Тайна старого особняка

– Мы здесь, чтобы выяснить, кто присылает миссис Лекавалье письма с угрозами. Вам что-нибудь известно об этом? – спрашивает Элиза.

У него глаза расширяются от удивления. Радужки становятся похожи на голубые блюдца.

– Нет! Явпервые об этом слышу! Что все это значит? Какие угрозы? Она в опасности?

Яне могу обсуждать подробности дела с первым встречным. Это, можно сказать… первое правило в профессии детектива.

– Не волнуйтесь, мистер Отто, сэр. Все под контролем.

Затем я хватаю Элизу и Фрэнка за руки и тащу их к бронированной входной двери Гвиневры Лекавалье.

– Это нехорошо, что меня распирает от восторга? – шепчет Элиза, пока я звоню в дверь.

Нам открывает высокий мужчина. На нем дорогой костюм, который, похоже, ему жмет – особенно в области рук и плеч. У мужчины проблески седины в волосах, на макушке лысина, и глаза с обвисшими веками, как у бассет-хаунда.

– Да? – роняет он и хмурится, глядя на нас, словно ему под нос сунули тарелку с тухлятиной.

– Здравствуйте, сэр, – начинаю я. – Мы из детективного агентства…

– ЗДРАААААААААААВСТВУЙТЕ! – раздается громовое приветствие.

За спиной великана по лестнице спускается пожилая дама. Волосы у нее серебристо-белые, а лицо худое и морщинистое. Она вся увешана жемчугами, брильянтами, рубинами, сапфирами и еще брильянтами, словно рождественская елка в человеческом обличье.

– В сторону, Смит! – требует старушка, и верзила бросает на нас свирепый взгляд.

– Здравствуйте, – приветствую ее я. – Вы Гвиневра Лекавалье?

– Ну разве ты не румяная сливка? Я могла бы съесть тебя прямо сейчас! – Она опасно близка к тому, чтобы потрепать меня за щеки.

Почему взрослые так любят щипать, тискать и слюнявить детей? Мерзость!

Я улыбаюсь:

– Мы из детективного агентства Лас Пистас.

– Вы намного моложе, чем я себе вас представляла.

Прежде чем я успеваю подумать, что ответить, вмешивается Фрэнк:

– Эй, вы злюка.

– Нам… Мы… очень болезненно переносим тот факт, что выглядим куда младше своих лет, – вступает в разговор Элиза.

И даже я ей не верю.

– Обещаю, что мы справимся с вашим делом, – говорю я твердо. – Верьте нам.

Гвиневра поднимает одну бровь:

– Возможно, вам удастся доказать, что вы достаточно взрослые для этого задания. Хмммм… Что там положено делать взрослым?

– Ходить на работу, которую ненавидишь, – ворчит мужчина у нее за спиной.

– Платить налоги? – роняет Элиза.

– Много беспокоиться? – предлагаю я.

– Быть скучными? – вступает Фрэнк.

– Делать колоноскопию? – говорит Элиза.

– Носить парные носки! – восклицает Фрэнк.

– Да, это звучит достаточно по-взрослому, – отвечает Гвиневра. – Заходите. Смит! – кричит она, хотя тот стоит рядом: – Приготовь нам чаю.

Внутри дом Гвиневры Лекавалье еще более навороченный, чем снаружи. Стены инкрустированы драгоценными камнями. В окнах витражные стекла. Потолки высотой пятнадцать футов[2 - Один фут приблизительно равен 0,3 метра.]. Тут даже есть бальный зал. И очень много лестниц.

– А что здесь? – интересуюсь я, когда мы проходим третью по счету лестницу.

Гвиневра Лекавалье взмахивает рукой:

– Ничего особенного. Моя большая спальня, кабинет моего последнего мужа, комната Смита, три ванных и спальня Айви.

– А кто такая Айви? – спрашивает Элиза.

Гвиневра приостанавливается на мгновение, и Фрэнк врезается ей прямо в зад.

– ГАДОСТЬ! – говорит он с улыбкой.

Он обожает всякие гадости.

– Айви – моя дочь, – отвечает Гвиневра.

– О! – удивляюсь я. – А она живет здесь?

– Она переехала. Теперь живет со своим мужем в Уичите, – в ее голосе появились холодные нотки. – Кстати, Айви приедет завтра. Навестить меня.

– И вы часто встречаетесь? – интересуется Элиза.

– Нет, – отвечает Гвиневра.

Она складывает руки на груди и надувает губы.

Мы проходим мимо библиотеки, где полки опрокинуты и повсюду валяются книги. На стене виднеется красная надпись, но издалека ее трудно прочесть.

Гвиневра быстро, не говоря ни слова, минует библиотеку, и Фрэнк шагает за ней. Я следую за ними, но замечаю, что Элиза приближается к красной размашистой надписи на стене, словно хочет прочесть смертельную угрозу. С того места, где я стою, красная краска напоминает кровь.

– Пойдем, Элиза, – шиплю я. – Если мы потеряем из вида Гвиневру, то можем навсегда заблудиться в этом огромном доме.