Драконье наследство

Но она не обижается, поясняет:

– По культурологии, да. Всегда туда попадаю. – Разговаривать про учебу дальше ей, разумеется, неохота. Судя по сияющим глазам, у нее созрел некий коварный план. – А ну-ка… – Эрин поворачивается ко мне, прикрываясь полой кожаной куртки, достает из внутреннего кармана металлическую фляжку. – Будешь чай? – предлагает с заговорщицким видом.

– Чай? – сомневаюсь, понимая, что в предложении имеется подвох.

– Ага, – подтверждает Эрин. – Очень нужный тебе сейчас чаек.

Эрин откручивает от фляги крышку, переворачивает, наливает в нее содержимое. Сквозь ароматный травяной запах чая пробиваются резкие нотки алкоголя.

Я думаю было отказаться, но потом слышу, как весело хохочут в конце автобуса Берт и Кэтти. В душе поднимается новая волна боли, и я плюю на все – выхватываю у Эрин крышку и опустошаю ее. В груди сразу теплеет, злость и обида отступают.

Что там Эрин намешала в свой чай?

Что бы ни намешала, я выпью этого еще…

А за окнами плывут города и поселки, поля сменяются лесами, стремительно проносятся мимо остановки, базарчики, переезды. Иногда вдоль пути встречаются драконьи статуи, украшенные свежими цветами. Пару раз мы проезжаем под растяжками, на которых поздравления с праздником. «День Дракона – лучший день в году!», «Пусть этот День Дракона принесет вам удачу!», «Спасибо Драконам за нашу прекрасную жизнь!» – эти лозунги стары как мир, неужели нельзя придумать новые?

Кэтти Баратос звонким голоском переиначивает один из лозунгов, Берт и его друзья хохочут. Меня это бесит. Причем бесит именно Берт. Кэтти почему-то не вызывает ненависти…

– Я тебя понимаю, – шепчет мне вдруг Эрин. – Меня тоже однажды парень бросил. Мерзко было, но ничё, пережила.

– С помощью этого? – Я салютую ей крышкой от фляжки.

Эрин смеется:

– Не-а. В кофе ему наплевала. И не один раз. Я как раз тогда в «Супербургере» подрабатывала. Он знал и специально в мою смену с новой девушкой туда припирался.

– Ей ты тоже в кофе плюнула? – интересуюсь я, пытаясь разобраться со своим отношением к Кэтти.

– Ей-то зачем? – хмурится Эрин.

– Она ведь парня у тебя увела?

– Увела? Он что, козел на веревке, чтобы уводить его? Нет уж, подруга, нечего перекладывать вину на других. Парни всегда сами принимают решения о предательстве…

Я киваю. Мне все больше нравится Эрин, а ведь раньше я смотрела на нее с сомнениями и сторонилась. Даже побаивалась.

И зря.

Некоторое время мы весело болтаем о музыке и сериалах. За это время я успеваю порядком захмелеть и совершенно забыть о Берте и Кэтти. Глаза слипаются, и я вырубаюсь. Мне хорошо. Автобус покачивается на ухабах дороги, как на волнах. Солнце светит мне в глаз, я накрываюсь шарфом и безмятежно дрыхну до конца пути.

Просыпаюсь уже на въезде в столицу.

Дорога расширилась до двенадцати полос. Машин кругом тьма! В праздник все валом валят в главный город Гардарии. Кто-то за развлечениями: в честь Дня Дракона проводятся уличные представления, шествия, фестивали, звезды шоу-бизнеса дают концерты. Кто-то за покупками: во всех магазинах вот-вот начнутся грандиозные распродажи, а на улицах и площадях откроются ярмарки.

Вокруг нас высятся многоэтажные дома и футуристические торговые центры. Пестреет реклама. Огромные надувные драконы реют над улицами.

Не зря я поехала! Когда еще выдастся шанс полюбоваться на такую красоту?

Изрядно постояв в пробках, автобус наконец пробирается в центр. Несколько раз изменив маршрут из-за пробок и перекрытых конвоями полиции проездов, он выползает на старую улицу с домами, украшенными лепниной, переваливает через чугунный мост и, свернув в переулок, вскоре добирается до гостиницы.

– Приехали! Берем вещи! Ничего не забываем! Не толпимся! – принимается командовать профессор Фукс.

Студенты суетятся, вскакивают с мест, достают с багажных полок сумки и рюкзаки. Вскоре в проходе образовывается очередь. Эрин успевает встать, и ее быстро оттесняют к выходу. Клара с Алисаной тоже значительно продвинулись вперед. Я хочу присоединиться к подругам, но рядом с моим креслом возникают Кэтти и Берт. Приходится отвернуться к окну и сделать вид, что пишу кому-то сообщение…

Я злюсь, но уже не на Берта, а на себя. Почему я так себя веду? Молчу, отвожу взгляд, робею. Делаю вид, что между нами ничего не было. Что мы незнакомы…

Что за дурацкая реакция!

Но я будто парализована. Я не могу встать и вступить в открытый конфликт. Не могу сказать бывшему в лицо все то, что накопилось на душе. Эрин вон бросившему ее парню хотя бы в кофе плюнула, а я и того не смогла бы…

Жалкая…

В итоге я выхожу из автобуса последней. Неудачно споткнувшись на ступеньках, падаю прямо на профессора Фукса.

Он ловит меня, приговаривая:

– Осторожнее… – Принюхивается. – Так! Студентка Райа, вы что, пили?

– Нет, – блею я в ответ, понимая, что попалась.

– А ну-ка дыхните.

Дышу обреченно. Глядя, как в нашу сторону выдвигается проректорша по воспитательной работе, госпожа Хикс, мямлю, испуганно заикаясь:

– П… простите…

– Третьекурсница? Пила в автобусе? Как не стыдно, – присоединяется к профессору проректорша. – Какое непотребное поведение в столь значимый для всех день.

Чтобы хоть как-то себя защитить, я кидаю главный козырь:

– Просто я всю ночь свой отрывок поэмы учила. Очень устала и перенервничала…

– Великой поэмы, – хмуря брови, поправляет меня Фукс.

Послушно исправляюсь:

– Великой… Великой поэмы.

И начинаю без запинки декламировать заученные назубок строки. Госпожа Хикс улыбается, кивает милостиво, грозит пальцем в толстых золотых кольцах.

– Больше не оступайтесь. А декламируете вы очень хорошо. Все бы так стихи к празднику учили.

Когда она уходит, Фукс шипит на меня злобно:

– До выступления вы наказаны. Из номера ни шагу. Сидите в гостинице до завтрашнего утра.

Гостиница наша находится на одной из многочисленных площадей столицы. В центре площади вездесущий памятник Явлению в клумбе из алых роз. Сама гостиница представляет собой монументальное здание этажей в десять высотой, фасад которого пестреет балконами и окнами многочисленных номеров.