Знаки свыше. Тайный язык мироздания

«Когда стоматолог понял, что происходит, ни одна из процедур, которые он применил, не помогла – ни сердечно-легочная реанимация, ни интубация, – рассказывает Элиза. – В конце концов Калеба удалось реанимировать, но у него произошел отказ органов».

Следующие два дня Калеб провел в больнице. У него еще несколько раз останавливалось сердце, но врачам удавалось снова запустить его. Другие органы, в том числе легкие, тоже отказывали. «У него не было реакции ни на один неврологический тест, – рассказывает Элиза. – На третий день утром врачи сказали, что мы должны дать ему уйти из жизни».

Тогда Элиза позвонила мне. Один наш общий знакомый настойчиво советовал ей сделать это. И вот она связалась со мной прямо из больницы. Как только я взяла трубку, я увидела Калеба и поняла, где он.

«Он уже в ином мире, – сказала я. – Я пытаюсь вернуть его обратно в телесную оболочку, но у меня не получается. Его тело лежит во льду?»

Так оно и было: чтобы снизить температуру, врачи обложили Калеба льдом. Во время сеанса я пыталась убедить Калеба вернуться, но у меня ничего не получалось.

«Чем я могу тебе помочь, Калеб? – спросила я. – Что мне для тебя сделать?»

На мгновение мне показалось, что Калеб вернется. В больничной палате Элиза увидела, что его зрачки, которые уже начали расфокусироваться, вдруг снова стали ясными. Это был проблеск надежды – небольшое свидетельство того, что мальчик пытается вернуться. Но это продолжалось недолго. Калеб снова стал ускользать.

«Стало ясно, что он не справится, – рассказывает Элиза. – И вскоре мы окончательно потеряли его».

Это была страшная потеря. Только необходимость заботиться о дочери и о других членах семьи помогла Элизе выдержать удар. Я сказала, чтобы она звонила мне в любой момент, но она довольно долго не выходила на связь. Я надеялась, что она поговорит со мной, когда будет готова. «Я словно погрузилась во тьму, – рассказывала мне потом Элиза. – Я хотела умереть. Думала лишь о том, что вокруг Калеба черным-черно. Вдруг он попал в ловушку? Или все для него закончилось? Где он? Шли недели. Я чувствовала печаль, уныние, отчаяние. Я искала Калеба во тьме и не могла найти».

Элиза не осознавала, что сын в то время тоже искал ее.

Он пытался пробиться к матери, хотел послать ей известие. Я попросила нашего общего знакомого переслать Элизе от меня письмо, в котором писала: «Калеб не умер. Души продолжают жить. Они продолжают расти и развиваться в мире ином. Калеб ушел, окруженный любовью, он был не один. С ним все в порядке, он любит вас и пытается установить с вами связь».

Когда Элиза прочитала это письмо, все изменилось. «Словно посреди тьмы вдруг засиял свет», – рассказывает она.

Вскоре после этого мы с ней поговорили. По словам Элизы, она подозревала, что Калеб посылает ей какие-то сообщения, но боялась в это поверить. Например, он всегда интересовался особыми последовательностями цифр, скажем 1111 – четырьмя единицами подряд. Всякий раз, увидев на часах 11:11, он просил родителей их сфотографировать. Спустя две недели после смерти Калеба Элиза встретила в парке знакомую. Они немного поговорили, и та отошла, чтобы купить что-нибудь поесть. Потом она прислала Элизе фотографию чека на 11,11 доллара. На следующий день та же женщина прислала фото из другого ресторана, и в его адресе было число 1111.

«Все время четыре единицы, – рассказывает Элиза. – А потом мне начали сниться очень яркие сны: в них Калеб сидит на плечах у Тима. Казалось, что мой сын счастлив и пытается мне об этом сообщить. Но я не знала, чему верить».

МЫ ЯВЛЯЕМСЯ ЧАСТЬЮ ВЕЛИКОГО КАРМИЧЕСКОГО ЗАМЫСЛА. ВСЕ МЫ СВЯЗАНЫ ДРУГ С ДРУГОМ И ПОЭТОМУ НИКОГДА НЕ УМРЕМ ОКОНЧАТЕЛЬНО.

Наш с Элизой сеанс удался как нельзя лучше. Калеб буквально ворвался к нам. Вся страсть и энергия, которыми он отличался при жизни, по-прежнему были ему свойственны – даже в еще большей степени. Он был переполнен любовью и радостью.

«Он хочет, чтобы я вам объяснила, как он чувствует себя в ином мире, – сказала я Элизе. – Он говорит, будто бы всю возможную любовь умножили на восемь миллиардов процентов».

Во время того сеанса было еще много всего. Это был неиссякаемый поток впечатлений и идей.

«Мама, папа, здесь здорово, – говорил Калеб. – Как в космосе, только еще лучше. Я могу в одно и то же время быть повсюду. Могу быть и тьмой, и светом. Вы представить не можете, как это замечательно».

«Я теперь дома, – сообщил Калеб матери. – Это и твой дом тоже, просто ты его не помнишь».

Было совершенно ясно, что хотел передать Калеб родителям: их задачей было безоглядно любить его и они прекрасно справились. Калеб сказал, что ему не суждено было долго жить на земле, что он не должен был страдать и что именно так все и вышло. Он все повторял, что смерть похожа на отход ко сну и что проснулся он в мире, воплощающем самую прекрасную мечту. Больше всего ему хотелось, чтобы родители знали: с ним все в порядке и у них тоже все будет хорошо, ведь они его не потеряли. Он все еще рядом, и так будет всегда.

«После сеанса ужас и горе отступили, ведь я поверила, что Калеб теперь в прекрасном месте, – рассказывает Элиза. – Потеря была по-прежнему очень тяжела, но теперь я осознала, что все мы являемся частью великого кармического замысла, который касается и нас с Калебом. Я поняла, что все мы связаны друг с другом и поэтому никогда не умрем окончательно. То, что произошло, должно было случиться, в этом не было боли и страданий. Осознание этого дало мне возможность справиться с гневом».

И все же, по ее собственному признанию, Элиза еще сомневалась. Она не была готова полностью поверить, что у них с Калебом установлена постоянная связь. И он понимал это. Он знал, что ему нужно сделать что-то еще.

И Калеб решил подать новые знаки.

Знаки появились во время нашего с Элизой сеанса. Это были особые знаки, они были поданы, чтобы убедить родителей Калеба в том, что он все еще здесь. На поминальной службе его отец и мать выпустили шестьсот воздушных шариков. Элиза мне об этом не рассказывала, а во время сеанса Калеб попросил передать маме, что он получил все шарики и собирается отправить их ей обратно в виде знаков.

«Он говорит, что получил даже красный шарик, – сказала я Элизе. – Там был красный шарик?»

Элиза недоумевала. Воздушные шарики были разных цветов, так почему же Калеб сказал только про красный? А потом она вспомнила, как маленький Калеб получил красный воздушный шарик в подарок от продавца в автосалоне, случайно упустил его, зарыдал, когда он улетел, и после этого плакал еще несколько часов.

«Теперь шарик у меня», – сказал Калеб.

В течение нескольких недель после сеанса Калеб посылал родителям воздушные шарики. Однажды вечером Элиза и Тим сидели на террасе на заднем дворе, вспоминали сына и плакали – и тут мимо них медленно проплыл воздушный шарик.

«Это от Калеба», – сказал Тим.

Через несколько дней, в выходные Тим и Элиза ехали на машине по улице, где до этого никогда не были. Повернув за угол, они увидели огромную картину на стене здания – на ней были изображены разноцветные воздушные шарики. На следующей неделе еще один шарик залетел к ним во двор, повисел там и медленно полетел дальше.

«Куда бы мы ни отправились, повсюду мы видим пролетающие мимо по одному воздушные шарики или целые их связки, – рассказывает Элиза. – Они везде».

Еще я рассказала Элизе, что Калеб послал ей стихотворение.

Я не могла понять, что это за произведение, но было ясно, что это стихи. Элиза рассказала, что после смерти сына они получили от родственников и друзей множество подарков, но среди них не было ни стихотворения, ни поэтического сборника. Через несколько дней после сеанса Калеб вновь установил со мной контакт и попросил послать Элизе в подарок на День матери браслет. Ему хотелось, чтобы на нем была выгравирована строка из стихотворения.

Эта строка звучала так: «Я ношу с собой твое сердце».

Я купила такой браслет и отправила его Элизе с открыткой, в которой пояснила, что произошло. «Возможно, вы уже получили от Калеба это стихотворение, – писала я. – Он сказал, что уже отправил его вам». Элиза долго думала, но так и не поняла, каким образом Калеб мог послать стихотворение.

А потом ее осенило.

Элиза подбежала к шкафу у них дома в холле. Торопливо осмотрев полки, она вытащила книгу, которую ей подарил один из ее друзей после смерти Калеба. Это была иллюстрированная книга для детей, и в ней было известное стихотворение Э. Э. Каммингса «Я ношу с собой твое сердце».

Я ношу с собой твое сердце (я несу его в моем
сердце), я никогда не оставлю его (куда бы
я ни пошел, моя дорогая; и что бы я ни делал, мы
делаем это вместе, моя дорогая).

Я не боюсь судьбы (ведь ты – моя судьба,
радость моя), мне не нужен мир (ты мой
прекрасный мир, моя истина), и ты все, о чем
рассказывала луна, и все, о чем всегда пело солнце.

Вот мой самый сокровенный секрет (здесь
корень корней, и ствол стволов, и небо небес
дерева по имени жизнь, которое растет выше,
чем надеется душа или скрывает разум), и это
чудо, хранящее звезды.

Я ношу с собой твое сердце (я несу его в моем сердце).

Калеб решил послать еще один знак. У него было особое послание для отца, Тима, который во время сеанса лежал рядом с Элизой на кровати Калеба.

«Калеб говорит: у папы в кармане или в бумажнике лежит кое-что очень важное», – сказала я. Тим был в домашней одежде, у него не было с собой бумажника, а на шее была цепочка. Он спросил, не ее ли имеет в виду его сын.

«Это не цепочка, – ответила я. – Это какое-то произведение искусства. Калеб говорит, что он так же близок к вам, как это небольшое произведение искусства в вашем бумажнике».