Тайна старого особняка

Я мгновение раздумываю над ее словами. Кажется разумным выяснить, что произошло между Гвиневрой и Айви. Но это совершенно не обязательно приведет нас к разгадке. Может быть, прошлое лучше оставить… ну, не знаю… в прошлом?

– Не знаю, Элиза. Возможно, нам следует следить за Айви, пока она не выдаст себя. В конце концов, она ведь наш главный подозреваемый.

Элиза качает головой и отодвигает мамин тост подальше от Фрэнка, который нацелился на него.

– Нет, Карлос, я уверена! В прошлом Гвиневры что-то кроется. И поскольку в основе этой тайны лежит сокровище мистера Лекавалье, возможно, стоит заглянуть и в его прошлое. Прошлое влияет на будущее, и на нем-то мы и должны сосредоточиться. Нам следует копать глубже. Это единственный способ все выяснить.

Я все еще не сомневаюсь. Я чувствую, что лучше всего нам следить за Айви и ждать, пока она допустит ошибку, но и идею Элизы отвергать не хочу.

Возможно, она и права. Обычно ведь оказывается именно так.

ЧТОБЫ СЛЕДИТЬ ЗА АЙВИ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ[13 - 325].

?–?

ЧТОБЫ ГЛУБЖЕ КОПНУТЬ ПРОШЛОЕ ЛЕКАВАЛЬЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ[14 - 243].

Я ОТСОЕДИНЯЮ ПРОВОД «А», и комната начинает трястись. Все вокруг гремит, грохочет, рычит и ворчит, и я слышу, как книги падают с полок в фальшивом кабинете мистера Лекавалье.

– ЗАМЛЕТРЯСЕНИЕ! – вопит Фрэнк.

Я спрыгиваю со стола и обхватываю Элизу и Фрэнка как раз в тот момент, когда стены с треском и грохотом рушатся.

Элиза беспомощно пищит, и я заботливо прикрываю ее собой.

– ЛОНДОНСКИЙ МОСТ ПАДАЕТ! – распевает Фрэнк.

Проходит не меньше пяти минут, прежде чем грохот прекращается. Когда наконец можно спокойно поднять глаза, я оглядываюсь по сторонам и ахаю. Стены и потолок обрушились, и мы находимся практически на улице. На всем верхнем этаже нет ни стен, ни потолков. Мы просто сидим на полу под открытым небом.

Мы остаемся на месте из опасения, что пол под нами может рухнуть. В конце концов приезжают пожарные и вытаскивают нас из руин. Мы разрушили половину особняка.

Мы рассказываем Гвиневре все, что узнали о преступнике, но это не имеет значения. Вручая нам деньги, она в ту же секунду выхватывает их обратно из наших рук, чтобы возместить ущерб, нанесенный ее дому. Боже, во что нам это обойдется!

ДЕЛО ЗАКРЫТО

КАК ТОЛЬКО МЫ целиком заполняем судоку, телефон Пэтти издает звук: щелк\

ВЫ ВОШЛИ!

Мое сердце колотится как бешеное, и я, не колеблясь ни секунды, захожу в почту Пэтти… ДЖЕКПОТ! Там полно писем от одного адресата: Джо Мэддока.

– У нее куча писем от Джо Мэддока! – восклицаю я.

И открываю одно из них наугад:

Дорогая Мусипусенька,

Мой сладенький медвежоночек! Могу ли я сравнить тебя с тарелкой начос? Ты прекраснее и вкуснее. Сравнить ли мне тебя с юридической документацией? Ты гораздо интереснее. Сравнить тебя с шоколадным тортом? Это трудный выбор. Но ты же знаешь, как я обожаю десерты.

Моя вечная любовь, с того момента, как я увидел твои прелестные кудряшки, твой роскошный макияж, твою неповторимую походку, я понял, что ты должна быть МОЕЙ. Я все время думаю о тебе: о твоей танцующей походке, о том, как изгибаются твои губы, как блестят твои глаза. Даже сейчас я думаю о твоих крепких лодыжках. Какие же у тебя пухленькие лодыжки, моя кудрявая булочка!

Каждая секунда нашей разлуки – это агония. Возможно, потому, что вчера вечером я оставил у тебя свой ингалятор и едва могу дышать из-за пыльцы! Когда придешь в четыре, пожалуйста, захвати его, Мусипусик!

    Искренне твой
    Джо

– ФУУУУУУУУУ! – восклицает Фрэнк. – Вот гаааадость!

– Открой другое, – нетерпеливо говорит Элиза. – Посмотрим, как Пэтти отреагировала на это письмо. Оно ее оскорбило или…

– Или? – не понимаю я.

– Давай посмотрим!

Я кликаю на следующее письмо.

Мой миленький дражайший сладенький лапочка пупсик!

Сегодня, когда я размышляла о твоем облике, я написала стихотворение по всем правилам поэзии.

(Пожалуйста! Не относись ко мне иначе теперь, когда знаешь, что я литературный гений.)

Жил да был некий Джо удалой,
Что наполнил мне сердце весной.
Он целуется в носик,
Как любимый мой песик,
Потому-то навеки он мой.

    Чмоки, Пэтти

– «Навеки он мой»! – восклицаю я. – Значит, Мэддок влюбился в Пэтти! А Пэтти в Мэддока!

Элиза кивает, Фрэнк изображает тошноту:

– Так они сообщники?

– Может быть, – отвечает Элиза, – Мэддок знает о сокровищах, а Пэтти хочет отомстить. Вместе они могли бы составить идеальный криминальный дуэт. У Пэтти есть мотив, а у Мэддока – доступ к дому.

– Так это они все сделали? – спрашивает Фрэнк, дергая Элизу за руку.

– Фрэнк, перестань! – Элиза вырывает руку. – Да, у них есть мотив и возможность. Но это вовсе не значит, что они это сделали.

– Но и не означает, что они этого не делали! – ворчу я.

– Мы НИ К ЧЕМУ не пришли! – стонет Фрэнк и снова ложится на асфальт.

Воцаряется молчание. Тишину нарушает Отто, который обходит дом с газонокосилкой. Звук такой громкий, что я затыкаю уши. И все же… когда я думаю о последней улике, которую мы обнаружили, то просто схожу с ума!

Пэтти и Мэддок… встречаются! Мне кажется, если вид у них виноватый (а он именно такой), то они, наверное, виновны. Но я не хочу делать поспешных выводов. Хорошие детективы терпеливы. Мы должны найти убедительные улики – доказательства того, что за угрозами стоят именно эти двое.