смысла в одиночестве драться с охранниками. Он вздохнул и подчинился.

Оказавшись в коридоре, Майлз изумленно выдохнул: его ждал клон, пожирая своего двойника глазами.

Дубль-Майлз был одет в форму адмирала дендарийцев, сидевшую на нем просто идеально.

Нервным жестом он приказал охранникам ввести Майлза в кабинет. На сей раз его крепко привязали к стулу посредине комнаты. Как интересно – Галена не было!