Дипломатическая неприкосновенность

Майлз положил ладони на стол.

– Я Аудитор. Моя первоочередная задача – слушать. Будьте любезны, адмирал Форпатрил, опишите мне, как развивались события с вашей точки зрения. Как вы оказались в такой тупиковой ситуации?

– С моей точки зрения? – Форпатрил скривился. – Это началось как обычная история, когда одно цепляется за другое. Мы должны были простоять здесь, в доках станции Граф, пять суток для перемещения заявленного груза и пересадки пассажиров. Поскольку тогда не было оснований считать, что квадди настроены враждебно, я выдал увольнительных столько, сколько счел возможным, что является стандартной процедурой.

Майлз кивнул. Использование барраярского военного эскорта для комаррских торговых судов служило целям как очевидным, так и скрытым и умалчиваемым. Очевидная цель – отвадить пиратские суда от торгового каравана и обеспечить военным кораблям неплохие учения в искусстве маневрирования – опыт не менее ценный, чем военные игры. Более скрытая – сбор всякого рода разведданных: экономических, политических, социальных и, разумеется, военных. К тому же это давало молодым барраярцам из провинции, будущим военным и гражданским служащим, возможность ознакомиться с огромной галактической культурой. К умалчиваемой стороне относились по-прежнему натянутые отношения между барраярцами и комаррцами. Наследие завоевания Барраяром Комарры, завоевания, полностью оправданного, по мнению Майлза. Сопровождение караванов – еще один шаг в политике императора, направленный на осуществление перехода от статуса оккупации к полной политической и социальной ассимиляции обеих планет. Процесс этот шел медленно и трудно.

– Принадлежащее корпорации Тоскане судно «Идрис», – продолжил Форпатрил, – было поставлено в доки для ремонта скачковых двигателей, и тут возникли неожиданные сложности при сборке. Отремонтированные блоки не прошли калибровочные тесты, и их отправили назад в станционные мастерские для доработки. Пять суток превратились в десять, пока эти железяки туда-сюда пересылались. А потом пропал лейтенант Солиан.

– Правильно ли я понял, что лейтенант Солиан был связным офицером Барраярской службы безопасности на борту «Идриса»? – уточнил Майлз. Флотский патрульный полицейский, в чьи обязанности входит поддерживать порядок и мир среди команды и пассажиров, приглядывающий, нет ли какой незаконной или угрожающей деятельности на борту или подозрительных личностей – многие вошедшие в историю угоны кораблей были результатом деятельности врага внутреннего – и являющийся первой линией обороны контрразведки. Кроме того, он должен следить за проявлениями недовольства и непочтительности среди комаррских подданных императора. И оказывать всяческое содействие в случае непредвиденных ситуаций, координируя с военным эскортом эвакуацию или спасение людей. Служба связного офицера – это такая работа, которая в мгновение ока может превратиться из тоски зеленой в жизненно важную деятельность.

– Да, милорд, – впервые открыл рот капитан Брен.

– Один из ваших, не так ли? – обратился к нему Майлз. – Как бы вы охарактеризовали лейтенанта Солиана?

– Он назначен недавно, – ответил Брен и, чуть помедлив, продолжил: – Я не был близко с ним знаком, но все его предыдущие командиры дают ему высокую оценку.

– Вы его знали, сэр? – повернулся Майлз к суперкарго.

– Встречались несколько раз, – ответил Молино. – Я по большей части находился на борту «Рудры», но мое первое впечатление о нем – дружелюбный и компетентный. Он вроде бы неплохо ладил с командой и пассажирами. Просто живая реклама ассимиляции.

– Прошу прощения?

Форпатрил откашлялся:

– Солиан – комаррец, милорд.

– А!

Р-р-р! Об этом в рапортах ни полслова! С недавних пор комаррцев стали брать на Барраярскую имперскую службу. Первое поколение таких офицеров можно по пальцам пересчитать, и все они рвались доказать свою лояльность и компетентность. Майлзу довелось слышать, как один барраярский офицер со скрытой неприязнью обозвал их любимчиками императора. Грегор был лично заинтересован в успехе такой интеграции. Адмирал Форпатрил тоже наверняка это знал. Майлз передвинул историю с таинственным исчезновением Солиана на несколько строчек вверх в своем мысленном списке приоритетов.

– При каких обстоятельствах он исчез?

– Очень тихо, милорд, – ответил Брен. – Он, как обычно, отметился по окончании смены, но на следующей вахте так и не появился. Когда его каюту наконец обыскали, то обнаружилось, что вроде бы пропали кое-какие личные вещи и чемодан, хотя почти вся форменная одежда осталась на месте. Запись о том, что он покинул корабль, отсутствует, но… он куда лучше многих знает, как уйти незамеченным. Именно поэтому я и доложил о дезертирстве. После этого корабль тщательнейшим образом обшарили вдоль и поперек. Должно быть, он либо подделал записи, либо ускользнул с каким-то грузом или еще что-нибудь в этом роде.

– И никаких намеков, что он был недоволен службой или местом?

– Нет, милорд. Ничего особенного.

– А не особенного?

– Ну, было обычное хроническое поддразнивание насчет комаррца в этом, – Брен указал на себя, – мундире. Полагаю, на его нынешнем посту над ним подшучивали с обеих сторон.

Теперь мы все пытаемся быть на одной стороне. Майлз решил, что сейчас не время и не место выяснять подспудные предположения, скрывающиеся за словами капитана.

– Суперкарго Молино, вы что-нибудь подобное замечали? Являлся ли Солиан объектом… э-э… подшучивания со стороны других комаррцев?

Молино покачал головой.

– Насколько мне известно, команда «Идриса» этого парня вроде как любила. Занят своим делом, в споры не вступал.

– Тем не менее, насколько я понял, ваше первое… впечатление, что он дезертировал?

– Это кажется возможным, – признал Брен. – Не хочу выглядеть предвзятым, но он – комаррец. Может, все оказалось куда труднее, чем он полагал. Адмирал Форпатрил со мной не согласен, – честно добавил он.

– Куда больше оснований не считать это дезертирством. – Форпатрил пожал плечами. – Верховное командование очень тщательно отбирало комаррцев на службу. Публичные провалы им ни к чему.

– В любом случае, – продолжил Брен, – на поиски мы отправили всех сотрудников безопасности и запросили помощи у властей станции Граф. Которую они не очень-то жаждали предоставить. Они только твердили, что нет никаких признаков его присутствия ни в секторах с гравитацией, ни в секторах невесомости, и никаких записей, что человек, соответствующий его описанию, покинул станцию на местном челноке.

– А потом что произошло?

– Время истекало, – ответил адмирал Форпатрил. – Ремонтные работы на «Идрисе» завершились. Усилилось давление, – тут он неласково глянул на Молино, – с требованием покинуть станцию Граф и продолжить запланированный маршрут. А я – я не бросаю моих людей, если это зависит от меня!

– Экономически невыгодно держать на месте весь флот ради одного человека, – процедил сквозь зубы Молино. – Чтобы вести расследование этого дела, вы могли бы оставить один корабль или даже небольшую команду, которая по завершении догнала бы нас, а остальные суда могли бы улететь.

– У меня есть однозначный приказ не разделять флот, – отрезал Форпатрил. На его скулах заиграли желваки.

– Но на нас десятилетиями никто не нападал в этом секторе, – возразил Молино. У Майлза возникло ощущение, что он присутствует при надцатом раунде бесконечного спора.

– Ни одного – с тех пор, как Барраяр предоставил вам бесплатный военный эскорт, – с фальшивой сердечностью ответил Форпатрил. – Вот уж странное совпадение! – Он посуровел: – Я своих людей не бросаю. Я поклялся в этом во время эскобарской катастрофы, когда еще был молокососом – мичманом. – Он бросил взгляд на Майлза: – Это было под командованием вашего отца.

Хо-хо! Это может оказаться проблемой… Майлз позволил себе вопросительно поднять брови.

– И что тогда случилось, сэр?

Форпатрил фыркнул, вспоминая:

– Я был младшим пилотом десантного боевого катера, оказавшегося в одиночестве, когда эски разнесли на орбите в пыль корабль-матку. Думаю, если бы мы смогли добраться до него во время отступления, нас бы разнесло вместе с ним, но все же… Пристать некуда, бежать некуда. Даже те несколько кораблей с открытыми причалами, которые уцелели, не соизволили остановиться ради нас, а у нас на борту двести человек, в том числе и раненые… Это был сущий кошмар, должен сказать.

Майлз понял, что адмирал буквально проглотил готовое сорваться с языка слово «сынок».

– Не уверен, что у адмирала Форкосигана оставался выбор к тому моменту, когда он унаследовал командование после гибели принца Зерга, – осторожно проговорил Майлз.

– О, вообще никакого, – согласился Форпатрил, снова взмахнув рукой. – Я не утверждаю, что он не сделал все, что было возможно в той ситуации. Но он тоже не всесилен, а я оказался среди тех, кем пожертвовали. Провел почти год в лагере для военнопленных у эсков, пока в результате переговоров не оказался дома. И должен сказать, эскобарцы превратили наше пребывание там отнюдь не в каникулы.

Могло быть и хуже. Побывал бы ты на месте эскобарки-военнопленной в одном из наших лагерей. Майлз решил в данный момент не предлагать адмиралу напрячь воображение.

– Не сомневаюсь.

– Я это все говорю к тому, что на собственном опыте знаю, каково это – оказаться брошенным, и ни за что не поступлю так ни с одним из моих людей по какой-то мелкой причине. – Он, сощурясь, посмотрел на суперкарго, ясно показывая, что потери корпоративных комаррских прибылей не могут рассматриваться как достаточно веская причина для отступления от этих принципов. – События доказали… – Он поколебался, затем перефразировал: – Какое-то время я считал, что дальнейшие события доказали мою правоту.

– Какое-то время, – повторил Майлз. – Но больше вы так не считаете?

– Теперь… Ну… То, что случилось потом, было весьма… тревожащим. Возле шлюза грузового дока станции Граф, рядом с тем местом, где стоит «Идрис», произошла несанкционированная активация пассажирского шлюза. При этом там не было ни корабля, ни какой-либо пассажирской капсулы, и люки не были отперты. К тому времени, когда туда подоспела станционная охрана, причал оказался пуст. Но на полу была кровь и признаки того, что что-то тащили к люку. Кровь, как показала экспертиза, принадлежала Солиану. Похоже на то, что он пытался вернуться на «Идрис» и кто-то ему помешал.

– Кто-то, не оставляющий следов ног, – мрачно добавил Брен.

Отвечая на вопросительный взгляд Майлза, Форпатрил пояснил: