Пенрик и Дездемона. Книга 1

К скольким седокам присоединялся этот старый демон, копируя – или похищая – их жизнь?

– Ты хочешь, чтобы мы занялись подсчетами?

Брови Пена взлетели.

– Ага, – решил он.

– За это потребуется заплатить цену. Он не знает о цене. – Этот акцент был… дартакийским?

– Ручия недавно заплатила, – произнес голос Ручии. – Этого резерва хватит надолго.

Сердитая пауза.

– Двенадцать, – произнес голос.

– Только если считать львицу и кобылу, – возразил другой. – Стоит ли?

– Так… так вас двенадцать личностей или одна? – спросил Пен.

– Да, – ответил голос Ручии. – И то и это. Одновременно.

– Как, э-э, в городском совете?

– Наверное. – В голосе звучало сомнение.

– И вы все, э-э, были дамами?

– Такова традиция, – ответил голос.

– Она не была дамой! – добавил другой.

Насколько Пен понял, по традиции демон передавался другому седоку того же пола. Но, очевидно, религия этого не требовала, иначе он бы не угодил в такой переплет. Милостивые боги, неужели я только что обзавелся советом из двенадцати невидимых старших сестер? Точнее, десяти, если не считать кобылу и, э-э, львицу? Были ли у них свои звериные имена, чтобы о них спорить?

– Я думаю, вам лучше носить одно имя, – заявил Пен. – Хотя если я захочу обратиться к, э-э, конкретному слою, ему придется, э-э, унаследовать имя своего старого седока.

Двенадцать? Придется как-то их различать.

– Хм-м. – Крайне неоднозначный звук, неизвестного происхождения.

– У меня два имени, – сказал он. – Пенрик, мое личное имя, и Юральд, имя моего рода. Ваше общее имя может быть сродни имени рода.

Пен надеялся, что никто не подслушивает эту беседу – в которой все реплики произносил его собственный голос. Неудивительно, что Марда сочла тирады чародейки непонятными.

– Вы так разговаривали с Просвещенной Ручией? – спросил он.

– Со временем мы обзавелись безмолвной речью, – ответил голос Ручии.

Интересно, сколько именно времени на это ушло? И если это затянется, может ли человек перестать отличать свой голос от прочих? Он содрогнулся, но заставил себя сосредоточиться на текущем моменте.

– Вам нужно имя, чтобы я мог назвать всех вас одновременно. Не Демон. Что-то поприятнее, чем собачья кличка, помилуй боги. Что, если я его выберу? Сделаю вам подарок?

Последовавшее молчание настолько затянулось, что Пен было решил, будто создание вновь уснуло, или спряталось, или что там оно делало, когда он не мог почувствовать и услышать его.

– За все двенадцать долгих жизней, – наконец негромко произнес демон, – никто ни разу не предлагал нам подарок.

– Ну, э-э, это непросто. Я хочу сказать, у вас нет тела, поэтому вам нельзя сделать вещественный подарок. Но имя – штука эфемерная, дело мысли и духа, а значит, его можно подарить духу, верно? – Он почувствовал себя на верном пути. И поскольку в последнее время его мысли занимала помолвка, рискнул добавить: – Как дар влюбленного.

Он ощутил взрывное ха!, но звука не было. Неужели ему удалось привести в смятение создание хаоса? Это было бы справедливо, с учетом того, что оно сделало с ним.

Однако затем неопределенный голос осторожно спросил:

– Что ты предлагаешь, Пенрик из рода Юральд?

Про это он еще не успел подумать. Его охватила паника. Пен взял себя в руки. Поискал вдохновение – и нашел.

– Дездемона, – сказал он с внезапной уверенностью. – В детстве я видел это имя в книге историй из Саона, и мне оно показалось очень красивым. Она была принцессой.

Слабый, польщенный выдох через его нос.

– Забавно, – произнес голос Ручии. Судя по всему, она была главной. Возможно, потому, что была последней? Или покойная чародейка владела демоном дольше прочих? Или что?

Очередная долгая пауза. Пен утомленно зевнул. Они что, голосуют? Не начал ли он гражданскую войну в собственном теле? Это может обернуться весьма скверно. Он уже хотел отозвать предложение, когда неопределенный голос произнес:

– Принято.

– Значит, Дездемона! – с облегчением сказал Пен. Подумал, станет ли называть демона Дез, когда они узнают друг друга лучше. Как его называют Пен. Неплохая идея.

– Мы благодарим тебя за дар духа, красавчик Пенрик… – Голос стих усталым шепотом, и Пен решил, что переселенное существо утомилось.

Как и он сам. Пен сонно поплелся к постели.

На следующее утро они рано добрались до крупной Вороньей реки у подножия Вороньего кряжа, где свернули на одну из главных дорог, следовавших вниз по течению с востока на запад. Вороны, как только туман рассеялся достаточно, чтобы их можно было разглядеть, и до того, как начались послеполуденные дожди, были зеленее и менее величественны, чем суровые ледяные пики, в тени которых вырос Пен, но все равно опасно круты. Дорога дважды пересекала разлившуюся реку, один раз – по деревянному пролету, второй – по каменному мосту с изящными арками, и оба раза пришлось платить пошлину в деревнях, содержащих эти мосты. Из-за весеннего паводка уровень воды в Вороньей реке был слишком высоким для движения против течения, но плоты из бревен и упакованные в бочки грузы по-прежнему перевозили вниз по разливу. Пен подумал, что ловкие сплавщики должны быть очень храбрыми, чтобы отважиться пуститься в путь по ледяным водам, и битый час развлекался, воображая себя одним из них.

На дороге встречались не только местные путники; к привычным фермерским телегам, коровам, свиньям и овцам добавились торговые вьючные обозы, небольшие группки паломников и крытые фургоны. Трижды отряд встречал – или его обгоняли – несущиеся галопом курьеры из городов или Храма; последние весело махали в ответ на приветствие стражников Пена. Курьер – вот почетное занятие для худого, легкого мужчины… хотя к концу второго дня скачки зад Пена возражал против такой деятельности.

Ночь застала их в городке возле слияния Вороньей реки с Коноплянкой, милях в пятнадцати от цели и под ее территориальной юрисдикцией. Хотя вряд ли можно было потеряться, следуя по долине Коноплянки вверх по течению, где река вытекала из большого озера рядом с Мартенсбриджем, Тринкер решил, что не следует рисковать прибыть после закрытия городских ворот, и вместо этого организовал для них импровизированное, но бесплатное размещение в местной дамской школе.

Дамская школа, посвященная Дочери Весны, походила на школу в Гринуэлле, которую в детстве посещал Пен, и представляла собой несколько комнат на первом этаже дома, где жили учителя. Она не предназначалась для странников, в отличие от большого дома Ордена Дочери прошлой ночью – где Пен сумел продать сыр трапезной, тем самым значительно увеличив свой запас наличных, – но для него все равно освободили отдельную спальню. И вряд ли потому, что он был самым почетным гостем.

Для заключенного с ним хорошо обращались, но его статус сомнений не вызывал. Он проверил крошечное окошко в четырех этажах над улицей. Если тюремщики полагали, что это его удержит, значит, они не подумали о его худощавом телосложении и годах, которые он провел, взбираясь на деревья, чтобы спастись от Дрово, или карабкаясь по горам во время охоты. Он мог за секунду ускользнуть от них… но куда ему идти?

Это было все равно что дожидаться целителя в тот раз, когда он сломал руку. Неуютно, но никак нельзя поторопить события. Только продолжить путь к тайнам Мартенсбриджа.

Он лег и попытался уснуть, однако несколько минут спустя обнаружил, что делит постель с семейством блох. Он шлепнул себя, потер укушенное место, повернулся на другой бок. А может, с целым блошиным гуляньем. Будут ли они праздновать всю ночь? Он пробормотал проклятие, когда одна блоха укусила его за икру, положив начало банкету.

– Нужна помощь? – спросила Дездемона. В ее голосе явственно слышалось веселье.

Пен зажал себе рот рукой.