Славянские древности

. Но мне возразили, что исчезнувшие северословенские диалекты образовали здесь переходную ступень к чешскому языку, следовательно, эти формы являются доказательством наличия здесь не чешского языка, а словенского диалекта, близкого к чешскому языку

; поэтому необходимо в будущем произвести филологический анализ этих форм, для того чтобы решить с чисто филологической точки зрения, является ли славянская номенклатура в Нижней Австрии и в Штирии словенской или чешской. Однако в пользу чешского элемента, несомненно, свидетельствует одна Пассауская грамота 987 года, в которой прямо говорится о чехах, прочно осевших на реке Першлинг (древняя Берзница или Брзница),

а кроме того, ряд названий с определением Bohm-Boheim-Bоhmisch, из числа которых Бехаймберг около Штира и Бехаймкирхен около св. Ипполита (Sankt Polten) засвидетельствованы уже грамотами XII века

. Аналогичным, судя по всему, было положение и дальше на востоке, в древней Паннонии, у Блатенского озера. У нас нет, по правде говоря, доказательств присутствия здесь чешского или, точнее, словацкого элемента до IX века, и можно действительно сомневаться в справедливости предположения о приходе словаков в Паннонию до этого времени. Тем не менее весьма вероятно, что после поражения аваров в 799 году, когда вся Паннония, по словам Эйнхарда, осталась совершенно безлюдной

и подпала под политическое господство словацких князей из Нитры, здесь появилось значительное число северных чешско-словацких колонистов

. Во всяком случае, только таким образом можно объяснить, почему половина имен славянских вождей, присутствовавших в 850 году при освящении храма в замке князя Прибины (над рекою Салой у Блатенского озера), носила характер имен северо-западных славян, а не южных

. С этим, видимо, связан также ряд других фактов, свидетельствующих о том, что в IX веке наименование Моравии относилось к обеим Придунайским областям – к области северной, моравско-словацкой, и к Паннонской области. Святого Мефодия его ученик Климент прямо называл ????????? ??????? ??? ????????

, обе области были объединены под названием Великой Моравии (??????? ? ??????), которой управляли моравские князья Прибина, его сын Коцел и, наконец, Святополк

, a Conversio Bagoariorum (с. 10) называет Моймира dux Moravorum supra Danubium, что предполагает наличие и моравов «infra Danubium». С этим, вероятно, связано также различие между двумя группами моравов у Баварского географа.

Вообще же границей словенцев на востоке можно считать средний Дунай до Дравы. За ним располагалась – перед мадьярами – другая группа южных славян (болгарская). На юге переход к собственно сербам и хорватам образовывала полоса кайкавского диалекта, занимавшая большую площадь, чем сейчас, когда приблизительной границей этой полосы является линия, тянущаяся от Вировитица на Драве мимо Беловара и Есеница на Саве и отсюда вдоль Савы и Кульпы к Карловцу и Гацкополю, тогда как раньше почти вся территория Славонии до черты Осиек – Винковци – устье реки Босны была кайкавской и лишь позднее, в эпоху турецкого господства, была колонизирована населением с Балканского полуострова, говорящим на штокавском диалекте

. Само собой разумеется, что переходный диалект был в то время очень близок словенскому языку.

Говоря о границах древней Словении, нельзя не упомянуть еще о некоторых старых и новых теориях, сторонники которых расширяли область древних словенцев значительно дальше на север, вплоть до Венгрии, до современной Венгерской Словакии, объявляя древних словаков либо просто паннонскими словенцами, либо южными славянами, обособленными от соседних западнославянских чехов.

Уже Ф. Миклошич и А. Дюммлер отстаивали эту теорию, после них ее охотно приняли венгерские ученые, и, наконец, словацкий филолог д-р Само Чамбел усердно пытался привести филологические и исторические доказательства в пользу этой теории. Хотя их точки зрения были не во всем тождественны, но в конечном итоге все они считали древних словаков VIII–IX веков словенцами либо особым южнославянским племенем, близким паннонским словенцам

. К такой точке зрения их привело, во-первых, уже упоминавшееся выше употребление названия Моравии для Паннонии, во-вторых – и это было решающим для Чамбела и его последователей, – характер словацкого языка, в котором проявляются некоторые явные южнославянские признаки. Поэтому Чамбел считал, что первоначальные словаки были южными славянами, родственными словенцам и сербам, и что лишь позднее, начиная с XIII века, под влиянием чешской культуры они отделились от них и были чехизированы.

Нельзя отрицать, что в словацком языке такие «южно-славянские» признаки имеются (например, первое лицо единственного числа на – ет; вставленное «я» в род. пад. мн. ч.; формы среднего рода dobr?, star?; выпадение d перед l и др.); имеются также в словацкой топографической номенклатуре названия южного характера, например Toplа, Pie?cany, Hrmovo, Loncary, Razpucc, Mo?tenica, Grlica, Kali?te, венг. Palugya, Pokorаgy, Privigye

. Но их немного. Язык в целом и вся остальная номенклатура носят в общем западнославянский характер, но ближе всего они к чешскому языку. Поэтому не остается ничего другого, как считать, что словаки принадлежали к западнославянскому племени и составляли некогда вместе с чехами одну его ветвь. Что же касается упомянутых южнославянских признаков, то я объяснил бы их, во-первых, тем, что словаки при своем центральном положении издавна жили по соседству со словенцами и сербами и поэтому имели с ними больше языковых связей, во вторых, также тем, что отдельные группы южных славян остались среди них либо во время передвижения на юг, либо при отступлении на север от Дуная после оккупации Паннонии аварами

и венграми.

Славяне, живущие между Альпами, Дунаем, Дравой и Истрией, в древних источниках упоминаются обычно под названием Sclavi, реже Sclavani (страна их Sclavinia), или Winedi, Winidi, Winades (по ошибке также Wandali). Сами они также в качестве своего племенного наименования сохранили нарицательное имя Sclavi, а именно в форме Slovenec, Slovenka, множ. число Slovenci (чешек. Slovinec), это наименование вошло в литературу в эпоху Возрождения. Это же название славян сохранилось и у южных романских соседей, тогда как немцы приняли другое название – венеды, венды (нем. Winden, Wenden, Windisch), а венгры создали как для славян вообще, так и для словаков общее наименование tоt, множественное число tоtok. Позднейшие политические события способствовали, с одной стороны, возникновению таких названий, как marca Wine-dorum, marcha orientalis, Oriens, Slougenzin marcha, provincia Sclauorum и т. п., с другой стороны, восстановлению некоторых античных названий: Carantani (позднее также Carentani, Carentini), Carnii, Carniolenses, Pannonii, ???????, для областей же – Carnia, Carniola, Carantania, Pannonia

. Наименование Carnia путем народной этимологии перешло в общеславянское Крайна

. Из более мелких местных племен упоминаются только дулебы на южной Муре у Радгоны (Радкерсбург)

и, вероятно, также стодоране, наименование которых отражено в названии долины Стодорской

, аналогии им мы находим в чешских дудлебах, русских дулебах и полабских стодоранах. Но было их, конечно, больше, так как истории известны различные местные князья (dux, princeps, rex, ?????), являвшиеся, по-видимому, вождями отдельных местных племен

. Кроме того, среди словенцев в Каринтии и Штирии оказались и остатки соседних хорватов.

Германизация северных словенцев началась вскоре после их обращения в христианство и после наступления германского господства (см выше, с. 86), главным образом после 796 года, когда был покорен и уничтожен самый страшный противник – авары. Германские церковная и политическая организации действовали вкупе против славян, и в областях с редким славянским населением, где селились баварские колонисты, славянский элемент быстро исчезал. Так было на севере, где, как, например, в Австрии, уже в XIII веке исчезли последние остатки славян

. В Паннонии обстановка была также неблагоприятной, ибо несомненно, что при новом заселении земель после поражения аваров в 796–799 годах сюда пришло много немецких колонистов. Когда в 850 году зальцбургский епископ Лиуфрам освящал для Прибины первый христианский храм у Блатенского озера, то из тридцати присутствовавших на церемонии вельмож у половины были славянские, а у другой половины – немецкие имена. Об этом же свидетельствуют и немецкие наименования Паннонии

. Впрочем, паннонские словенцы подверглись в дальнейшем ассимиляции со стороны венгров, за исключением незначительной группы в Заладском (Зала) и Железном (Вас) округах

.

Только на юге, где словенцы с самого начала жили компактной массой, они удержались по сегодняшний день в очерченной выше, на с. 86, области.

Глава VIII Сербо-хорваты

Сведения, касающиеся происхождения хорватов и сербов и появления их на Балканском полуострове, нам оставил император Константин Багрянородный (912–959), а именно в главах 30–33 своего сочинения «De administrando imperio» (или ???? ?????), написанного приблизительно в 950 году. В этих главах мы читаем, что, согласно представлениям и традициям, существовавшим тогда на Балканском полуострове, хорваты и сербы пришли на свои исторические места поселения с севера Европы в период царствования императора Ираклия (610–641) и поселились здесь по его приглашению приблизительно в 630–640 годы. Пришли они с севера со своей древней родины, которая называлась Белая или Великая Хорватия и Белая Сербия и находилась за Туркией (Венгрия) далеко от моря, около франкской и сакской земли на Висле, называемой ???????. Первоначальное место жительства белых хорватов Константин точно указывает – около Багибарии (??????????), а место жительства белых сербов в земле «Боики». Как понимать это сообщение, куда поместить северную прародину обоих народов и как связать характер и время их прихода на юг с остальной историей, которая не располагает никакими позитивными сведениями об этом? Все эти вопросы издавна являлись излюбленным предметом изучения славянских, и в частности, хорватских и сербских историков

.

Первоначально все эти сообщения целиком и некритично принимались, исследователи стремились объяснить лишь загадочные Багибарию и земли Боики, которые вероятнее всего надо было отнести к баварцам (?????????? из Bagoaria, Baioaria) и к чехам (Боики – искаженное «Богемия»). Таковым было общепринятое в XVIII и в начале XIX века объяснение, другие объяснения представляли меньший интерес (Багибариа – река Бах, Бабья гора в Бескидах). Наряду с этой появилась другая трактовка вопроса – начиная уже с XVII века считали возможным выводить хорватов и сербов из Полабии, где истории были известны лужицкие сербы и чешские хорваты, поскольку этому противоречил язык южной ветви, отличный от языка западной ветви; представители этого второго направления – Бандури, Добровский, Катанчич, Цейс и прежде всего Шафарик искали поэтому Белую Хорватию и Белую Сербию дальше к востоку вне полабской земли. Так, например, Шафарик отнес прародину хорватов к востоку от Чехии, к Висле и далее в область восточной Галиции, прародину сербов – от средней Лабы через Польшу вплоть до Буга и Минска. По его мнению, Боики были землей карпатских бойков у Стрия и Самбора

. Притом все эти исследователи относили приход сербо-хорватов на полуостров ко времени правления Ираклия, то есть приблизительно к 630–640 годам, и вследствие этого полагали, конечно, что хорваты и сербы клином вторглись в массив славян, оккупировавших еще задолго до этого земли от Краса и Альп до Черного моря. Эту точку зрения поддержали лингвисты и Фр. Миклошич

. Только Ф. Рачки в работах 1865 и 1880 годов, указанных выше в примечании, предложил по этому вопросу в значительной мере новые теории, которые позднее принял и дополнил В. Ягич. Основное содержание этих теорий состоит в том, что хорваты и сербы вообще не могли прийти с Лабы, что пришли они из более восточных областей, с Вислы и Днестра, и отнюдь не во времена Ираклия, а значительно раньше, а именно, как показывает лингвистическое соотношение южнославянских языков

, вместе с теми славянами, которые в V и VI веках оккупировали полуостров. Ягич пошел еще дальше: он вообще отвергал существование Белой Хорватии и Белой Сербии на севере. По его мнению, они являлись лишь «Phantasielander» Константина, возникшими благодаря тому, что последний или его информатор что-то услышали о чешских хорватах и лужицких сербах и, основываясь на этих слухах, создал версию о двух больших прикарпатских державах хорватов и сербов, которые в действительности, однако, никогда не существовали

.

В настоящее время, учитывая авторитет Ягича в вопросах филологии, можно без всякого колебания отвергнуть предположение о том, что оба этих южных славянских народа появились здесь только в 630–640 годы. Что же касается связи их с императором Ираклием, то она была основана, по-видимому, на иной почве: весьма вероятно, что в тот период именно сербо-хорваты свергли аварское господство, в связи с чем были активизированы старые византийские притязания на северо-западную часть полуострова, и римское владычество было здесь в известной мере восстановлено

.

Хорваты и сербы пришли на Балканский полуостров в начале VI века, и сообщение источников о приходе славян к Солуни в 536 году или к Диррахию в 548 году можно уже связывать с сербо-хорватами. Что касается меня, то традиции о Великой или Белой Хорватии на севере и о Белой Сербии я не счел бы лишь порождением фантазии византийцев. Хорваты и сербы пришли на юг как сильные племена, следовательно, покидая Прикарпатье, они представляли значительную силу. В то же время, однако, мы видим, что после их ухода там осталась еще значительная часть племени, которая также называлась хорватами; таковы, например, хорваты в Восточной Галиции, хорваты в Силезии и на Висле, хорваты в Чехии у Крконошских (Исполинских) гор, не говоря уже о менее значительных группах

. Эти четыре хорватские группы, жившие первоначально вместе (так как и южные балканские хорваты также вышли с Вислы), я никак не могу считать отдельными народностями, отличающимися друг от друга; первоначально хорваты не разделялись на чешских, польских, русских и южных. Этому противоречат все имеющиеся в нашем распоряжении данные и прежде всего их топографическая концентрация на единой территории. Очевидно, в Прикарпатье обитало некогда единое большое славянское племя, называвшееся хорватами (название «хорваты» при этом очень близко названию Карпатских гор

), в языковом отношении принадлежавшее к южной ветви, большая часть которой переселилась на юг. Та же часть племени, которая осталась на севере и попала в сферу чешского, польского или русского влияний, была ассимилирована под воздействием этих новых сильных факторов и утратила свой «южный» характер. Его сохранили лишь те хорваты, что ушли на Балканский полуостров. Не следует также забывать, что в IV и V веках языковые различия были минимальными. О существовании Великой Хорватии свидетельствуют, наконец, и некоторые другие северные традиции, переданные арабскими источниками IX и X веков, о большой славянской области (империи?) на севере, называемой Chordab, Dzrvab и Dzravat, Chravat, Chrvat, Churdab

. Что касается сербов, а также существования Великой Сербии в Прикарпатье, то тут подобных доказательств нет

, и весьма вероятно, что Константин создал северную Великую Сербию лишь как folii к традиции о Великой Хорватии.

О том, когда и как пришли хорваты и сербы с севера на юг, не известно ничего определенного. Но в конечном счете нет ничего невозможного в том, что причиной распада Хорватской империи, а также, разумеется, разделения ее на несколько частей и вытеснения хорватского ядра на юг от Карпат вплоть до Савы явилось нашествие аваров в начале VI века на территорию современной Галиции. Значительная часть славян, обитавших первоначально в Прикарпатье, достигла, конечно, Дуная уже раньше, но переселение собственно хорватов, тех, что были сгруппированы в Хорватской державе на Висле, могло начаться лишь под натиском аваров. Конечно, этот предполагаемый Пейскером натиск аваров к северу от Карпат еще недостаточно доказан. Но если нам известно, что авары в VI веке притесняли дулебов на Волыни и что вскоре после этого они явились виновниками распада Антской империи, то нет ничего невозможного в том, что последствия аварского нашествия коснулись и областей, расположенных далее, вплоть до Вислы, приведя здесь в движение мощное племя хорватов

. О том, в каких условиях оказались сербы и хорваты после прихода на юг и в первый период обитания их на новых местах, то есть в VII и VIII веках, ничего достоверно не известно. Только в начале IX века оба эти народа становятся известными истории, первые – в связи с войнами против болгар, вторые же – в войнах против франков и паннонских славян. Хорватская империя быстро развивается, ее история начинается уже с IX века, между тем как Сербия отстает и остается неизвестной. Ее история начинается позднее. Те немногочисленные сведения по этому вопросу, которые сохранили нам источники IX и X веков, позволяют составить следующие представления о первоначальных условиях и поселениях обоих племен.

Хорваты. Собственно хорваты, согласно традиции, пришли на Балканы в составе семи родов, но уже в X веке, по сообщению Константина, Хорватия состояла из 14 жуп: Хлебиана (????????), Центина (?????????), Имота (?????), Плеба (?????), Пезента (???????), Параталассиа (?????????????), Бребер (???????), Нона (????), Тнена (?????), Сидрача (???????), Нина (????), Крибаса (???????), Лица (?????), Гуцика (????????) – и занимала обширную территорию, границами которой были: на севере Лабин (Альбо-на) в Истрии, затем реки Кульпа и Сава, за ними обитали уже кайкавские словенцы (см. выше, с. 82), на юге река Цетинья и на западе море с островами (из островов не были хорватскими лишь Раб, Крк, Крее). Установить, куда простирались в VIII–IX веках места поселения собственно хорватов и какую часть Боснии они занимали, невозможно. Различие между обитавшими здесь славянскими племенами и их соседями – хорватами и сербами – было лишь племенное, и только более поздние условия способствовали присоединению местных славянских племен либо к сербам, либо к хорватам. Только относительно южных областей известно (хотя бы от Константина), что в центральной части их, за Цетиньей, жупами, граничащими с сербами, были Хлевно, современные Ливно и Плива на реке Пливе. Но и здесь, как и дальше на юг от Цетиньи, отдельные роды и племена были такими же, как и боснийские. Будущее должно было решить, куда их причислить. Вне пределов очерченной территории известно лишь несколько отдаленных хорватских колоний, сохранившихся, вероятно, с эпохи великого переселения народов. Таковыми следует считать несколько поселений в Альпах, называемых в грамотах X и XII веков Crauati pagus, Chrouuat, Croudi, Chrowata, Chrowath, Kraubat, а именно в Корутании у св. Вита (St. Veit) между Крком (Турком) и Глиной (Глан), затем в фельдкирхенском и целовецком округах и в Штирии у Любна (Леобен) на Муре и у св. Флориана (St. Florian)

. Кроме того, и в Македонии, у Нижней Прешпы, и в Греции, у Микен и около Афин, известны поселения Хървати, ???????, возникшие, по-видимому, во время походов VI и VII веков. Ядро же хорватского народа, занимавшее территорию между Кульпой, Врбасом и Цетиньей, уже в X веке представляло собой необычайно многочисленное, сильное и воинственное племя. Это подтверждается рядом исторических известий, а Константин определяет численность войска, выставленного в его время христианскими хорватами, в 160 ООО человек и, кроме того, 180 морских судов

.

Такое могущество вместе с благоприятным территориальным расположением у Кварнерского залива, способствовавшим установлению связей с древней культурой Италии и Византии, затем свержение аварского ига – все это способствовало тому, что хорваты развивались быстрее и успешнее, чем иные народы; и очень скоро они умножили свою мощь, подчинив себе соседние славянские племена в Истрии, Паннонии и Боснии. И уже в X веке Томислав (904–928) выступает как фактический хорватский император Посавья, Приморья, Боснии и Далмации.

Из отдельных хорватских родов и племен, кроме вышеприведенных названий жуп Константина, в истории упоминается лишь один народ жупы Гуцикой, называемый позднее Гацко (севернее от Лики в Приморье, где река Гацка отделяет Капелу от Купы). Я бы отнес сюда славянских гудусканов из франкских анналов (Guduscani из славянских гадьскани), упоминаемых в 818 и 819 годах в войнах с паннонским Людевитом