Земля

Наконец гиперпространственное окно связи легонько затуманилось, и начались бесконечные переговоры с капитаном корабля. Долго запрашивали кто и откуда, очевидно несколько раз проверяя соответствие информации, и только после этого изображение на экране резко изменилось. Звездная система, увеличенная экраном, легла как на ладони. Сама клиника – шарообразная, похожая на целую планету, – была окружена сетью секторов, – словно маленькие спутники висели вокруг нее, связанные с клиникой тонкими нитями переходов. Космические корабли, самых разнообразных размеров, в большинстве своем были пристыкованы к причалам, другая часть – медленно вращалась вокруг клиники подобно спутникам.

– Здравствуйте, Аолла ван Вандерлит, – раздался телепатический голос совсем рядом, но при этом в рубке никого не появилось. Дирренгане удивленно оглядывались, пытаясь понять происхождение голоса и увидеть его хозяина, который телепатически воспринимался каким-то огромным парящим в воздухе существом. – Я обязательно материализуюсь, если вы обещаете вести себя разумно.

– Почему я должна вести себя неразумно? – удивленно воскликнула Аолла, не понимая, какому такому существу она могла так «насолить», что теперь оно ее боялось.

– Я – Нигль-И, директор клиники Роттербрадов, – представилось невидимое существо.

Аолла почувствовала, как в душе мгновенно возникло негодование, которое она с трудом подавила, но Лейла, ее несчастная дочь, искалеченная этим существом, так и осталась в мыслях.

– Так вы сможете вести себя разумно? – повторило вопрос существо.

– Материализуйтесь, я обещаю вести себя разумно, – Аолла с трудом справилась с собой, подумав, что время для выяснения отношений еще найдется.

Нигль-И появился в рубке корабля, неестественно улыбаясь и пристально наблюдая за реакцией Аоллы, а та, хоть и знала его облик от Лейлы, изумленно замерла, пытаясь не утонуть в его изумрудно-зеленых глазах.

– Теперь понимаете вашу дочь? – Нигль-И расслабился. – А я понимаю всех мужчин, которые в вас безумно влюбляются, Аолла. Вы действительно невероятно красивая женщина.

– Не надейтесь Нигль-И, что ваши комплименты и внешность заставят меня забыть о том, что вы сделали с Лейлой!

– Я и не надеюсь, но, поверьте, я не хотел ей плохого.

– Вы не думали, что она могла умереть? Или это такая странная любовь, которая допускает смерть любимого из прихоти?

– Это не прихоть. – Нигль-И нахмурился. – Если бы я этого не сделал, никогда бы Лейла не смогла стать существом больших степеней сложности. А ведь сделали это в последней момент. Как мать, вы должны быть благодарны мне…

– Благодарна? – Аолла задохнулась от гнева. – За то, что вы чуть не убили ее?

– За то, что теперь она не умрет очень долго, не будет стареть, сможет узнать другие миры и много– много еще чего.

– Я не буду с вами спорить только потому, что вы можете помочь Креилу. Но это не значит Нигль-И, что мы станем друзьями.

– Я на это не рассчитываю. – Нигль-И обернулся к дирренганам, объясняя, как подойти к клинике и состыковаться с ней.

***

Аолла сидела в самой обычной земной гостиной в своем земном облике. Креила увезли на обследование и лечение, а ей Нигль-И сказал перейти в земной облик. Почему– то он был уверен, что удастся вернуть Креилу человеческий вид.

Помещение, которое им предоставили, напоминало обычную большую трехкомнатную квартиру. В одной спальне была установлена сложная аппаратура, а другая была совсем обычной, с двуспальной кроватью посередине. Аолла с трудом могла поверить, что находиться в глубоком Космосе, очень далеко от Земли, так точно была воспроизведена земная обстановка.

Клиника Роттербрадов состояла из многочисленных секторов с различной атмосферой, но Аолла могла достаточно спокойно переходить из одного в другой, если это была Трехмерность. Более высокие мерности были закрыты от нее необходимостью прохождения многодневной регрессии в соответствующее тело.

Аолла первое время ходила по бесконечным коридорам, но скоро заметила, что частые переходы из одного облика в другой невероятно утомительны и стала большую часть времени проводить в своем помещении, которое она сразу про себя назвала квартирой.

Нигль-И появился через три дня, как сразу показалось Аолле, – расстроенный. За ним въехали носилки, накрытые простыней, оставляя открытым только лицо человека – такое родное и знакомое лицо Креила. Аолла радостно вскрикнула, почти подбежав к носилкам и вслушиваясь в родную телепатему: Мужчина в черном в сияющем вихре.

– Вы смогли вернуть ему человеческий облик! – Ее просто захлестывало счастье, но, посмотрев в лицо Нигль-И, она сразу поникла. – Что не так?

– Пока мы вернули ему облик, но он не приходит в сознание.

– Почему?

– Мы думаем, что те препараты, которые достаточно эффективны, чтобы вернуть ему земной вид, вызывают сильную боль. Мозг просто отключается от этого.

– И что же делать?

– Пока мы решили его оставить здесь. Аппаратура будет следить за его состоянием, пока мы что-нибудь не придумаем. – Он на секунду отвлекся, легко подняв Креила и перекладывая его на кровать.

У Аоллы было чувство, словно что-то навалилось, тяжелое, как огромная плита, и придавило, так что почти невозможно стало дышать. И еще она почувствовала в воздухе странный приторный запах.

– Вас так беспокоит этот запах? – Нигль-И закончил с Креилом и теперь участливо склонился над Аоллой. – К сожалению, нам не удастся его убрать. Креил, хотя и выглядит человеком, на самом деле далек от обычных людей, Аолла. По крайней мере, обычная земная атмосфера ему не подходит.

У Аоллы не было сил спрашивать, как такое может быть. Сейчас она просто слушала, как Нигль-И долго пытается ей что-то объяснить, но все слова словно не доходили до нее. Перед ее глазами стояло ее близкое будущее: бесконечное бдение перед кроватью умирающего, неподвижного и молчаливого Креила.

– Вы не больны? – спросил Нигль-И, и она словно очнулась.

– Я не больна, мне просто стало страшно. У тебя никогда не бывало так, когда вдруг открывается будущее?

– Бывало. – Нигль-И слегка улыбнулся. – Вам нужно отдохнуть. Все наладится.

– Сколько ему осталось? Я так пониманию, совсем немного?

– Немного. – Нигль-И совсем по-человечески вздохнул. – Полгода, год, может быть чуть больше.

– Значит, его уже не вылечить? – Она никак не могла в это поверить.

– Мы можем только облегчить его смерть, но не продлить ему жизнь. Это так, Аолла.

Она беззвучно плакала, пока Нигль-И пытался утешить ее. Но она снова заплакала, как только он ушел.

А потом потянулись ужасающе длинные тягучие дни, когда ей пришлось долгими часами сидеть у постели Креила, по-прежнему не приходящего в сознание.

Через какое-то время ей стало казаться, что она находится в этой квартире бесконечно долго. Дни были похожи один на другой, словно однояйцовые близнецы, и очень скоро она потеряла счет времени. Не было ни дня, ни ночи. Не было ничего, что напоминало бы о времени суток. Такая же тишина стояла в коридорах клиники, один и тот же прозрачный белый свет струился всегда, когда она все-таки решалась выходить.

Она пыталась вглядываться в стены коридоров, имеющие ту особенность, что снаружи они были прозрачны, так, чтобы врачи клиники могли всегда видеть, что происходит внутри палат. Но картины, которые видела Аолла, были похожи одна на другую: существа самого диковинного вида неподвижно сидели у кроватей своих близких.

Только Нигль-И, регулярно появляющийся для осмотров Креила, прерывал это мертвое однообразие. И тогда Аолла словно выходила из тупого оцепенения, но как только он уходил – снова погружалась в него.

***

Земля.

Июль 2036 года.

Президент России мрачно ходил взад и вперед по небольшому кабинету, который располагался глубоко под землей, надежно защищая его и правительство России от неизбежных катаклизмов.

Он достоверно знал, что правительства большинства стран поступили аналогичным образом – спрятались под землю.

К этому вынуждало немало обстоятельств, из-за которых гарантировать безопасность уже не мог никто.