Цветы Форкосиган-Вашнуя

Он стоял в нескольких метрах от жены, всматриваясь в тенистые заросли. Выставив подбородок вперед, он, прихрамывая, двинулся к зарослям. Споткнулся о корневище и наверняка упал бы, если бы Катриона не поспешила к нему на помощь.

– Что ты там увидел? – спросила она.

– Какая-то бледная тень. Показалась и снова исчезла в кустах.

– Одичавшее животное?

Одичавшие собаки, кошки, свиньи, козы, куры, олени, пони, черные и белые крысы и другие беглецы и беглянки из людских поселений разгуливали по диким просторам Барраяра там, где укоренились растения, привезенные с Земли – местные виды как для земных животных, так и для человека оказались несъедобными. В силу последнего обстоятельства земные виды были немногочисленными, а их представители – вечно голодными, и, когда Катриона подумала о диких прожорливых курах, которые, кстати, научились летать и легко могли бы перелететь обустроенную вокруг экспериментального участка ограду, она не позавидовала ни своим жукам-радиофагам, ни другим животным. Ужасающая картинка – под завязку нагруженные радиоактивными отходами жуки как звено пищевой цепи. Правда, люди в Округе Форкосиган не отваживались охотиться на диких зверей – особенно в те времена, когда сканеры радиоактивности были дешевы и их легко можно было позаимствовать у соседа.

– Слишком высокая. И малозаметная. – Майлз, проморгавшись, продолжал всматриваться в кусты. – Это был не…

– Был не кто? – спросила Катриона, тронув мужа за рукав комбинезона.

– Это был не лесной эльф, – твердо сказал Майлз. Сказал ясно и однозначно. Остатки своей нерешительности он отогнал несколькими ударами трости по опавшей листве. После чего позвал:

– Вадим!

Из неглубокой лощины поднялся смотритель.

– Да, милорд!

Концом трости Майлз показал на заросли.

– Я видел там нечто странное, – сказал он.

Вадим глянул в указанном направлении.

– Там ничего нет!

– И тем не менее необходимо произвести разведку. Если что-то обнаружишь, скажи.

Смотритель согласно кивнул и направился в кусты, которые все больше погружались в тень. В сгущающихся сумерках жуков найти было бы легче благодаря испускаемому ими свету, но Катриона не видела ни одного из них.

Через несколько минут вернулся Вадим и доложил, что никого и ничего не увидел.

Майлз нахмурился.

– А, может быть, это галлюцинация? – предположил доктор. – Сумерки, как говорят, могут сыграть такую шутку.

– Нет, – отрезал Майлз. – У меня бывали галлюцинации, и я знаю, что это такое.

– Тогда это была аллергия на лекарства, – пояснила Катриона, увидев обеспокоенный взгляд смотрителя. Но сейчас Майлз, и в этом она была уверена, не принимал никаких лекарств.

Энрике, отвернувшись, принялся вглядываться в сгущающуюся тьму.

– Так не пойдет, – сказал он. – Мне нужно больше данных.

– Но не сегодня, – твердо заявил смотритель. – Пора улетать.

И он со значением постучал подушечками пальцев по экрану дозиметра.

Компания развернулась и направилась к грузовому флайеру.

* * *

Чтобы помочь доктору собрать необходимые данные, Катриона на следующее утро отправилась с ним в зону. Смотрителя они брать не стали, чтобы не увеличивать без особой нужды дозу полученной им радиации; у Майлза в Хассадаре были назначены деловые встречи, а потому Энрике и Катриона самостоятельно, без их помощи, установили на деревьях вокруг экспериментального участка несколько видеокамер.

– Как же я не подумал об этом раньше! – сокрушался Энрике в тот момент, когда Катриона подавала ему последнюю из камер – недорогое устройство, целую партию они оптом купили накануне в городе. Майлз, который в финансовом отношении мыслил категориями окружного бюджета, предложил воспользоваться наилучшим оборудованием Имперской службы безопасности, но Энрике ворчливо отверг это как ненужное излишество – зачем забивать гвозди прециозной электроникой?

– Откуда тебе было знать? – успокаивала ученого Катриона. – С другой стороны, экспериментальный участок нужен как раз для определения проблемных полей, и это у нас получается отлично!

По переговорному устройству, закрепленному на запястье, Энрике связался с хассадарской лабораторией, находившейся на безопасном расстоянии в сотню километров:

– Есть сигнал, Марсия?

– Все в порядке, – послышался из динамика веселый голос. – Весь участок под наблюдением. При приближении видны мельчайшие детали. Могу даже сосчитать лапки. И сравнить яркость расцветки.

Энрике удовлетворенно кивнул и, негромко ворча, спустился по стремянке на землю. Катриона сложила ее и отнесла в небольшое укрытие, которое они соорудили для тех инструментов, что можно было оставить в зоне.

– Если наших жуков воруют куры или крысы, – сказала она, – то следующую партию нам нужно сделать невкусной. Получится?

– Вообще-то они и так не ахти какой деликатес, – отозвался Энрике. – Изменить вкус несложно, но лучше бы нам купить живых кур и привезти в лабораторию – на месте разбираться с вариантами. Похоже, это еще одна вещь, о которой нужно было подумать заранее. А я все возился с микробами.

– У тебя все отлично получается, – успокоила доктора Катриона. – И Майлз очень доволен полученной концентрацией.

Энрике просиял.

– Ну что ж, пора тогда задуматься и о системе роботизированного сбора.

– Да уж, – кивнула Катриона. – Рабочих с лопатами сюда посылать явно не стоит. Так наплевательски относиться к жизни могли лишь в Период Изоляции.

Она запнулась на секунду и продолжила:

– Хотя сбор отходов обеспечил бы занятость живущих в Округе, если система успеет заработать.

Энрике согласно покивал.

– Думаю, можно научить жуков концентрироваться в мобильных контейнерах – как делали их предшественники. Ну как, посчитаем еще?

Они разбили площадку на сектора, чтобы провести подсчет более тщательно, чем накануне. По сравнению со вчерашним общее количество жуков увеличилось на три особи. Целая сотня пропала неизвестно куда, и следов этой орды не было ни под листвой, ни под валежником.

Энрике озабоченно поджал губы.

– Жуков из следующей партии пронумеруем. И снабдим маячками, чтобы отслеживать местонахождение.

Внедрять крохотные маячки в маленьких инсектоидов – нудная работа, и технику из хассадарской лаборатории, кому будет поручено это дело, не позавидуешь. И все-таки Катриона согласилась – это разумно!

Через пару минут леди Форкосиган спросила: