Музыканты, вершившие историю. Как связаны великие композиторы с репрессиями, масонами и революциями

От произведения к произведению, созданных в соавторстве с Мольером, Люлли все дальше уходил от напыщенной манеры, приближаясь к разговорному языку. Благодаря Люлли хор приобрел центральную роль. Композитор определил классическую структуру французской оперы: пять актов, предваряемых прологом и балетом. Однако его по-прежнему мучили два вопроса: как можно еще сильнее угодить вкусам короля и как убедить монарха в том, что он по-прежнему лучший в своем деле? Он должен был сочинять для всех знаменательных моментов и особенно для праздничных литургий, которым Людовик XIV и его мать Анна Австрийская придавали большое значение.

Именно поэтому Люлли взялся за создание религиозных произведений. Сочиненное им «Помилуй меня, Господи» («Miserere») было очень хорошо принято. Опус исполнялся несколько раз, а мотет, вокальное произведение, в котором накладываются несколько мелодий, быстро стал модной музыкальной формой. Пять лет спустя, в 1668 году, для крещения шестилетнего Дофина Люлли готовился представить новое сочинение. В замке Сен-Жермен-ан-Ле были построены амфитеатр и балконы. С каждой стороны алтаря были возведены две трибуны с золотыми балюстрадами. Одна – для короля, другая – для Люлли, который отбивал такт для своих музыкантов. Визуальный и звуковой эффекты были впечатляющими. В тот день впервые прозвучал радостный мотет «Радуйся и пой, Франция» («Plaude laetare Gallia»), в котором композитор продемонстрировал все свои музыкальные познания: гармонию и контрапункт. С появлением Люлли духовная музыка перестала полагаться только на голоса а капелла. Новый мотет для большого хора и оркестра сопровождал современный образ, который молодой государь хотел придать своему правлению. Большой мотет, в свою очередь, стал символом королевского абсолютизма.

Все, к чему прикасался Люлли, превращалось в золото. Он полагал, что именно его музыка, а не какая-либо другая должна была с утра до вечера сопровождать государя.

Он сочинил трио для королевского сна, чтобы Людовик XIV мог наслаждаться достойной музыкой в своих апартаментах. Стратегия сработала. Люлли вытеснил своих соперников, Шарпантье и Лаланда, которые также считались великими мастерами того времени.

Для каждого события, ознаменовавшего царствование, обращались именно к Люлли. В мае 1671 года весь двор прибыл в Дюнкерк. Людовик XIV приехал осмотреть почти завершенные Вобаном укрепления, которые должны были превратить город в неприступную крепость. Английские гранды пересекли Ла-Манш. Люлли поручили переложить на музыку это торжественное событие. Ему не требовалось ничего объяснять: он понимал желания короля и музыку, которая тому подходила. Даже больше. Музыкант всегда был на шаг впереди. Он предчувствовал, догадывался. Дюнкерк еще не был главным портом военных побед Людовика XIV, но Люлли уже предложил соответствующую музыку. Он поставил свою последнюю работу, трагедию-балет «Психея», добавив колоссальные номера, чтобы придать событию героическое величие. Семьсот барабанов занимали контрэскарп. Флейты, гобои и трубы были помещены в ров. А для кульминационного завершения, в момент последнего аккорда, Люлли попросил произвести залп из восьмидесяти пушечных орудий, чтобы лучше проиллюстрировать зловещий характер бога Марса. Король в очередной раз был покорен.

Но жизнь Людовика XIV приняла неожиданный оборот. Монарх решил перестать танцевать. Технически его любимый вид искусства достиг пика. Чувствуя, что больше не может идти в ногу с профессионалами, он предпочел отказаться от танцев, нежели подвергнуться риску унижения. Его решение прозвучало как смертный приговор придворному балету. Люлли пришлось адаптироваться. Тем временем другие музыканты королевства, хотя и находились в тени Люлли, продолжали работать. Пьер Перрен, соперник композитора, несколькими месяцами ранее все же добился права на создание музыкальных академий в Париже и других городах королевства для исполнения певческих произведений. Это, казалось бы, незначительное событие будет играть огромную роль для истории музыки. Но пока Перрен, не обладавший деловыми качествами Люлли, быстро накопил долги и оказался в тюрьме.

Люлли намеревался воспользоваться возможностью стать единственным мастером французской оперы. 13 марта 1672 года король выдал Люлли патентные письма, предоставив исключительные права на оперы, которыми тот мог распоряжаться без Мольера, которого композитор предал без зазрения совести. Люлли стал владельцем всех стихов Мольера, для которых написал музыку. В любом уголке королевства отныне запрещалось исполнять лирические произведения без согласия и письменного разрешения Люлли. А любой театр, использующий более двух музыкантов, должен был выплачивать ему отчисления. Другой указ запретил использовать более шести певцов и двенадцати инструменталистов по всей стране. Как в шахматной партии, пешки, противостоящие Люлли, падали одна за другой.

Ему еще предстояло переложить на музыку воинственную фигуру Людовика XIV. Как Люлли часто слышал от самого короля, война была для него первой из добродетелей, а слава должна была быть приобретена с помощью оружия. В 1673 году во Фландрии монарх провел на войне почти пять месяцев, а точнее, сто шестьдесят шесть дней, причем верхом на лошади. Это была новая миссия Люлли: сделать государя повелителем мира и повелителем войны. Как тонкий стратег композитор понимал, что для того, чтобы понравиться, он должен представить Людовика XIV на поле битвы, а не пассивно ожидающего в осаде, как изображали на картинах некоторые из его коллег. Он создал оперу «Альцест». Под томный текст и музыку в минорном ладу, располагающую к умилению, слышалось, как жалуется безутешная Нимфа, ожидающая возвращения героя. Затем звучал военный марш, барабаны и трубы, и Слава сходила с облака. Это портрет короля, который проступал сквозь изображения пяти богов: Нептуна, Марса, Аполлона, Плутона и, наконец, Геркулеса-триумфатора.

Кто бы мог подумать, что именно музыкант итальянского происхождения сможет лучше всех понять тонкости французского языка и положить их на музыку? Тем не менее подвиг дался Люлли. В то время он создавал как минимум один балет в год и несколько военных опер, которые очень нравились королю. Любимой была «Атис», одна из немногих опер, в которой монарх напевал несколько мелодий. Пролог показывал Людовика XIV от момента отъезда на войну до времени возвращения с поля боя и воспевал его славу. И снова Люлли захватил королевское воображение. Король отождествлял себя с героем, узнавая в разворачивающейся перед ним опере свой собственный мир. Равнодушный к любви, Атис представал во всем величии. В образе Кибелы сюзерен угадывал королеву, а в нимфе Сагариде – свою любовницу, госпожу де Ментенон.

Люлли позволял себе все, что душа пожелает, мог говорить и делать, что заблагорассудится. Он научился использовать Людовика XIV, поскольку находился у него на службе. Чтобы упрочить свою власть, Люлли не хватало только дворянского титула.

В течение нескольких лет он выдавал себя за аристократа, но большинство людей при дворе было не так просто провести. Все знали о его происхождении, итальянских корнях и о том, что он сын обыкновенного мельника. Положить конец саркастическим замечаниям можно было единственным способом: стать личным секретарем короля. Должность позволяла ему получить прямой доступ к социальному рангу, к которому он так стремился. Нужно было не только дождаться, пока один из советников умрет и освободит место, но и убедить государя. Посвящение пришло к Люлли в 1681 году, через четыре дня после Рождества. Он получил право купить должность личного секретаря за сумму в 600 000 ливров. Несмотря на противодействие многих советников короля, в придачу к своему имени Люлли обрел частицу «де», превратившись в месье де Люлли. Отныне сын флорентийского дворянина стал равен вельможам.

Благодаря Людовику XIV Люлли блистал за пределами Франции. Несколько стран хотели поближе познакомиться с человеком, который так нравился Королю-Солнцу. Они даже просили о личной встрече с музыкантом, чтобы воспользоваться его наукой и методами. За несколько лет до этого английский композитор Хамфри, которому тогда было семнадцать лет, был отправлен королем Англии во Францию для обучения у Люлли. Муффат, немец савойского происхождения, также шесть лет провел в Париже, чтобы научиться играть балеты во французском стиле. Партитуры Люлли распространялись в Европе. В Голландии издатели были заинтригованы репертуаром, который любил Людовик XIV. Так, в Амстердаме один издатель напечатал либретто опер, музыку к которым написал Люлли. Другой предоставил в распоряжение музыкантов все партитуры Люлли, которые только смог найти, начиная с того дня, когда флорентиец начал работать на французского короля.

При нескольких немецких дворах люди разоряли себя вечеринками и фейерверками в подражание Версалю. Также там внимательно следили за французским музыкальным репертуаром. В 1684 году «Психея» Люлли была исполнена в оригинальной форме, с танцами и машинами, по случаю бракосочетания принца Бранденбургского с принцессой Ганноверской. Другие немецкие дворы просили переложить его трагедии на музыку. Каждый раз оперы публиковались на французском языке, а для публики в нескольких словах кратко излагалось драматическое действие на немецком. Таким образом, все могли понять, что в музыке прославлялся король Людовик XIV.

Люлли царствовал почти тридцать лет. Но в январе 1685 года с Люлли произошел скандал, который вверг его в немилость, оказавшуюся роковой. Вечером 8 января Людовик XIV присутствовал на премьере последней оперы Люлли с куда меньшим восторгом, чем обычно. Он получил письмо, в котором сообщалось, что у Люлли роман с одним из его пажей, тринадцатилетним мальчиком. Факты серьезные: музыканта обвиняли в неподобающем поведении под крышей короля. При дворе слух распространился в считанные часы, и эта история никого не удивила. Дурная слава Люлли была хорошо известна. Он давно слыл откровенным распутником. Он часто посещал некоторых гомосексуалистов при дворе, в рядах которых были личности, очень близкие к Людовику XIV, включая его родного брата. Но на сей раз король решил не замалчивать эту историю. Люлли избежал тюрьмы, но не позора.

Заговоры против него разгорелись с новой силой. Многие при дворе так и не смирились с тем, что он смог стать одним из них.

Они цинично продолжали называть его Батистом, для них он всегда оставался простым слугой и ремесленником. Религиозные представители двора воспользовались интригой, чтобы напасть на композитора. В Версале они теперь обладали значительной властью, поскольку госпожа де Ментенон, бывшая очень набожной, стала тайной женой монарха.

Люлли остался на своем посту, но чувствовал себя все более одиноким. Он ждал, когда взгляд короля снова упадет на него. В феврале 1686 года он надеялся, что король услышит его последнюю музыкальную трагедию «Армида». Но Людовик XIV отказался слушать ее в Версале. Несколько отрывков произведения прозвучали при дворе только в личных покоях жены дофина. Монарх на мероприятии не присутствовал. Самый известный шедевр Люлли король так и не увидел. Музыканту не оставалось ничего другого, как выразить свое отчаяние в посвящении, адресованном Людовику XIV: «Что толку, Сир, что я приложил столько усилий, чтобы предложить вам эти новые концерты? Ваше Величество не был расположен их слушать и не хотел извлечь из них никакого другого удовольствия, кроме как отдать на развлечение народа. Только вам, Сир, я хочу посвящать все произведения моего гения». Люлли еще не знал, что больше никогда не предстанет перед королем.

Осенью 1686 года король заболел. Это был свищ, от которого Людовик XIV страдал несколько недель. Через три месяца в честь его выздоровления почти во всех церквях королевства зазвучали «Те Deum». Люлли не хотел упустить возможность напомнить о себе Людовику XIV. Он организовал собственный «Te Deum» с большой помпой и за свой счет. Он написал это произведение десятью годами ранее для крещения старшего сына, крестным которого был Людовик XIV. Но для выздоровления короля она должна звучать, как ему казалось, еще более торжественно.

Исполнение «Te Deum» за здравие короля состоялось 8 января 1687 года в церкви ордена фельянов на улице Сент-Оноре. Около ста хористов и пятьдесят инструменталистов занимали места в оркестре. Любовь парижан к Люлли не ослабевала. Он по-прежнему очаровывал. Уже в десять часов утра десятки людей пришли, чтобы занять свои места, хотя церемония была назначена только на поздний вечер. На алтарь было возложено две короны, украшенные драгоценными камнями. Люстры и жирандоли освещали церковь. В этот день Люлли использовал трость, чтобы отбивать такт, а также, вероятно, чтобы лучше обозначить свое рвение. Он ходил взад и вперед, энергично жестикулируя. Проявлял ли он нетерпение или раздражение? Мы не знаем. Факт остается фактом: трость с силой ударялась об пол, в пылу Люлли не заметил, как попал себе по ноге. Его пронзила боль. Трость почти проткнула плоть. Было только одно решение: обратиться к врачу. Через несколько часов ему порекомендовали ампутировать мизинец. В прошлом блестящий танцор, Люлли больше всего на свете беспокоился о своих ногах и потому отказался.

Несмотря на «Те Deum» в честь короля, Люлли был лишен своего театра в начале 1687 года. Людовик XIV также потребовал, чтобы он покинул Пале-Рояль вместе со своей труппой. Прошло несколько недель, и на ноге начала развиваться гангрена. Композитору предложили согласиться на ампутацию стопы, а затем и всей ноги. Были проведены консультации с лучшими хирургами Парижа. Но Люлли снова отказался. В марте 1687 года, в смертный час, в дом композитора пришел священник. Он объяснил, что соборует Люлли только в том случае, если тот покается в своей скандальной жизни. Он был вынужден сжечь партитуру музыкальной трагедии, которую писал, «Ахилл и Поликсена», чтобы показать, что сожалеет обо всех прошлых операх. Священник также потребовал, чтобы Люлли никогда больше не сочинял опер. Он должен был поклясться прекратить все в тот же день. Люлли пообещал отказаться от оперы и посвятить себя только молитвам Богу. К нему в комнату пригласили родственников и членов прихода. Он просил прощения за совершенные им скандальные преступления. Он указал на ящик, где хранилась партитура «Ахилла и Поликсены».