Синий тукан, который научился летать
Лю Бэлль
Синий тукан, который научился летать
Глава 1. Синие крылья и запретное небо
Тим ненавидел восход. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, освещая то, чего он боялся больше всего – бескрайнюю синеву над головой. Другие птицы кружили там, щебеча о «радости полёта», но для него небо было лишь напоминанием: «Ты не такой».
– Опять пялишься в землю? – крикнул зелёный попугай с верхушки. – Может, тебе подарить лопату?
Тим поджал синие крылья. Единственное, что успокаивало – медленные шаги черепахи Терры по корням дерева.
– Они не правы, – прошелестела она. – Небо принадлежит всем. Даже тем, кто летает… иначе…
Тим вздохнул и посмотрел на свои крылья. Синие перья отливали необычным металлическим блеском в утреннем свете – будто впитали всю эту пугающую синеву неба.
– Но я не летаю вообще, Терра, – прошептал он, осторожно оглядываясь, не услышал ли кто. – Не обычно, не иначе.
Дерево, на котором жил Тим, было настоящим гигантом джунглей – величественной сейбой с серебристо-серым стволом, покрытым острыми шипами. Её мощные дискообразные корни образовывали запутанный лабиринт у основания, а крона раскидывалась на пятидесятиметровой высоте широким зелёным шатром. На массивных ветвях, похожих на простёртые руки, росли целые сады из эпифитов – яркие орхидеи, пушистые мхи и влажные бромелии, собирающие дождевую воду. Тим выбрал для жизни самые нижние ветви, где густая листва верхних ярусов защищала от палящего солнца. Здесь кора была мягче, с удобными углублениями для ночлега, а несколько заброшенных дупел, оставленных дятлами, служили надёжным укрытием во время дождя. Черепаха улыбнулась своей морщинистой улыбкой и подвинулась ближе к нему.
– Каждый находит свой путь в своё время, – проговорила она, – Мне потребовалось восемьдесят три года, чтобы найти это дерево. Ты думаешь, это было легко?
Тим хотел что-то ответить, но его прервал громкий хохот сверху. Стайка молодых туканов с яркими оранжевыми клювами спускалась к ручью. Он машинально сжался, пытаясь спрятать крылья.
– Эй, синекрылый! – выкрикнул самый крупный тукан с жёлтыми полосками на клюве. – Мы устраиваем соревнования по полёту до большого водопада и обратно. Хочешь посудить? – остальные громко засмеялись. – Ты же у нас специалист… по наблюдению за летающими!
– Оставь его, Марко, – вмешалась молодая птица – тукан с зелёными перьями на голове. В её глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие, но это только сделало Тиму ещё больнее.
– Не трать дыхание, Лина, – фыркнул Марко. – Синекрылым туканам не место в небе. Это все знают. Природа ошиблась.
Стая взмыла вверх, рассекая воздух сильными взмахами крыльев. Тим проводил их взглядом, но, как обычно, быстро опустил голову, когда небо стало слишком большим, а земля слишком далёкой.
– Не слушай их, – медленно произнесла Терра, когда птицы скрылись из виду. – Они видят только то, что хотят видеть.
Тим кивнул, но в душе он знал: они правы. Сколько он себя помнил, ни один тукан с синими крыльями не поднимался выше среднего яруса джунглей. Его родители никогда не говорили об этом прямо, но он замечал их обеспокоенные взгляды, когда первые перья на его крыльях начали синеть.
– Природа знает, что делает, – напомнил он себе слова матери. – Просто наша семья… особенная.
Особенная. Это звучало лучше, чем «бракованная» или «странная». Но когда год назад ураган унёс его родителей куда-то за горизонт, особенность превратилась в одиночество. Они сидели в молчании, пока солнечные лучи постепенно перемещались по коре дерева, рисуя причудливые узоры. Вскоре Тим поднялся.
Тим устроился в своём убежище, вдыхая сладковатый аромат цветущих орхидей, смешанный с землистым запахом влажной коры и терпким ароматом смолы, сочащейся из трещин в древесине. Звуки создавали особую атмосферу покоя: ручей внизу тихо журчал, перекатываясь по камням, капли воды, падающие с листьев, звенели мелодичным «плинь – плонь», а издалека доносилось успокаивающее стрекотание цикад. Когда ветер усиливался, листья начинали шелестеть, словно шепчутся между собой, а эпифиты на ветвях слегка покачивались, создавая мягкий скрипящий звук. Прошло несколько часов. Солнце уже клонилось к закату, когда Тим услышал медленные шаги на коре. Терра неторопливо поднималась к нему по извилистой тропинке, которую она протоптала за долгие годы.
– Хватит грустить, – сказала она, заметив его поникший вид. – Пойдём, я покажу тебе кое-что.
Они медленно двинулись вдоль извилистого корня – странная пара, вызывающая улыбку у всех встречных. Тукан неуклюже подпрыгивал рядом с маленькой черепахой.
– Куда мы идём? – спросил Тим, перепрыгивая через маленькую лужицу. – Уже почти вечер, скоро станет темно.
– К истине, – загадочно ответила Терра. – которая всегда была прямо над твоей головой.
Они спустились к подножию дерева и подошли к небольшому пруду, окружённому высокими цветами. Вода в нём была настолько чистой и спокойной, что казалась зеркалом.
– Посмотри, – сказала Терра.
Тим осторожно заглянул в воду. Из глубины на него смотрела птица с ярко-синими крыльями, большим ярко-оранжевым клювом и испуганными глазами.
– Это я, – Тим. – пробормотал он. – И что?
– Смотри внимательнее, – настаивала черепаха. – Что ты видишь?
Тим всмотрелся в отражение своих крыльев. В воде они уже не казались такими тусклыми и неправильными – наоборот, они сияли, как две искры среди зелёных джунглей.
– Они красивые? – неуверенно предположил он.
Они особенные, – кивнула Терра. – Но особенное не значит неправильное. Посмотри ещё раз – и теперь подними голову.
Тим нерешительно поднял взгляд. Над ним простиралось небо – бескрайнее, глубокое и того же оттенка, что и крылья.
– Я – начал он, но слова застряли в горле.
– Твои крылья такого же цвета, как небо, – тихо сказала Терра. – Возможно, это не ошибка, а приглашение.
Тим смотрел вверх дольше, чем когда-либо раньше, чувствуя, как страх постепенно уступает место чему-то другому – чувству, которому он ещё не знал названия.
– Но я не умею летать, – наконец прошептал он.
Терра улыбнулась своей древней терпеливой улыбкой.
– Пока не умеешь, – поправила она. – Но небо никуда не денется. Оно будет ждать, сколько потребуется.
Если хочешь, я помогу тебе научиться летать.
– Но почему ты решила учить меня? – спросил Тим.
– Потому что в твоих глазах я увидела ту же тоску по небу, которая когда-то жила во мне. Разница лишь в том, что у тебя есть крылья. А у меня была только мечта и время – много времени – чтобы понять, как работает полёт.
В этот момент сильный порыв ветра пронёсся над прудом, взъерошив синие перья Тима. И впервые в жизни птенец почувствовал в этом прикосновении не угрозу, а обещание.
– Возможно, у меня получится, – произнёс он, всё ещё глядя в небо. – Возможно.
Глава 2. Гроза имени Потери
1. Воспоминание
Дни в джунглях текли размеренно, как капли смолы по стволу сейбы – той самой, где когда-то было гнездо. Его гнездо. Тим избегал смотреть на ту ветку, теперь пустую. Год назад ураган унёс родителей, оставив полуразрушенное гнездо с обрывками лиан и тишину. С тех пор небо казалось ему не просто страшным, а предательским.
Тим постепенно привыкал к мысли, что небо – не только источник страха, но и загадка, которую, возможно, ему предстоит разгадать. После разговора с Террой у пруда он даже начал изредка поднимать голову, глядя на проплывающие облака. Иногда, в особенно смелые моменты, он задерживал взгляд на небе чуть дольше обычного, считая до пяти, прежде чем знакомый страх заставлял его снова уткнуться в землю. Маленькая победа, о которой знал только он сам.
В то утро что-то было не так. Тим проснулся от странной тишины – ни привычного щебета птиц, ни стрекота насекомых. Даже вечно спорящие обезьяны молчали. Воздух казался тяжёлым и густым, как будто джунгли задержали дыхание в ожидании чего-то неотвратимого.
Эта тишина была такой же, как в то утро, когда исчезли родители. Даже воздух пахнул знакомой грозной сыростью. Он инстинктивно потянулся к старому узлу лиан у своего дупла – последнему, что осталось от их гнезда. Пальцы перебирали жёсткие волокна, и это прикосновение внезапно вызвало каскад воспоминаний.
«Крепче держись, малыш», – казалось, он снова слышал низкий, уверенный голос отца. «Узел всегда держит, если правильно связан».
Тим сжал узел крепче, и в памяти всплыл другой момент, как отец учил его вязать первые узлы, чтобы укрепить гнездо. Его большие крылья работали быстро и уверенно, перехлёстывая лианы, пока маленький Тим, высунув от усердия язык, пытался повторить за ним.
Он выглянул из своего убежища. Цвета джунглей казались необычно яркими, почти кричащими, а тени – чересчур резкими. Даже запахи изменились: привычный аромат влажной зелени сменился странным металлическим привкусом, от которого першило в горле.
– Терра, ты чувствуешь? – спросил Тим, когда черепаха, как обычно, появилась у основания его любимой ветви.
Черепаха медленно втянула голову в панцирь, а затем так же медленно высунула её обратно, принюхиваясь.
– Дождь, – коротко ответила она. – Большой дождь.
Тим посмотрел на безоблачное небо и недоверчиво покачал головой.
– Не похоже. Ни облачка.
– Оглянись, – черепаха кивнула в сторону горизонта, – твои глаза видят дальше моих.
Тим неохотно перевёл взгляд туда, куда указывала Терра. На самом краю неба, там, где обычно вставало солнце, сейчас клубилась тёмная масса. Она была похожа на гигантскую волну из густого чёрного дыма, постепенно поглощающую синеву.
– Что это? – прошептал Тим, чувствуя, как страх холодной волной прокатывается по его телу.
– Гроза, – спокойно ответила Терра. – Настоящая гроза. Бывает раз в несколько лет. Старые деревья помнят.
2. Предвестие
В джунглях начало происходить что-то странное. Животные всех видов спешили укрыться.
Обезьяны с криками перепрыгивали с ветки на ветку, направляясь к самой густой части леса. Колибри, обычно такие смелые и юркие, сбивались в маленькие группки, прячась в самых надёжных цветах. Даже змеи ползли быстрее обычного, скользя вниз по стволам к своим норам.
– Ты должен подняться выше, – вдруг сказала Терра, и в её обычно спокойном голосе Тим услышал беспокойство.
– Выше? – переспросил он, не веря своим ушам. – Но… я не могу!
– Ветер поднимет воду, – продолжала черепаха, словно не заметив его возражений. – Нижние ветви затопит. Я ухожу в старое дупло у корней, там безопасно. Тебе нужно подняться хотя бы до среднего яруса.
Тим почувствовал, как его сердце колотится о рёбра, словно пытаясь выскочить.
– Я никогда не поднимался так высоко! – воскликнул он. – Я не умею… не могу…
Терра положила мозолистую лапу на его крыло.
– Можешь, – сказала она мягко, но твёрдо. – Ты должен. Это вопрос выживания, Тим.
Что-то в её глазах – древних и мудрых – заставило Тима задуматься: может быть, эта гроза не просто случайность? Может быть, это испытание, подготовленное самой судьбой?
– Ты всегда знала, что это случится? – тихо спросил он черепаху.
Терра чуть улыбнулась.
– Я знаю только то, что каждое испытание приходит именно тогда, когда мы готовы его принять. Даже если мы сами этого не осознаём.
Первые порывы ветра уже добрались до их дерева, раскачивая тонкие верхние ветви. Орхидеи, сорванные с веток, летели, как синие птицы… Листья шумели всё громче, словно предупреждая об опасности. Вдалеке прогремел гром – такой мощный, что даже земля под корнями сейбы, казалось, вздрогнула.
– Я не успею спуститься до дупла, – продолжала Терра. – Я останусь здесь, под большим корнем.
– Терра…
– А ты – вверх. Сейчас же!
3. Память
Тим, парализованный страхом, смотрел на клубящиеся облака, которые уже заволокли половину неба, на панически мечущихся животных, на тревожную мордочку своего единственного друга. Грозовой вой, крики обезьян, рёв дождя вдалеке – всё слилось в хаос. В груди поднималась паника.
И тогда – вспышка.
Ветер выл так же, как тогда – будто звал его по имени. Капли дождя стекали по мордочке, как слёзы в тот день, когда он понял: родители не вернутся. И внезапно память затопила его со страшной силой. Он вспомнил не просто день урагана, а каждую деталь того последнего мгновения. Не размытое пятно, а чёткую, до боли ясную картину.
Мама, охватившая его крылом. Тесно, тепло, безопасно. Её мягкие перья пахли особенно – смолой и каким-то диким цветком, который она всегда собирала для гнезда. Он помнил, как прижимался к её груди, слыша быстрое биение сердца.
«Держись за меня, малыш», – её голос, всегда спокойный, дрогнул тогда впервые.
Отец обхватил их обоих крыльями, создавая кокон защиты от бешеного ветра, который уже начал раскачивать их гнездо с чудовищной силой.
«Ветка не выдержит всех», – эти слова отца он тоже вспомнил сейчас с пронзительной ясностью.
«Мы должны лететь».
А затем – самое страшное воспоминание, которое его мозг блокировал всё это время.
Тим увидел не то, как родители улетают от него. Нет. Он увидел себя самого в тот момент, когда мама попыталась взять его с собой. Увидел, как его собственные когти, намертво вцепившиеся в родную ветку, не разжались. Как мама пыталась оторвать его от ветки, но он, обезумевший от страха, только сильнее сжимал когти, царапая кору.
«Тим, пожалуйста», – молила она. «Нам нужно лететь».
Он не мог. От ужаса его маленькое тело застыло, а когти словно приросли к дереву. Отец попытался разжать его пальцы силой, но очередной порыв ветра чуть не сбросил их всех вниз. И тогда родители приняли решение – улететь, найти убежище и вернуться за Тимом, когда буря стихнет.
«Мы вернёмся, обещаем», – крикнул отец, перекрывая вой ветра. «Жди нас».
Но они не вернулись. Буря унесла их слишком далеко, а может… Тим внезапно содрогнулся от новой мысли: что, если они погибли, пытаясь прорваться обратно сквозь бурю? Погибли из-за него?
«Если бы я мог летать, если бы не боялся… если бы отпустил ветку» – все эти мысли вихрем пронеслись в его голове, обжигая сознание.
Тим стоял в раскалённой тишине своей памяти.
4. Подъём
– Я не могу, Терра! Я боюсь высоты! Боюсь неба! Боюсь… всего этого! – он взмахнул крыльями, указывая на надвигающийся хаос.
– Послушай, – Терра говорила теперь медленно и чётко, как будто каждое слово имело особый вес. – Иногда в жизни приходится выбирать между знакомым страхом и неизвестностью. Выбери неизвестность, Тим. В ней всегда больше надежды.
Капли дождя начали барабанить по листьям. Терра в последний раз посмотрела на Тима, словно запоминая его, а затем медленно направилась к огромному корню, изгибающемуся над землёй как природный свод.
– До встречи после грозы, – крикнула она, прежде чем скрыться под защитой древесины.
Тим остался один. Ветер усиливался с каждой минутой, швыряя капли дождя горизонтально, словно крошечные копья. Вода уже начала скапливаться в дуплах и углублениях коры. Его любимая ветвь раскачивалась всё сильнее, и удержаться на ней становилось всё труднее.
«Выше, – стучало в голове. – Нужно подняться выше».
Преодолевая дрожь в лапах, Тим сделал первый шаг вверх по стволу. Кора, обычно такая надёжная и знакомая, теперь казалась скользкой и предательской. Он вцепился когтями, насколько хватило сил, чувствуя, как дождь хлещет по спине, превращая его синие перья в тяжёлую, мокрую массу.
«Я не смогу, – думал он, с трудом преодолевая метр за метром. – Я упаду, разобьюсь, утону…»
Гром грохотал теперь почти непрерывно, а вспышки молний освещали джунгли призрачным белым светом. В одну из таких вспышек Тим увидел то, что заставило его сердце пропустить удар: огромный поток воды мчался между деревьями, сметая всё на своём пути. Ручей, обычно такой спокойный и дружелюбный, превратился в бушующую реку.
– Моя ветка, – прошептал Тим, глядя, как вода накрывает его любимое место. – Моё дерево…
Новый порыв ветра чуть не сбросил его вниз. Тим вскрикнул и вцепился в кору ещё отчаяннее. От земли его отделяло теперь не меньше десяти метров – высота, о которой он не мог и помыслить ещё утром. Но останавливаться было нельзя.
«Средний ярус, – напомнил он себе. – Терра сказала – до среднего яруса».
Ещё несколько мучительных минут борьбы с ветром и дождём, и Тим, наконец, добрался до первых ветвей среднего яруса. Здесь деревья росли ближе друг к другу, создавая некоторую защиту от стихии. Он заметил небольшую развилку между двумя толстыми ветвями и устремился к ней.
5. Остановка
Укрывшись в относительно сухом убежище, Тим свернулся в комок, дрожа от холода и страха. Сквозь шум грозы до него доносились треск ломающихся ветвей, крики животных и зловещий рокот воды внизу. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким маленьким и беззащитным.
«Терра, – с тревогой думал он. – Где она сейчас? Удалось ли ей добраться до безопасного места?»
Время тянулось мучительно медленно. Дождь то усиливался, превращаясь в сплошную водяную стену, то немного ослабевал, давая краткую передышку. Тим, измученный страхом и усталостью, сам не заметил, как задремал, прижавшись к стволу. В полусне перед ним снова возникла картина того дня, когда исчезли родители. Но теперь он видел всё иначе. Не они улетали, оставляя его. Это он сам не смог разжать когти, не смог преодолеть свой страх, не смог довериться им.
«Это был мой выбор», – внезапно понял Тим, и это осознание обожгло его как молния. «Не они бросили меня. Я отпустил их».
Он проснулся резко, с колотящимся сердцем. Что-то изменилось. Дождь всё ещё шёл, но ветер стих, и раскачивание ветвей почти прекратилось.
Осторожно выглянув из своего убежища, Тим увидел, что тёмные тучи начали расходиться, открывая клочки предрассветного неба.
И вдруг он понял, что впервые в жизни видит верхушки деревьев не снизу, а почти вровень с ними.
Ошеломлённый, он огляделся вокруг.
Мир среднего яруса джунглей отличался от всего, что он знал раньше. Здесь росли другие растения – более яркие орхидеи, причудливые папоротники, воздушные корни, свисающие словно занавеси. Свет проникал сюда иначе – не отдельными лучами, а мягким рассеянным сиянием. И запахи… запахи здесь были богаче, глубже, словно сама жизнь пульсировала с большей силой.
«Я никогда не знал, что мир может быть таким», – подумал Тим, забыв на мгновение о своём страхе.
Здесь, в полусумраке среднего яруса, он заметил странные цветы, распускающиеся только после дождя, – бледно-голубые, почти прозрачные, с мерцающими капельками нектара. Увидел крошечных древесных лягушек, выползающих из своих убежищ в бромелиях – их кожа переливалась всеми оттенками изумруда.
Услышал незнакомые птичьи трели – мелодичные и сложные, непохожие на грубые крики нижних ветвей.
«Сколько всего я пропустил из-за своего страха», – осознал он с внезапной грустью.
Что-то горячее и влажное потекло по его щекам. Тим поднял крыло и коснулся своих глаз – слёзы. Он плакал, но не от страха, как раньше, а от гнева на себя. За все те дни и ночи, проведённые в надежде, что родители вернутся. За ненависть к небу, которое забрало их. За жизнь, прожитую в тени дерева. А ведь дело было не в небе. И не в родителях. Весь страх, вся боль, вся беспомощность – всё это было внутри него самого. Он сам приковал себя к земле, сам отказался от неба. Он не мог простить себе собственный страх.
– Я был таким глупым, – прошептал Тим, и эти слова, сказанные вслух, странным образом принесли облегчение.
6. Поворот
Тим вдруг понял, что должен сделать. В этот момент, здесь и сейчас, когда прошлое и настоящее переплелись в его сознании. Он медленно подошёл к краю ветки и посмотрел вниз. Там, внизу, ещё бушевал поток, но небо уже начинало проясняться. Тим глубоко вздохнул. А потом сделал то, чего никогда не делал прежде. Он осознанно разжал когти, которыми цеплялся за ветку.
Это был символический жест, зеркальное отражение того дня. Тогда он не смог отпустить. Сегодня – смог. Не для того, чтобы упасть, а показать себе: он больше не пленник своего страха.
Небо постепенно светлело. Дождь превратился в мелкую морось, а затем и вовсе прекратился. Солнечные лучи прорезали последние тучи, и на западе показалась яркая радуга – семицветный мост над потрёпанными джунглями.
Тим расправил свои мокрые синие крылья, позволяя первым лучам солнца, высушить их. Пусть они не предназначены для полёта, но сегодня они не подвели его. С их помощью он удержал равновесие, когда карабкался по скользкому стволу.
«Спасибо», – мысленно поблагодарил он свои крылья, впервые в жизни, не чувствуя к ним неприязни.
Теперь нужно было спускаться – искать Терру, проверять, что осталось от его любимого места. Но Тим не торопился. Он сидел, глядя на утренний лес, преображённый грозой, и впервые в жизни не боялся смотреть вокруг.
Внизу что-то блеснуло, привлекая его внимание. Тим наклонился, вглядываясь, и увидел лужу воды между корнями дерева. В ней, как в зеркале, отражалось синее небо, точь-в-точь такого же оттенка, как его крылья.
«Возможно, это приглашение», – вспомнил он слова Терры.
Тим глубоко вздохнул, чувствуя, как ветер – уже не страшный, а просто свежий – играет с его перьями. Что-то изменилось. Что-то внутри него сдвинулось, как старый камень, долго преграждавший путь ручью.
– Я не знаю, смогу ли когда-нибудь летать, – прошептал он, глядя на свои крылья. – Но, кажется, я больше не боюсь попробовать.
Его синие перья на мгновение сверкнули в лучах восходящего солнца – не тусклым, привычным блеском, а ярким, почти вызывающим сиянием. Как будто отражали не только солнечный свет, но и что-то новое, родившееся внутри самого Тима.
Спускаясь по стволу, он увидел Терру, выбирающуюся из-под корня, где она укрывалась от бури. Старая черепаха медленно отряхивалась от влажной земли и листьев.
– Ты цел, – произнесла она с явным облегчением, но без удивления.
– Да, – кивнул Тим, садясь рядом с ней на мокрую землю. – Я поднялся до среднего яруса, как ты и сказала.
Терра внимательно посмотрела на него своими древними глазами, и её морщинистая мордочка впервые за все их знакомство озарила широкая улыбка.
– Ты не просто пережил бурю, – сказала она тихо. – Ты перестал быть её заложником.
Тим удивлённо моргнул.
– Откуда ты…
– Это видно по твоим глазам, – перебила его Терра. – Они больше не смотрят в землю, а смотрят сквозь землю – туда, где корни держат небо. Они ищут небо.
Гроза закончилась. На земле, среди обломков, Тим увидел синее перо – такое же, как у его отца. Он поднял его, бережно провёл клювом по мягким ворсинкам и после минутного размышления вернулся к своему дуплу. Там, в укромном уголке, всё ещё лежал старый узел лиан – свидетель его детства и потери.
Тим медленно, с каким-то новым чувством благоговения, начал вплетать найденное перо в жёсткие волокна узла. Жёсткие лианы царапали лапы, но Тим не останавливался. Его когти, ещё недавно сжатые от страха, теперь двигались с удивительной ловкостью. Каждый завиток узла теперь казался шагом – не назад, в память, а вперёд, к чему-то неизведанному. Узор, который получался, не был похож ни на что из того, что учил его делать отец, – это было что-то новое, собственное творение Тима. Перо и лианы, небо и земля, прошлое и настоящее – всё сплеталось в единое целое, как и в его сердце.
Глава 3. Первый взмах
1. Утро после бури
Утро после бури принесло запах мокрой коры и свежести. Лес, умытый дождём, казался новорождённым – изумрудно-зелёным, притихшим, будто прислушивающимся к капелям, срывающимся с листьев.
Тим выбрался из дупла и распушил перья, стряхивая с них остатки ночного сна. Сон, в котором он летал, растворился с первыми лучами солнца, но оставил тянущее чувство в груди – то ли тоску, то ли предвкушение.
Терра уже была снаружи. Она методично копала лапой в мокрой земле, вытаскивая на свет влажные корни папоротников и внимательно разглядывая что-то в размытой дождём почве.
– Ищешь еду? – спросил Тим, подбирая разбросанные бурей сломанные ветки вокруг дупла, словно пытаясь навести порядок в собственных мыслях.