Абсолютно ненормально

– Я рада, – с гордой улыбкой говорит она. – И еще размышляла над тем, что же тебе стоит предпринять дальше. Ты не уверена, что будешь поступать в колледж, что совершенно нормально, и пока не готова пойти на неоплачиваемые стажировки. Опять же – ничего страшного. У меня возникло несколько других идей. Во-первых, я считаю, что тебе следует показать сценарий людям из этой индустрии – агентам или продюсерам.

Я вздыхаю.

– Согласна. Но никакие агенты или продюсеры не принимают сценарии с улицы. Я уже пробовала.

– Возможно, и так, – соглашается миссис Крэннон. – Но есть множество конкурсов сценаристов, которые судят агенты, продюсеры и разработчики сюжетов, разыскивающие таланты. Я исследовала этот вопрос во время обеда и нашла довольно известный конкурс в Лос-Анджелесе для молодых писателей. Он побуждает развивать навыки, потому что на каждом этапе участники получают массу отзывов от людей, которые действительно в теме, а в финале проводится встреча со светилами индустрии. И угадай, каков главный приз?

Я качаю головой, едва веря в услышанное. Почему я раньше не знала об этом конкурсе? Это похоже на сон.

– Стипендия в колледже!

Я моргаю, задаваясь вопросом, правильно ли расслышала.

– Что?

Она передает мне распечатку интернет-страницы [именно так, как делают только старики] со всей информацией о конкурсе. В верхней части жирными буквами написано: «Особенный сценарий».

Но мой взгляд остановился на одной строчке: «Стартовый взнос: пятьдесят долларов».

– Это здорово, миссис Крэннон, но… я не могу себе это позволить. – Мой голос звучит совсем глухо, больше похож на эхо. – Я про вступительный взнос. И не стану просить бабушку дать мне такую сумму. Это же плата за семнадцать часов в закусочной.

[Я уже упоминала, что не сильна в математике?]

– Так и думала, что ты это скажешь, – говорит она, и в ее голосе нет и нотки снисходительности.

А затем происходит немыслимое. Она достает свою сумочку, вытаскивает кожаный кошелек и вручает мне пятидесятидолларовую купюру.

Я ошеломленно смотрю на ее руку.

– Миссис Крэннон, я… я не могу этого принять. Нет. Большое вам спасибо, но нет. Я не могу.

– Можешь, Иззи. Я хочу этого. Недавно умер мой отец и оставил мне немного денег. Он тоже был учителем. Только английской литературы. И думаю, он был бы рад помочь талантливому молодому писателю найти свой путь.

Яркие цвета на ее тунике – розовые и желтые цветы на оранжевом фоне – сливаются, когда мои глаза наполняются горячими слезами. Я привыкла к эмоциональной поддержке от близких мне людей, но такая искренняя вера в меня от чужого человека ошеломляет.

– Я не знаю, что сказать. Спасибо. Огромное вам спасибо.

– Я рада помочь. Просто вспомни обо мне, когда станешь знаменитой, хорошо? – с усмешкой говорит она и включает свой компьютер, настолько древний, что в нем есть дисковод для дискет. – А теперь давай заполним анкету? Заявки принимают до завтра, поэтому стоит поторопиться.

23:12

Вечером мы встретились с Дэнни и Аджитой (которая только пришла с отбора в теннисную команду с ОЛИЦЕТВОРЕНИЕМ САТАНЫ, то есть Карли), и, к сожалению, развернувшиеся события лишь подтверждают ее теорию о том, что Дэнни безумно в меня влюблен.

Мы в подвале дома Аджиты, площадью больше всей моей квартиры, играем в пул и смотрим малоизвестное канадское скетч-шоу, которое нам всем нравится. Как это часто бывает, мы обмениваемся школьными сплетнями, и я как бы невзначай упоминаю, что считаю Карсона Мэннинга горячим в сексуальном, но не пугающем смысле.

– Карсон Мэннинг? – недоверчиво спрашивает Дэнни.

Он таращится на меня, а затем поправляет на носу свои толстенные очки, чтобы рассмотреть красный шар, который собирается загнать в лузу. Его мышиного цвета волосы вновь причудливо вьются – он это так ненавидит!

– Но он…

– Черный? – выпаливает Аджита, яростно натирая мелом кий.

Синяя пыль окутывает ее, придавая ей слегка дьявольский вид. Боже, она чересчур прямолинейна, когда указывает людям на их проблемы. Это шестьсот девять тысяч триста пятнадцатая причина, почему я ее обожаю.

– Нет, – поспешно отрицает Дэнни. – Просто… он весь день в школе притворяется идиотом ради смеха. Не думал, что тебя заводит притворная глупость.

Я пытаюсь объяснить, что считать кого-то сексуальным не значит испытывать к нему чувства, но он слишком разозлился. Поэтому мы с Аджитой просто едим свои начос, игнорируем надутые губы Дэнни и громим его на столе для пула в семитысячный раз в этом году. Аджита входит в раж и забивает четыре полосатых шара подряд. Я восхищенно кричу, и мы ударяемся кулаками, исполняя сложную комбинацию, которую придумали еще в девятом классе. Наша тактика пренебрежения срабатывает, и Дэнни, уже почти успокоившись, собирается заговорить, но вдруг…

– Эй, Иззи, мне тут птичка кое-что на хвосте принесла, – выдает Аджита и забивает пятый шар.

У Дэнни чуть удар не случается. Он не умеет проигрывать.

– Да? Ее случайно не Карли зовут? – моя пассивно-агрессивная реплика в сторону. Я стараюсь показать, что мне все равно.

Но Аджита знает, что я безумно любопытна и, хотя сама не ввязываюсь в конфликты, схожу с ума, пока не узнаю абсолютно каждую деталь драмы других людей.

– Закари Вон хочет позвать тебя на свидание.

Я давлюсь содовой, и она вылетает из моего носа. В мозгах шипят пузырьки. Что? Это просто невероятно.

Думаю, стоит пояснить, что Вон с презрением относится практически ко всем. Он симпатичный и прекрасно об этом знает; богат и постоянно выставляет это напоказ; его отец такой закоренелый расист, что не удивлюсь, если у него есть чучело Мартина Лютера Кинга, которое он ежегодно сжигает.

– Это нелепо! – тут же взрывается Дэнни. – Что за прикол? Он когда-нибудь хотя бы разговаривал с тобой?

Я молчу, ошеломленная его злобой. [Приятно такое слышать. Спасибо за поддержку.]

Но Дэнни на этом не успокаивается. Он прицеливается к белому шару – и промахивается. Затем вздыхает и со всей силы бросает кий Аджите. Но вместо того, чтобы поймать его, она отпрыгивает в сторону, что, по-моему, говорит все о ее способности играть в теннис.

– Я не понимаю, – все так же надменно продолжает Дэнни. – Его отец – полный урод. Чего он пытается добиться, приглашая такую девушку, как ты?

Эти слова слегка взбесили меня, но из-за своей нелюбви к конфликтам, о чем уже упоминала, я позволяю высказаться Аджите.

– Что значит такая девушка, как она?

Аджита невероятна, когда переходит в боевой режим.

– Ну, он сын сенатора, – мямлит Дэнни в своей неловкой манере. – Республиканского сенатора.

– А я бедная, – фыркаю я. – Разве парень обратит внимание на мое миленькое личико и потрясные буфера, если у меня нет денег?

Но вместо того, чтобы язвительно ответить, Дэнни смотрит на меня так, будто и в самом деле чувствует себя виноватым за напоминание о моей бедности. Поэтому, несмотря на обиду, я молчу. Аджита придерживается той же тактики. И забивает черный шар, в результате чего мы проигрываем партию.

– Что-о-о ж. Как ты собираешься отметить свой день рождения в этом году, Дэ?

День рождения Дэнни в следующем месяце, и, по сравнению с моим, который обычно проходит незаметно по причине недостатка финансов, на его он всегда придумывает что-то крутое. Дэнни – единственный ребенок, поэтому его родители не против, чтобы я во всем участвовала. В прошлом году мы ходили в пейнтбол, а за год до этого – на картинг.

– Думал, может попробуем футбол в шарах? – говорит Дэнни, в тысячный раз подталкивая свои очки на носу. – Знаете, когда залезаешь в надувной пузырь, а затем бегаешь по полю, пытаясь забить мяч и сталкиваясь с другими игроками, как на машинках в детском аттракционе. Это выглядит забавно. И это единственная причина, по которой я готов участвовать в каких-то спортивных играх.