Мария София: тайны и подвиги наследницы Баварского дома

С берега слышны крики сицилийских солдат: «Viva il Re!» – последнее прощание тысяч мужчин королевской армии, армии отныне военнопленных[44 - Тех, кто отказался присягнуть на верность Виктору Эммануилу, ожидало тюремное заключение на острове в Неаполитанском заливе, в крепости Фенестрелле или в лагере Сан-Маурицио-Канавезе.]. Мы видим, как они срывают свои погоны, ломают шпаги и бросают их на землю. На памятнике мыса Орландо белый флаг Бурбонов только что был спущен, и теперь поднимают зелено-бело-красный триколор с Савойским крестом. Впервые по щекам Марии Софии текут крупные слезы. Она уединяется на корме корабля, прислонившись к перилам и созерцая зубчатые скалы Гаэты. О чем она думает? О своей потерянной короне? О людской дикости? Нет! Она с грустью вспоминает франконские леса, где прошло ее детство…

Род Виттельсбахов

Как и ее сестра Сисси, Мария София Амелия была воспитана в Баварии с такой простотой, как если бы ей предстояло жить жизнью добропорядочной представительницы буржуазии. Она принадлежала к династии Виттельсбахов, еще более древней, чем династия Капетингов, и с 1180 года рождавшей на свет баварских герцогов; род, богатый художниками, поэтами, неврастениками и даже сумасшедшими.

Она была шестым ребенком и самой любимой из пяти дочерей королевского шурина, герцога Максимилиана Иосифа, которого признают самым необычным и красивым принцем в Европе. Он был неотразимым и вызывающим симпатию человеком, готовым странствовать по свету от страны к стране, от страсти к страсти. Генерал кавалерии, он имел большую склонность к искусству и литературе, чем к военной науке. Максимилиан Иосиф объездил весь мир, пересек пустыню на верблюде, играл на цитре с вершины пирамиды Хеопса. Двери его дома были открыты для всех баварских художников и интеллектуалов. Он собирал книги и сам публиковал их под псевдонимом «Фантазус». В числе его произведений – рассказы о Египте, Сирии и Нубии, вызвавшие большой ажиотаж в Европе, и коллекция песен и мелодий из Верхней Баварии, и наконец, «Лукреция Борджиа» – подражание драме Виктора Гюго.

Отец большого семейства, он старался жить по возможности отдельно от своей жены и детей. Город наводит на него скуку, светская жизнь и протокол тяготят его[45 - Jean des Cars. Sissi, impеratrice d’Autriche et reine de Hongrie, op. cit.]. Он никогда не бывает так счастлив, как в грубой вареной коже своих баварских бриджей, когда он пьет пиво, смеется, сквернословит, поет в тавернах. Наконец, как и все люди, которые не пренебрегают никакими радостями жизни, он имеет несколько любовниц и внебрачных детей. По правде говоря, Максимилиан – один из тех людей, которые покоряют своей харизмой, если наблюдать за ними на расстоянии, не страдая от их выходок[46 - Marguerite Bourcet. Un couple de tragеdie. Le destin brisе du duc et de la duchesse d’Alen?on, Perrin, 1939.]. Его жена встает на его сторону. Скромная и набожная герцогиня Людовика довольствуется ролью неизменно внимательной, благоразумной и умелой матери, которая следит за их многочисленным потомством.

Когда дети были маленькими, с наступлением весны семейство переезжало в Поссенхофен, к юго-западу от столицы Баварии. Там малыши резвились в чудесном парке с очаровательным зверинцем. Смеясь, они по собственной прихоти погружались в знакомую лазурь Штарнбергского озера, плавали на лодке, распевая хором под ритм весел. Сестры скакали галопом на лошадях по зеленым аллеям, с развевающимися на ветру волосами и слетающими шляпками. Они не боялись ни бога, ни дьявола. Затем барышни возвращались на занятия, следуя за своими гувернантками в учебный зал, неся в подоле фартука несколько свежевылупившихся птенцов, с которыми они отказывались расстаться[47 - Там же.]. Семейная жизнь протекала в открытой, веселой и непринужденной атмосфере.

Зимой братья и сестры возвращались в Мюнхен, в большой дворец на Людвигштрассе, который с утра до вечера оглашался звуками легкомысленной болтовни принцесс. В центре двора располагался конный манеж. Там барышни практиковались в верховой езде. Они сами правили своими экипажами в баварской столице, а иногда гуляли пешком. Мюнхен был очаровательным и хорошо знакомым городом. Многие артисты, художники и иностранцы придерживались здесь самых богемных привычек. Любая личность, любой образ жизни, казалось, могли тут развиваться совершенно свободно. Никто не судачил друг о друге и не беспокоился больше, чем полагалось, о жизни других людей. Ни народ, ни князья не думали следить за нравами или за плодами человеческого разума. Каждый, кому было что сделать или сказать, мог найти возможность выразить себя. Мюнхен был крайне приветливым городом…

Большая итальянская свадьба

После великолепной свадьбы Елизаветы Людовике оставалось пристроить еще четырех дочерей, и эта задача облегчалась великолепием императорской свадьбы Сисси. Хотя второго Франца Иосифа в Европе было не найти, и речи не могло быть о том, чтобы принять в семью какого-нибудь посредственного и неизвестного зятя, – пусть другие девушки влюбляются в каких-то ничтожеств.

Герцогиня сама вела переговоры, которые должны были привести к браку Марии Софии с потомком Бурбоно-Анжуйской ветви, герцогом Калабрии, старшим сыном короля Неаполя и Обеих Сицилий, который предполагал с помощью этого союза избавить свою династию от дипломатической изоляции. Сисси также живо участвовала в этом, так как император Франц Иосиф благоволил семейной связи с Южной Италией.

Этот принц был хорошей партией. Королевство его отца включало в себя, помимо самого большого острова в Средиземном море, юг итальянского полуострова, а значит, Апулию, Калабрию и Базиликату[48 - По словам короля Фердинанда II, это королевство было расположено «между соленой водой и святой водой». Оно включало в себя, помимо Сицилии, весь юг Итальянской Ботты и было ограничено на севере «святой водой», т. е. папскими землями.]. Это была довольно странная страна, в которой любовь к наукам и прогрессу существовала бок о бок с суеверным и фанатичным традиционализмом. Неаполь, который когда-то считался итальянскими Афинами, храмом лирической песни и вкуса, изюминкой европейского «Гранд тура», прославился созданием первой итальянской железной дороги, однако туннели здесь были запрещены, так как считались «аморальными». Современность – прекрасная вещь, пока она не вступает в спор с религией! На каждой станции была часовня, а по воскресеньям поезда не ходили. Если они выезжали в субботу, то останавливались на станции, чтобы можно было услышать и мессу, и вечерню. Факт остается фактом: исключительное будущее, казалось, лежало перед Марией Софией…

Она наблюдала за свадебными хлопотами с некоторой пассивностью, которая наряду с желаниями и надеждами несла привкус подспудной тревоги, смутного ощущения опасности. Брак был заключен по доверенности в Мюнхене, вечером 8 января 1859 года. Когда король и королева Баварии прибыли в часовню королевского дворца, артиллерийский залп возвестил народу о радостном событии. Ведомая Людвигом, еe старшим братом, Мария София прошествовала к алтарю, одетая в парчовое платье с длинным шлейфом из белого бархата, украшенное кружевами и флердоранжем. Ее фату удерживала бриллиантовая корона[49 - Jean-Paul Garnier, Naissance de l’Italie. Le dernier roi de Naples, Librairie Arth?me Fayard, 1961.]. Леопольд Бурбон-Сицилийский, граф Сиракуз, представлял наследника Королевства Обеих Сицилий, в сопровождении Его Превосходительства графа Людольфа и М. Бьянкини, приставленного к этой миссии. Все, что знала юная Виттельсбах о своем суженом, была миниатюра на слоновой кости, принесенная ей уполномоченным представителем Неаполя в день помолвки[50 - Официальная помолвка Софии состоялась 22 декабря 1858 года.]. Архиепископ благословил кольца и прочитал проповедь. Пропели Te Deum, прозвучала последняя молитва, и гости отправились в апартаменты для семейного праздника, который длился до самой ночи.

В честь этого благословенного дня неаполитанский двор распорядился о помиловании семидесяти девяти политических заключенных, приговоренных к тюремному сроку или к отправке на галеры. Их приговоры заменили на бессрочную ссылку. Они были отправлены в Соединенные Штаты за счет государства, со всеми должными предосторожностями.

Пять дней спустя Мария София покинула Мюнхен вместе со своим братом Людвигом, несколькими фрейлинами, Ниной Риццо, камеристкой, посланной неаполитанским двором исполнять обязанности гида, своей любимой канарейкой, с которой она не могла разлучиться, а также с роскошным гардеробом, изготовленным Фове, одним из самых знаменитых модных домов Парижа[51 - Знаменитый дом моды Фове располагался в доме 4 на улице Менар, недалеко от Парижской биржи.]. Ее поезд прошел через Лейпциг, Прагу и вскоре Вену, где была запланирована длительная остановка, во время которой ее сестра Елизавета должна была подготовить ее к этому союзу по расчету. В отличие от большинства девушек, выросших за толстыми стенами замка и хорошо защищенных наряду с другими семейными сокровищами, маленькие Виттельсбахи росли как дикая трава. Никто не удосужился укротить их нрав или научить их покорности и подчинению. С такими молодыми женщинами могло случиться все что угодно. Выйдя замуж, они, следуя зову жизни, казалось, могли в равной степени стать любовницами, святошами, впасть в депрессию или в бунтарство.

Сисси, которая в течение пяти лет задыхалась под гнетом Венского протокола, читала ей длинные лекции о придворной жизни, о ее нелепом рабстве, помпезных мелочах, таящих многочисленные ловушки. Она рассказала ей о трудностях супружеской жизни, о важности взаимных уступок и о притирке характеров. И в заключение добавила: для того чтобы выжить, ей придется предаться запретным удовольствиям, хотя бы ради бунтарства или хвастовства. Она предложила ей первую сигарету, и они вместе, как две сообщницы, наслаждались, следя за восхитительными клубами дыма над их головами, которые, разворачиваясь, устремлялись к потолку.

На следующий день дамы отправились в Триест. Впоследствии Елизавета рассказывала об этих радостных днях: «Казалось, что судьба, зная о печальном будущем Марии, хотела подарить ей несколько дней беззаботного веселья. Я знала, что свекровь у моей бедной сестры будет не лучше моей. И поэтому я решила доставить ей как можно больше удовольствия во время ее венских каникул»[52 - Блог Патрика Жермена. URL: http://blogpatrickgermain.blogspot.com (http://blogpatrickgermain.blogspot.com/).].

Они прибыли в прибрежную столицу[53 - Триест в прошлом – вольный имперский город, столица Австрийского Приморья, обособленная свободная территория.] Австрии под порывами ледяного ветра. Церемония приветствия была проведена во дворце губернатора, в соответствии со старым протоколом испанского двора, вплоть до статьи, предписывающей смену наряда невесты. В приемных покоях[54 - Сейчас резиденция префектуры и правительственного комиссариата Триеста, на площади Объединения Италии.] на ковер был положен шнур, чтобы обозначить символическую границу между баварской и неаполитанской территориями. Мария София была «передана» графом Рехбергом, уполномоченным министром Мюнхена, герцогу Мареска ди Серракаприола, чрезвычайному уполномоченному короля Обеих Сицилий[55 - Никола Мареска Доннорсо, герцог Серракаприола (1790–1870), дипломат и политический деятель, который был в том числе премьер-министром Королевства Обеих Сицилий.]. Она также была представлена той, что должна была стать дражайшей подружкой невесты, герцогине Сан-Чезарио[56 - Франческа Марулли, герцогиня Сан-Чезарио, была дочерью маркиза Сальза.], дочери неаполитанского либреттиста и дворянина.

В три часа императрицу и принцессу усадили в королевскую шлюпку, которая должна была доставить их на фрегат «Фульминант»[57 - «Фульминант» отправился в плавание в сопровождении другого корабля, «Танкреди».], украшенный по случаю праздника цветами и задрапированный пурпурным бархатом. Сисси провела на борту целый час, прежде чем сойти на берег. Затем корабль отплыл в Бари, где король, королева Мария Тереза, молодой жених и его сводные братья и сестры готовились к встрече с новой герцогиней Калабрии. Мучительное путешествие стоило королю Фердинанду, отцу жениха, болезни, от которой он вскоре умер.