Судьба

Роик считал, что для похищения тела как нельзя лучше подходит полночь, предпочтительно чтобы при этом еще и бушевала гроза. Буря с грозовыми разрядами может много чем помочь, в основном тем, что на нее удастся списать любые проблемы с электрикой, если возникнет необходимость повозиться с проводами. Но прогноза на ближайшее будущее о наступающем холодном фонте не было. Поэтому Роик и очутился с Вороном, милордом и Йоханнесом во флаере средь бела дня у помпезных врат «Нового Египта». В воображении Роика – и только в воображении! – собакоголовые статуи, обрамляющие вход, провожали непрошеных гостей нарисованными глазами.

Вооружение Йоханнеса состояло из пары вазочек с икебаной и пергамента, однако применять их не пришлось – всей охраны у ворот был один человек, и тот лишь махнул рукой, открывая проезд.

– Что за черт… – только и подивился Роик.

– Сейчас время посещения, – мягко пояснил милорд. – Им совсем ни к чему отпугивать ни родственников клиентов, ни потенциальных клиентов на экскурсии, выбравших это время дня. Здесь же не военная база. Охране «Нового Египта» стоит волноваться лишь о краже да вандализме. Кражи, впрочем, можно опасаться от собственных сотрудников, а вандалы в это время маловероятны. Ну, какая-нибудь «Организация Освобождения» прорвется, да и те скорее будут дожидаться бури с молниями, о которых ты мечтал.

Роик что-то сердито хмыкнул. Ему было тесно в одежде медика самого большого размера, которой Ворон и Танака разжились, вероятно, из того же источника, что и запасами, ожидающими теперь госпожу Сато. На милорде болталась такая же форма – самого маленького размера, что удалось раздобыть. Пришлось, правда, закатать рукава и штанины. Форма Ворона сидела идеально. Роику объяснили, что Йоханнес одет в безупречно подобранную, неброскую, опрятную повседневную одежду представителя среднего класса Кибо.

Флаер скользнул мимо центрального входа, увенчанного пирамидой, перед которым расположился приятный сад в псевдоегипетском стиле с каменными сфинксами, мимо знака, указывающего на более утилитарного вида разгрузочную платформу для новоприбывших и уже замороженных клиентов, затем к совсем малоприметному входу для персонала.

– Значит, так, – сказал милорд. – Выходим здесь. Все делаем спокойно, время не тратим.

Стараясь выглядеть спокойным и уж тем более не нервничать, Роик помог Ворону открыть заднюю дверь флаера и выкатить гравиплатформу. Под грудой пустых коробок, в которых некогда находилось медоборудование, скрывалось нечто удлиненных очертаний, в чем Роик опознал термомешок. Предназначенный для краткосрочной транспортировки, он мог, будучи должным образом герметизирован, сохранять содержимое при криотемпературе в течение двух дней, как объяснил ему Ворон. Роику пришлось признать – эта штука оказалась намного менее громоздкой, нежели транспортная криокамера. Йоханнес отогнал флаер на парковку для посетителей и остался ждать в нем. Милорд возглавил процессию с гравиплатформой. Автоматические двери раскрылись перед ними, никак не выказав протеста.

Милорд сверился с голографической картой своего наручного комма и повел их по бесконечным коридорам. Они повстречали троицу беседующих сотрудников «Нового Египта», престарелую парочку посетителей, направляющихся в кафетерий, местонахождение которого Роик определил по запаху. Однако никто и глазом не повел в сторону платформы. Роик изо всех сил старался не оглядываться. Еще два поворота, короткая поездка вниз по грузовой гравишахте, и они зашагали по подземному коридору, который привел компанию к двойным дверям, первому серьезному препятствию на пути.

Милорд открыл один из ящиков, вынул спецнабор – стандартный доработанный комплект СБ – и встал на колени перед электронным замком.

– Боже, сколько времени прошло… Остается только надеяться, что я не разучился… – промямлил он как-то неуверенно. Милорд поковырялся минуту-другую – Роик все время трясся и поглядывал через плечо. Ворон сохранял спокойствие. Двери раскрылись на удивление беззвучно. Милорд самодовольно прищурился. – Ну вот и хорошо. Рад, что не пришлось ломать замок и оставлять следы.

Он жестом пригласил их войти, словно безумный метрдотель, ведущий клиентов к лучшему столику. Двери мягко закрылись за гравиплатформой.

В этом коридоре было намного темнее. И, как с удивлением заметил Роик, здесь шел ремонт. Ему с беспокойством подумалось о возможной встрече со строителями, хотя, скорее всего, у бригады должны быть фонари, по которым можно заметить их заранее. Под зданием-пирамидой располагалось три уровня. Вокруг технической шахты каждого уровня четыре концентрических коридора расходились квадратами наружу. Посередине стены каждого из коридоров шел радиальный связующий коридор. Лабиринтом не назовешь, все располагается слишком планомерно, но Роику показалось, что и здесь сбиться с пути можно очень даже легко. Как же непросто было милорду в настоящем лабиринте – потеряться и блуждать часами без света.

Они свернули в следующий радиальный коридор. Губы милорда шевелились, отсчитывая боковые ответвления, затем улыбка заиграла на лице, когда впереди замаячила техническая шахта. Пришлось подождать, пока милорд взломает закрытый пульт доступа, что-то там подсчитает и кивнет. Затем они вышли по другому радиальному коридору и повернули направо, в следующий проход. Этот оказался достроенным – тусклое освещение демонстрировало ряды загруженных криокамер.

– Не сказал бы, что выглядит достойно… – заметил Роик.

– Здесь дешевые места. Если хочешь, чтоб тебя складировали за панелями «под красное дерево» и медную фурнитуру (или, я даже слышал, золотую), «Новый Египет» может оказать такие услуги – на верхних уровнях.

Даже здесь, внизу, около многих камер располагались полочки-подставки для поминальных принадлежностей, всяких странных штукенций типа крошечных бутылочек вина, еды в пакетах, огарков ароматических свечей. Больше всего было цветов – в основном искусственных, но иногда и настоящих. Одни стояли свежие, другие пожухли и печально свешивались через края высохших вазочек.

– Здесь, – сказал милорд резко остановившись. Выгнув шею, он разглядывал верхнюю камеру. – Прочитайте-ка номер, Ворон.

Ворон дважды прочел длинную цифробуквенную цепочку.

Милорд тщательно сверил ее с данными комма на запястье.

– Это она.

Маскирующим коробкам на платформе тут же нашлось новое применение: милорд стащил одну, чтобы, взобравшись на нее, обследовать замок камеры и приладить к нему свой «эсбэшный» спецключ.

– Значит, так. – Он спустился с ящика. – Как только свет погаснет, меняйте тела.

Достав карманный фонарик, он припустил в глубь коридора.

Ворон выдал Роику пару медицинских перчаток, натянул пару сам и нагнулся, открывая длинный термомешок. Показалась фигура – тоненькая старушонка, чье тело полностью скрывала пластиковая псевдоплевра. Полупрозрачная мазь, густо нанесенная на кожу, да иней, мгновенно проступивший на открытой поверхности пластика, придавали хоть какую-то видимость приличия безжалостно обнаженному телу. Роик включил карманный фонарик за мгновение до того, как освещение коридора и маленькие зеленые лампочки криокамер погасли. Убедившись, что нет никакой возможности открыть отдельную камеру без того, чтобы на центральном диспетчерском пульте не включился соответствующий индикатор, «похитители» решили мигнуть сразу пятью тысячами лампочек.

– Готов, – сообщил Ворон.

Роик нажал кнопку спецключа. К его облегчению, замок криокамеры открылся без проблем. Длинный ящик камеры выскользнул по направляющим, словно ящик некоего жуткого канцелярского бюро.

Внутри лежало тело женщины, также покрытое псевдоплеврой. Пленка быстро покрылась инеем. Роик нахмурился: тела женщин были обернуты не в одинаковый пластик – второе тело лежало в коричневатом пластике, да еще и армированном какой-то сеткой. Глазеть было некогда: Роик сунул руки под тело и поднял ее с полки. Даже несмотря на перчатки, он почувствовал, как мороз быстро высасывает тепло его тела – словно отхлынула волна. Он осторожно положил женщину на пол. Ворон сверился с именем на табличке, прикрепленной к псевдоплевре. Оба стали между женщинами, подняли второе тело и положили в ящик камеры. Ящик скользнул обратно, аккуратно щелкнув замком.

В конце коридора на углу замигал фонарик милорда, а потом выглянул и он сам. Роик махнул рукой: мол, все в порядке. Милорд кивнул и снова исчез. Когда Ворон с Роиком упаковали свою добычу в термомешок, в коридоре вновь вспыхнул свет. Роик дотянулся до люка криокамеры, отсоединил спецключ и спрятал его в ящике с инструментом милорда. И сразу же принялся накладывать маскирующие ящики обратно на гравиплатформу, в волнении ожидая появления рембригады – те наверняка скоро появятся, чтобы выяснить, в чем причина неполадок в сети.

Милорд вернулся, шепотом подгоняя компанию:

– Быстрее, быстрее.

Глаза его сверкали ярче индикаторов криокамер, и тут Роик понял, какое удовольствие милорду доставил сам процесс кражи. Хорошо, что хоть кому-то из нас хорошо. По дружелюбному выражению лица Ворона, как всегда, невозможно было судить об отношении. Вид у доктора был такой, будто он занимался подобным хулиганством ежедневно, хотя Роик прекрасно знал, что это не так. Роик испуганно сглотнул и приготовился рвануть, что было сил, услышав шум подъемника и эхо голосов, раздающееся по коридору, ведущему к технической шахте. Беглецам удалось добраться до наружного кольца, так, к счастью, и не услышав окриков: «Эй, вы, там!»

Короткий бросок, и вот они снова у двойных дверей в подземелье. Милорд задержался на мгновение, чтобы запереть их и вызвать Йоханнеса по комму. Когда они покинули здание, лейтенант ждал их, открыв заднюю дверь флаера. Гравиплатформа с «медикаментами» беззвучно исчезла внутри. Роик перевел дух, только когда флаер покинул ворота и присоединился к полуденному потоку транспорта.

Милорд посмотрел на экран комма и с удовлетворением подвел итог:

– Шестнадцать минут.

Ворон снова сел впереди с Йоханнесом, что было в высшей степени правильно – лишь они вдвоем выглядели нормально по всем местным стандартам. Йоханнес вел флаер медленно, стараясь не привлекать внимания, как его и проинструктировали. Задний ряд сидений сложили, чтобы освободить место для платформы. Милорд сидел по одну сторону от госпожи Сато, Роик скрючился по другую, готовый в любой момент ухватиться за термомешок, чтобы тот не съехал с платформы во время неожиданных поворотов Йоханнеса. Роику объяснили, что от криораствора и мазей тело и ткани стали пластичными, а не хрупкими, и что, несмотря на температуру, тело не расколется, словно кубик льда, упав на тротуар при случайном ударе. Только зачем испытывать судьбу?

Несколько минут они ехали в полной тишине, которую в конце концов прервал Роик:

– Не могу в таких обстоятельствах не вспомнить сержанта Тауру. Все эти люди умерли с некой надеждой на будущее. Почему же она не могла умереть с надеждой? Мы ведь были там, в клинике Дюрона, все было готово, да и стоило бы это не так уж и много.

В былые дни, во время службы милорда в СБ, когда тот работал под прикрытием, Таура служила у него наемником – еще до того, как иглограната и последствия криостаза не вынудили его оставить карьеру навсегда. Подобно Ворону и остальным клонированным братьям и сестрам Дюрона, она была продуктом джексонианской генной инженерии. В отличие от Дюрона, Таура была единственно выжившим образцом из неудачной экспериментальной партии «сверхсолдат». Она сбежала с Архипелага, присоединившись к наемному подразделению Майлза, и, по словам милорда, действительно была сверхсолдатом. Однако ее творцы заложили механизм самоуничтожения в свои экспериментальные генетические прототипы: к двадцати стандартным годам Таура умерла бы от старости, если бы не вмешательство дендарийских врачей, а впоследствии Дюрона. Роик встречался с ней дважды, и оба раза весьма достопамятно. Первый раз, когда она прилетела на свадьбу к милорду. И второй, когда милорд и Роик полетели на Эскобар провести с ней последние дни в приюте Дюрона.

Милорд вздохнул.

– Я, ты, Рябина и Ворон – все мы пытались уговорить ее. Если бы дендарийская страховка не покрыла расходы, я бы раскошелился. Да в том и нужды не было – Дюрона не позволили бы мне. Они до сих пор считают ее и остальных дендарийских наемников своими спасителями. Но Таура не хотела ни за какие деньги…

«Что, проснуться таким же уродом, только в совершенно незнакомом месте и в чужое время? Когда всех моих друзей уже не будет?» – отвечала Таура несогласному с ней Роику странным писклявым голосом. «У тебя появятся новые друзья!» – спорил он, но и такой аргумент не помог убедить ее, измученную проблемами с метаболизмом.

Роик беспомощно махнул рукой:

– Вы могли бы приказать. Когда она уже почти переступила черту, могли бы приказать начать криоподготовку.

Видит Бог, во власти милорда приказывать и отменять распоряжения, оставленные в чужих завещаниях. Милорд пожал плечами, лицо его посерьезнело, растворяясь в общих с Роиком воспоминаниях.

– Тогда это было бы уже выполнение нашего желания, а не ее. Льду Таура предпочла огонь. И этот выбор вполне можно понять. Огонь не оставит образца ДНК.

Ей было все равно, где развеют прах, лишь бы не на Архипелаге Джексона. Поэтому милорд выделил участок для урны на семейном кладбище в Форкосиган-Сюрло, с видом на длинное озеро. Похороны милорд и Роик провели самолично.

– Никто, – бормотал Роик, – не должен умирать от старости, прожив лишь тридцать лет.

Во всяком случае, такие яркие люди, как Таура, точно не должны.

Взгляд милорда застыл в глубокой задумчивости.