Слова, которые мы не сказали

– Ты серьезно? – почти кричит она в трубку. – Ведь у папы встреча с врачом в «Вест Джефферсон медикал». Я вчера тебе говорила.

Я внутренне напрягаюсь. Это ее уже почти бывший муж, отец их двенадцатилетнего сына Маркус – или Главный Идиот, как с недавнего времени называет его Джейд.

Захлопываю крышку ноутбука и беру стопку писем, желая сделать вид, что всецело занята делом. Перебираю конверты, отыскивая тот, на котором стоит штемпель Чикаго. Я прочитаю письмо Джека, приму его извинения и напишу ответ, в котором объясню, что счастлива и ему того желаю. От этих мыслей мне сразу становится скучно. Достаю из стопки конверт и внимательно разглядываю. Вместо адреса Джека в левом верхнем углу читаю: «WCHI News». Так оно не от Джека? Какое счастье.

«Дорогая Анна!

Мне было очень приятно познакомиться с Вами в прошлом месяце в Далласе. Ваше выступление на конференции NAB было весьма эмоциональным и интересным.

Как я упомянул в нашем разговоре, WCHI планирует новое утреннее шоу под названием «Доброе утро, Чикаго». Как и «Шоу Анны Фарр», оно будет нацелено на женскую аудиторию. Наряду с легкомысленными и веселыми темами мы будем поднимать серьезные вопросы, говорить о политике, литературе, искусстве и событиях в мире.

В настоящий момент мы рассматриваем кандидатуры на роль ведущей, в связи с чем хотели бы встретиться с Вами. Этот проект мог бы Вас заинтересовать? На собеседовании мы также хотели бы услышать от Вас интересные предложения по темам программы.

Искренне Ваш,

    Джеймс Питерс,
    старший вице-президент,
    WCHI Чикаго».

Ничего себе! Значит, он говорил серьезно, когда пытался увести меня в сторонку на конференции Национальной ассоциации телерадиовещателей? Он смотрел мое шоу, да, он знает, что рейтинги моей программы падают, но видит во мне огромный потенциал, необходимо только предоставить мне возможность правильно себя проявить. Может, он имел в виду именно эту возможность? А как приятно, что на канале интересуются моими идеями. Стюарт редко со мной считается.

– В утренней программе должны быть четыре темы, которые интересны людям, – утверждает он. – Жизнь знаменитостей, секс, потеря веса и красота.

Попробуй я отступить от этого, и голова слетела бы с плеч через две секунды.

Мгновенно возвращаюсь в реальность. Мне не нужна работа в Чикаго – городе в девяти тысячах миль отсюда. Я много вложила в Новый Орлеан и люблю этот дихотомический город, люблю его аристократичность, твердость и выдержанность, люблю джаз, сэндвичи «По-бой» и огромных лангустов. А самое главное, я влюблена в мэра этого города. Я открыто заявляю об этом, хотя Майкл меня и не слышит. Он новоорлеанец в третьем поколении, и уже подрастает четвертое – его дочь Эбби. Мне приятно чувствовать себя здесь своей.

Джейд заканчивает разговор, вены на ее лбу вздуваются от напряжения.

– Вот осел! Папа не может не поехать на встречу. Вместо того чтобы его отвезти, этот идиот опять меня подвел. Вчера он сказал: «Нет проблем, я заберу его по дороге на станцию». Я должна была предвидеть. – Ее темные глаза сверкают в зеркальном отражении. Она отворачивается и начинает набирать номер. – Может, Натали сумеет вырваться…

Сестра Джейд занимает должность директора школы. Она ни за что не сможет.

– В котором часу встреча?

– В девять. Маркус говорит, что невероятно занят. Конечно, занят. У него утренняя кардиотренировка в кровати.

Смотрю на часы: 8:20.

– Иди, – решаю я. – Врачи всегда опаздывают. Если поторопишься, успеешь.

Джейд хмурится:

– Как я могу тебя бросить? Грим еще не закончен.

Я невольно подпрыгиваю на стуле.

– Что? Полагаешь, я забыла, как надо краситься? Иди, иди, – буквально выталкиваю я Джейд.

– Но если узнает Стюарт…

– Не волнуйся. Я тебя прикрою. Только непременно вернись к тому времени, когда нужно будет приводить в порядок Шери для вечерних новостей, иначе мы обе пропали. – Пальцем указываю на выход: – А теперь иди.

Джейд косится на дверь и молча кусает губы. Внезапно меня осеняет: Джейд приехала на общественном транспорте. Хватаю сумочку и достаю ключи.

– Возьми мою машину.

– Что? Нет, я не могу. Что, если…

– Это всего лишь машина, Джейд. Ее можно починить и заменить. В отличие от твоего отца. – Вкладываю ключи ей в руку. – А теперь поторапливайся, пока не пришел Стюарт. Не дай бог, он увидит, что ты со мной не закончила.

Джейд с облегчением выдыхает и бросается меня обнимать.

– Спасибо тебе большое. Не волнуйся, я буду очень аккуратна с машиной. Всего тебе наихудшего, – бросает она на прощание любимую фразу. Вскоре из глубины коридора до меня доносится: – Я твоя должница, Аннабель.

– И не надейся, что я об этом забуду. Поцелуй от меня отца.

Я закрываю дверь и остаюсь одна в кабинете, где мне предстоит провести еще тридцать минут до начала эфира. Нахожу бронзатор и наношу на лоб и переносицу. Затем, высунув руку из-под накидки, беру письмо мистера Питерса и иду мимо дивана к столу. Вне всяких сомнений, эта работа – отличный шанс, особенно учитывая последние неудачи. У меня появилась возможность работать не в пятьдесят третьей в рейтинге телестанции, а в третьей. Возможно, через несколько лет я доросла бы до таких программ на национальном телевидении, как «Джи-эм-эй» или «Сегодня». Моя зарплата гарантированно выросла бы раза в четыре.

Медленно опускаюсь в кресло. Разумеется, мистер Питерс видит ту же Анну, что и все остальные: одинокую женщину, без корней, не отягощенную семьей, карьеристку, готовую с радостью собрать вещи и переехать в другую часть страны ради денег и большой должности. Взгляд падает на фотографию с отцом на премии «Выбор критиков» в 2012 году. Закусываю губу, вспоминая ту роскошную вечеринку. Блеск в глазах отца, его красный нос говорит о том, что выпил он уже немало. На мне восхитительное серебристого цвета платье с пышной юбкой, на лице счастливая улыбка. Но глаза при этом запавшие, в тот вечер я и чувствовала себя опустошенной, сидя за столом в компании отца. И причина не в том, что я не получила премию, а в том, что мне было одиноко. Вокруг номинантов и победителей толпились супруги, дети, трезвые родители. Они смеялись и радовались, а потом все вместе танцевали и веселились от души. Мне хотелось, чтобы и у меня было так же.

Беру еще одну фотографию: мы с Майклом плывем на яхте по озеру Понтчартрейн, золотистые волосы Эбби развеваются до самой рамки. Она сидит чуть правее на носу спиной ко мне. Возвращаю фотографию на стол. Пару лет назад я надеялась, что на ее месте будет стоять совсем другая: я и Майкл на фоне милого домика, рядом Эбби и, возможно, наши общие дети.

Кладу письмо мистера Питерса в отдельную папку с пометкой «Интересно», где уже хранятся дюжины конвертов с похожими предложениями, полученными за последние годы. Сегодня вечером я отправлю ответ с привычным текстом – благодарю, но отказываюсь. Майклу не нужно об этом знать, поскольку какой бы пафосной и старомодной ни казалась эта фраза, но работа в Чикаго ничто по сравнению с возможностью обрести семью.

Но когда она у меня будет, эта семья? Недавно мне казалось, что мы с Майклом думаем одинаково, мы делились друг с другом мечтами и часто использовали в речи будущее время. Мы выбирали имя для нашего будущего ребенка – Захари, или Эмма, или Лайм – и рассуждали о том, кого бы больше хотела иметь Эбби, братика или сестренку. Мы подбирали на сайтах в Интернете дом для нашей семьи и отправляли друг другу ссылки с комментариями, например «Мило, но Захари нужен более просторный двор для игр» или «Только представь, чем мы сможем заниматься в такой огромной ванне, как эта». Кажется, все это было много лет назад. Теперь Майкл занят только политической карьерой, а все разговоры о будущем сводятся к фразе: «Вот Эбби закончит школу…»

Может, в моей жизни уже никогда не будет того, что я надеялась получить от Майкла?

Открываю папку и опять достаю на свет письмо. Мысли в голове крутятся с нарастающей скоростью. Эбби окончит школу только через год. Тогда мы опять начнем строить планы. Тянусь к телефону, ощущая легкость, которую не испытывала уже много недель.

Набираю номер Майкла, надеясь, что смогу застать его в редкий момент, когда он один. Майкл будет удивлен, что мне предложили работу, да еще в таком значимом в нашем деле городе, как Чикаго. Он непременно скажет, что гордится мной, но потом напомнит, что я не могу уехать, потому что должна оставаться с ним, и это будут для меня самые важные слова. А потом он все обдумает и поймет, что надо брать быка за рога, пока его не увели из-под самого носа. Я улыбаюсь, у меня даже кружится голова от мысли о том, что я наконец смогу быть счастлива, как в профессиональном, так и в личном плане.

– Мэр Пейн, – слышится в трубке усталый голос, а ведь рабочий день только начался.

– Поздравляю со средой, – произношу я, надеясь, что это напомнит ему о нашем сегодняшнем свидании и немного взбодрит. С прошлого декабря Эбби начала подрабатывать сиделкой и на вечер среды освобождает Майкла от отцовских обязанностей, что дает нам возможность хоть один вечер провести вдвоем.

– Привет, милая. – Майкл вздыхает. – Сумасшедший день. И все из-за этого форума в Уоррен-Истон-Хай. Я сейчас как раз туда еду. Надеюсь, к началу ралли освобожусь. Ты приедешь?

Он говорит о ралли, проводимом с целью привлечь внимание к совершению насилия в отношении детей. Упираюсь руками в стол.

– Я уже предупредила Марису, что меня не будет. Осталось мало времени. Я чувствую себя ужасно.

– Тебе в самом деле не стоит приезжать. Ты и так сделала для них очень много. Я и сам заскочу ненадолго. Днем у меня встреча по вопросам роста бедности среди населения. Полагаю, освобожусь поздно. Ты не будешь возражать, если мы сегодня не увидимся?

Вопросы бедности? Я не могу возражать, даже если речь идет о вечере среды. Если я собираюсь стать женой мэра, мне лучше скорее привыкнуть к тому, что мой муж связан долгом службы. В конце концов, это мне в нем очень нравится.

– Хорошо. Конечно. Мне кажется, ты устал. Надеюсь, тебе удастся сегодня выспаться.