Философ, которому не хватало мудрости

Марко размахивал тесаком со сверкающим лезвием, длинным, как его нога, и рубил растительность, прокладывая дорогу. Кракюс что-то черкнул на своей карте.

Тяжело нагруженная группа следовала за Марко, медленно продвигаясь вперед. Горячий и влажный воздух насыщался запахом срезанной зелени бамбука.

Сандро преследовала навязчивая мысль, что он обязательно угодит головой в паутину. Он читал, что в природе существуют гиганты, расставляющие свои сети наверху среди растительности. Он постарался пристроиться за Кракюсом, более высоким, чем он сам.

– Не советую вам идти там.

– Почему?

– Среди тех, кто идет пешком вереницей, каждого третьего кусает змея…

Сандро не нашелся что ответить. Он пропустил Альфонсо с ружьем на плече и встал четвертым. Процессию завершал Годи.

Они продвигались медленно, очень медленно сквозь бамбук – настоящую тюрьму с зелеными решетками. Сандро впивался взглядом в землю, опасаясь змей. Это было правильное решение – купить грубые ботинки из толстой кожи. Наиболее подходящая модель. Правда, при такой жаре он предпочел бы набедренную повязку.

Идущий перед ним Альфонсо постоянно совал руку в рюкзак, доставая листья коки, которые неустанно жевал почти весь день.

И вот появились деревья, огромные неподвижные степенные стражи. Их плотная листва закрывала небо, нагоняя сумрак. Бамбук уступил место буйной, чрезмерно обильной растительности. Нагромождение растений всех видов: какие-то неизвестные с листьями шире, чем у банана, другие тонкие и длинные, как гигантские ирисы. Растения ползущие и растения ниспадающие. Растения, которые протискивались и изгибались, лишь бы вклиниться в малейшее свободное пространство.

У Сандро появилось ощущение, что он попал в ловушку в царстве сумасшедших растений, где зеленый главенствует во всех своих проявлениях: от бледного и прозрачного до темного, цвета смерти, пройдя через буйство всех видов зеленого, которое может родить земля, вплоть до самого несуразного.

Теперь он мог видеть только метров на десять вперед, заблокированный со всех сторон растениями, которые, казалось, обхватывали его, словно гигантский осьминог с тысячью щупалец.

Он вытер мокрый лоб обратной стороной рукава и постарался дышать глубже. Не поддаваться клаустрофобии. Оставаться спокойным.

Их окружала удивительно тяжелая тишина. Тишина, то и дело нарушавшаяся неумолимым свистящим скрежетом тесака. Масса растений затаила дыхание, а гильотина продолжала рубить обреченных.

– Поднимите воротник и закройте голову, – сказал Кракюс.

– Зачем? – спросил Сандро.

– Вы же не хотите, чтобы колония термитов соскользнула вам на шею, когда вы проходите под ветками.

Сандро вздрогнул. И повиновался.

Вокруг него лес прятал существ, которыми владел. Даже внимательно всматриваясь в листья, ветки, лианы и травы, невозможно было заметить ни одного из миллиардов существ, живущих в полумраке. И все же они были здесь. Невидимые, но были. Сандро ощущал их присутствие.

Проход через джунгли оказался изнуряющим. При удушающей жаре нельзя было слишком замедлять шаг, так как сразу ощущался тяжелый рюкзак, создающий впечатление погружения, а не продвижения вперед. Невидимые угрозы, исходящие от животных, создавали постоянное напряжение, тревожили сознание, исключая любое расслабление, всякое постороннее отвлечение.

Остановка на завтрак была короткой. Они только перекусили, потом вновь пошли, и рюкзаки стали еще тяжелее, чем раньше.

Сандро казалось, что он вторгается в пространство, которое борется за то, чтобы остаться нетронутым, которое закрывается позади них, чтобы поймать тех, кто нарушил его закон. Время от времени на ум ему приходила бразильская поговорка, которую процитировал президент, она неотвязно вертелась в голове и внушала тревогу: «Из бразильской сельвы никогда не возвращаются»…

Наконец Кракюс объявил, что пора остановиться и разбить лагерь. Сандро почувствовал облегчение и удивление одновременно. Солнце было еще высоко в небе. Три часа, не больше. Кракюс думал о своих интересах, ему платили за каждый день. При таком ритме у него на месяцы хватит работы…

Глава экспедиции выбрал для остановки плоский утес под большими деревьями. Подходящее место для лагеря. Сняли рюкзаки, Сандро остался на месте с Годи, а остальные разошлись в разные стороны.

Сандро собрался было распаковать свой груз, но Годи жестом остановил его. Они прождали долго, так и не сказав друг другу ни слова.

Под деревьями полутени контрастировали с раскаленным солнцем, которое обжигало их, пока они плыли по реке. Но жара не спала. Время от времени слышался треск веток с трех сторон, куда ушли путешественники. Прошло целых пятнадцать минут.

– Муравейник, – внезапно послышался голос Марко, приглушенный растительностью.

Подождали, пока соберутся все, потом вновь водрузили рюкзаки на болевшие плечи, и группа продолжила медленное продвижение в поисках подходящего места для ночлега. Сандро старательно поднял воротник. С компасом в руке Кракюс давал советы.

Через полчаса он указал подходящее место, руководствуясь критериями, известными только ему. Вещи опустили на землю, и опять три человека разошлись в разные стороны. Нужно было ждать и ждать…

– Мертвое дерево! – заорал Альфонсо.

Сандро вздрогнул, подумав, что оно может упасть на них во время сна.

Кучка людей сгруппировалась и вновь отправилась в путь.

Молодой преподаватель представлял себе лес совсем по-другому. В его грезах деревья были, конечно, огромными, но внизу он представлял себе более свободное пространство. Он думал, что пройти будет легче, как в лесах запада, забыв о том, что там за ними ухаживали, освобождая от подлеска и бурелома, мешающих проходу. Он никак не мог вообразить, что придется бороться с растениями, чтобы продолжать путь. Он думал найти там чарующий свет, а здесь царил полумрак, как в тюремной камере, усиливая ощущение заточения.

Кракюс вновь нашел место. Мужчины опять стали осматривать местность. Опять ожидание. Сидя на своей поклаже, поглощенный изучением растительности, Сандро испытывал странное чувство, что за ним наблюдает невидимый враг. Изобилие листвы было ширмой, скрывающей другую реальность, и она не была такой спокойной, как эта, видимая. Он закрыл глаза, стараясь расслабиться. Будь бесстрастным. Прекрати фантазировать.

– Осиное гнездо!

И вновь пришлось собраться вместе и продолжить путь. Сандро с усилием поднял свой ненавистный рюкзак и пошел, словно каторжник, несущий камни.

Четвертая попытка оказалась удачной, и мужчины принялись обследовать подлесок по периметру лагеря.

– Во избежание нападения животных или змей, – объяснил Кракюс своему клиенту.

Затем они растянули гамаки между деревьями и на высоте метра над каждым горизонтально натянули веревку, покрыв ее чехлом, края которого спустили вниз с одной и другой стороны ложа. Обтянули его по четырем углам длинными веревками и закрепили на земле металлическими колышками.

– Так мы ограничим количество тварей, которые упадут на нас сверху. И кроме того, защитим себя от дождя.

Годи обошел их сооружения, держа в руке баллон с пеной для бритья. Обработал каждую веревку, прикрепляющую гамак к деревьям, заливая узлы белым кремом.

– Это Годи придумал, – с гордостью сказал Кракюс Сандро, – чтобы на нас не напали муравьи во время сна. Эти гады могут сожрать вас до того, как вы успеете встать на землю.

Марко и Альфонсо принесли деревья и раскололи их на поленья.

Через несколько минут внезапно наступила ночь, температура понизилась. Сумерки уступили место глубокой и холодной темноте. Сильно ощущалось присутствие гигантских растений, они были слишком живые, хотя и стали невидимыми. Сандро казалось, что он чувствует, как они растут, продолжая в темноте свое ненасытное покорение территории. Теперь лес уже не беспокоил, а тревожил.

Зажгли костер. В ночи запахло влажным деревом. Дым и потрескивание. На Сандро навалилась усталость. Он заставил себя съесть военный паек, что-то из теста с неопределенным вкусом. Однако оно было сытное и такое плотное, что куски застревали в горле. Пришлось пить воду большими глотками, чтобы прочистить горло и не задохнуться.

– Завтра постараемся приготовить настоящую еду. Сегодня слишком поздно, – сказал Кракюс в качестве извинения.

Марко и Альфонсо начали отпускать сальные шутки, быстро подхваченные их шефом. Годи сидел поодаль в нескольких шагах. Сандро нашел приют в своем внутреннем мире. Он думал о Нью-Йорке. О возвращении на Манхэттен однажды ночью на пароме со Стейтен-Айленда после дня, проведенного на пляже.

Огни сверкающие и успокаивающие. Улицы и проспекты, разбитые на квадраты. Ужины у Валсе, где штрудель с лососем был лучшим во всей Австрии. Рюмка вина в Норт-Форке, дегустация в Бэк Форти, которое пьешь стоя, облокотившись о барную стойку из старого дерева… По утрам в воскресенье завтраки у Муди со свежевыжатым апельсиновым соком, запах сдобных булочек только что из печи, блинчики с кленовым сиропом и дымящаяся чашка чая «Даржилинг», и пианист, машинально перебирающий клавиши, думающий о чем-то своем, и льется мелодия Эррола Гарнера. Как же далек казался ему теперь Нью-Йорк… И философские рассуждения, которыми он обменивался с коллегами, такие интеллектуально стимулирующие, такие возбуждающие в духовном плане…

Неизбежно его мысли возвращались к Тиффани. Его полные страсти беседы с ней, моменты их расставания, любви, нежности. Тиффани…

Меланхолию сменила грусть, и Сандро почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он попытался сдержать их, но другое чувство поднималось в нем, более сильное, более захватывающее. Чувство отныне знакомое, которое неотвязно преследовало его уже целый год и определяло его жизнь: гнев, ненависть, жажда мщения. Властное, требовательное, которое охватывало все его нутро и приказывало действовать, наполняя его энергией.