Они делали плохие вещи

Она поправила браслет.

– Не из-за кого, а из-за чего. Из-за «Эйвон». Я продаю продукты компании «Эйвон». Знаешь, мыло, лосьоны, косметические средства. У нас есть отличная мужская линия, которая сотворит чудеса с твоими морщинами, Холлис.

Элли распрямила ноги и сразу снова скрестила их.

– Мой региональный начальник провел конкурс продаж в целях продвижения нашей новой линии ароматов «Хайлендс». Я победила.

– Ты сама выбирала, где остановиться?

– Нет. Они все организовали.

– Они?

– «Эйвон».

– Как ты узнала, что выиграла?

– Они прислали мне письмо.

– И ты уверена, что это письмо пришло от «Эйвон»?

– А кто еще мог его отправить?

Жуткий хохот вырвался из горла Оливера. Она никогда не думала, что ей доведется услышать этот хохот снова.

– Вот в чем вопрос, не так ли, дорогуша? Вот почему Холлис играет в детектива. Он думает, что может уличить тебя во вранье или выяснить, кто именно врет тебе.

Слова Оливера подействовали на Холлиса как красная тряпка на быка.

– Играю в детектива? – Холлис сбросил ноги Оливера со стула.

Обстановка накалялась. Элли не замечала, что у нее трясутся руки, до тех пор, пока тряска не прекратилась.

– Играю в детектива? – Холлис повторил его слова еще раз. – Я и есть детектив, Холкомб. Из Манчестерского отдела уголовного розыска. А чем ты занимаешься? Какие-нибудь твои грандиозные планы осуществились? Инвестиции в бизнес принесли успех? Кстати, смотрел «Пещеру драконов». Костюм мне понравился.

Лицо Холлиса оставалось мрачным, но в его голосе слышалась издевка.

– Итак, поскольку я и есть тот, в кого, по словам Оливера, играю, я собираюсь задавать вам вопросы, а вы будете на них отвечать. Потому что, во-первых, я самый квалифицированный человек в такого рода делах. И, во-вторых, я не поверю никому из вас до тех пор, пока не решу, что могу поверить. Элли уже высказалась. Есть еще желающие?

Элли поднесла бокал с вином к губам и обвела взглядом комнату. Как много написано на лице каждого из них. Никто из них не умеет держать эмоции в узде, даже Лорна, которая крутит и крутит кольцо на указательном пальце. Нет, уходить не следует. До тех пор, пока она не увидит продолжение.

Полтора часа назад

– Поговори с отцом. Он может это решить. Мне жаль, но… Мне очень жаль, но… Что ж, если таково решение папы, я его поддержу. Мне жаль, но…

Мир за лобовым стеклом погрузился под воду, стремительные потоки размывали землисто-серую дорогу. Элли пыталась найти кнопку стеклоочистителей в арендованном «ровере», прижимая телефон к уху.

– Солнышко, мне очень жаль. Если папа сказал… если папа так сказал…

Она перенесла телефон к другому уху и вдохнула цветочный аромат автомобильного освежителя «Эйвон».

– Я понимаю, деточка, но если папа… Ладно… Хорошо… Я поговорю с ним… Да, я поговорю с ним. Да, я… Да… Я тоже тебя люблю.

Она положила телефон в подстаканник и нащупала нужную кнопку. Когда дворники работают с максимальной интенсивностью, они затрудняют видимость так же, как и сам дождь, но в конце концов удалось разглядеть впереди извилистую дорогу.

– Что я сделала? Что? – бормотала она.

Через пятьсот метров поверните направо.

– Разве мы не дали ей все, что она просила? Упаси Бог, чтобы и ее брат оказался таким же.

Через двести метров поверните направо.

– Я во всем обвиняю себя. Именно так. Слишком ты мягкая, Элли. Поэтому и попадаешь в такие ситуации.

Поверните направо.

– Дэвид прав. Нужно отрастить хребет, иначе ты никогда не…

Пропущен поворот. Развернитесь.

– Что? Как это? Ну да, конечно.

«Ренджровер» заскользил на мокрой дороге, разворачиваясь, но все же она сумела удержать машину и не опрокинулась в кювет.

Через сто метров поверните налево.

– Где? Там даже нет… А, вот!

Досада нашла новую цель, когда машина запрыгала вниз по грунтовой дороге.

Почему нет знака, указывающего на близость дома? Почему они не могли устроить все это в другом месте? Почему она должна была ехать с паромщиком, который не переставал на нее пялиться? Зачем вообще заставлять ее ехать в эту богом забытую глушь?

Элли шлепнула по рулю и глубоко вздохнула. Надо попытаться увидеть положительные моменты. Например, когда в последний раз она была одна? Без Дэвида, без детей, без кого-либо? Наверное, это было до их свадьбы, то есть не менее пятнадцати лет назад. Она посмотрела на пассажирское сиденье. Так странно видеть его пустым. Но это в каком-то смысле освобождает тем не менее. Она одна и делает что-то для себя. Что-то, что не имеет отношения к семье.

Особняк больше походил на детский рисунок, чем на что-то реальное, с его неровными линиями и чрезмерным количеством окон. Можно было бы посмеяться над его видом, но это казалось неуместным, как смеяться над ребенком, который пришел в школу в грязном свитере и слишком тесных ботинках.

Элли поставила машину рядом с маленьким потрепанным «воксхоллом» и, постукивая пальцами по рулю, начала прикидывать, не стоит ли переждать в машине хлеставший по стеклу сильный дождь, из-за которого даже фасад не виден. Сквозь струи воды особняк казался размытой акварельной картиной, каких много в кафе на Кингс-роуд. Она могла бы сейчас быть там с чашкой черного кофе, поворковала бы над малышами в колясках, вечно загромождающих проход к столикам. Однако эта мысль вызвала воспоминание, которое, как ей казалось, она выкинула из головы, как только ее самолет вылетел из Хитроу. При этом воспоминании ее охватила дрожь.

Ладно, хватит сидеть. Она отстегнула флакон с освежителем воздуха, засунула его в карман, натянула плащ на голову, выбралась из машины и попала прямиком в лужу. Грязь забрызгала ногу, и, с трудом удержавшись от проклятия, Элли припустила к дому.

В надежде, что персонал не заметит, как она наследила на ковре, Элли подошла к стойке регистрации и начала звонить в звонок. Жала на кнопку до тех пор, пока на лестнице не показался молодой человек привлекательной наружности.

– Да, да, да, иду. Оставьте звонок в покое, – сказал он, торопливо спускаясь вниз. Его хмурый взгляд сразу же выдал недовольство из-за грязи на ковре, но он не стал заострять на этом внимание, пока регистрировал ее.

Элли назвала свое имя и добавила с улыбкой, накручивая локоны на палец:

– У вас здесь так чудесно. Наверное, вы много работаете, чтобы содержать все в порядке.