Восьмой

На столе перед сидящими стоял графинчик, уже на этот раз с напитком гранатового цвета. Советники зашевелились, задвигались, стали наполнять стаканчики гранатовым нектаром.

– Что там с нашей экспедицией? Она уже полностью укомплектована? – спросил Шестой, подтягивая синий кушак на своем белом кимоно.

– Да, почти, – ребята уже начали тренировки, – ответил Первый.

– А что говорит та сторона? – спросил двенадцатый с нажимом, снимая с головы белый тюрбан и обмахиваясь им как веером.

– Там ссылаются на очередную, прокатившуюся по многим странам очередную проблему, – перестал расти хлеб и, соответственно, пропали воробьи, – и из-за этого – кризис, частые смены правительств, изменения границ… и всё прочее, что из этого вытекает… – сказал Первый. – Так что им не до какого-то там отдельно взятого пропавшего человека.

– Но все-таки, может, стоит вернуться к первоначальному варианту: посылка отряда коммандос, – правда, не без некоторого раздумья возразил Одиннадцатый, одернув на своей фигуре полы белой гимнастерки.

– В том хаосе, творящемся на Земле, наши коммандос просто утонут с головой в этом вечном земном бардаке. Тем более, ребят из коммандос всегда можно вычислить с первого взгляда. У этих ребят своя специфика, свой набор средств, своя отличная энергетика, наконец. А поиск пропавшего – дело тонкое, – как говорили в старину.

Первый снова сделал еле заметный жест рукой, и на белой стене возникли беззвучно сменяющие друг друга изображения, картины из земной жизни: засевшие в кустах люди сбивают из небольших короткоствольных орудий дроны. Толпы людей, штурмующих какие-то административные здания, нескончаемые вереницы беженцев..

Картины вызывали странное ощущение: особенно, когда взгляд оператора смотрел на события откуда-то сверху, – темное тело толпы поначалу казалось похожим на огромного сжавшегося спрута. Затем этот спрут словно вдруг выпускал во все стороны свои щупальца, захватывавшие себе добычу. Потом спрут снова скручивался, словно поглощая эту добычу и переваривая в своем желудке, не оставляя даже костей. И затем щупальца растягивались вновь.

Все это выглядело жутковато.

Советники какое-то время молча наблюдали за этими картинами, – лишь изредка мелко позванивал чей-то стаканчик.

– Кстати, кое-кто из наших коммандос все же присутствует в группе, – сказал Первый, сделав еще один жест. На стене возникло новое изображение. Это была Лю, – как и все в отряде скифских амазонок, с собранными в хвост волосами, в легком форменном комбинезоне из искусственной лайки, облекавшем тело, словно вторая кожа, – сидя в капсуле с откидным верхом, она ловко на ходу забрасывала лассо на мчащийся перед ней с такой же скоростью муляж вепря.

– И все же… У них будут сложности с адаптацией там, на Юдоли, – заметил Второй, поглядывая на коллег. – Здесь, в наших условиях, на месте, подготовить их ко всем нюансам земной жизни невозможно. Мы ведь не можем предугадать до мелочей все, что там может произойти в каждую следующую минуту.

– Но в целом-то предсказать ход событий и конечный итог – можем?, – с загадочной улыбкой где-то в глубине глаз, произнес Первый.

– Ах это… да, конечно. …Но все же трудно предсказать, какой ценой нашим людям удастся выполнить эту задачу, – тихо заключил Второй.

Новые картины, возникшие сейчас перед собравшимися, привлекли их живое внимание. Бушующая на улице толпа размахивала лозунгами: «Закрыть Тоннель!», «Тоннель крадет наших людей!». Плакаты с рисунками, изображающими вход в какую-то пещеру, и жирный красный крест на этом черном пятне-входе.

– Чья бы корова… – хмыкнул до сих пор молчавший Девятый. – Хотя… им бы еще соединиться с нашими сторонниками закрытия Тоннеля…

– К которым, кстати, относятся и некоторые из нас… – с легкой иронией заметил Первый. – Но, во всяком случае, – он посерьезнел, – думаю, вопрос о закрытии Тоннеля между Миром Земли и нашими Мирами действительно стоит еще раз рассмотреть и продискутировать. Как знать, может в этом закрытии есть определенный резон.

– Но вернемся к нашим делам. …Именно потому, – Первый кивнул на картинку на экране, – и наша группа, которую очень удачно назвали Ковчег, тоже имеет те же земные характеристики где-то в чем-то тоже очень нестабильного образования, – подытожил Первый.

– Да, довольно умно, – заметил Третий, – адаптация к изменениям, переформатирование на ходу, по мере развития событий… Главное – найти в этом хаосе нашего парня.

– В нашей группе будут люди, связанные с ним эмоционально. Например, его отец.

– Думаю, у ребят всё получится, – заключил Десятый, решительно отставив стаканчик. – Часть из тех, кто в группе лишь недавно покинула Юдоль, у них еще остались старые навыки жизни в земном социуме. Народ в группе проверенный, опытный, к путешествиям и приключениям привычный… в основном… – последние слова он произнес едва слышно.

– А что, есть что-то, что вызывает у нас сомнения на этот счет?, – удивился Четвертый. Похоже, он так глубоко медитировал, что еще не совсем проснулся. Четвертый поправил кокетливо торчащий из кармашка белого кителя ярко-зеленый платочек. – Что мы, впервые, что ли, отправляем группу на землю? Вон неделю назад…

– …неделю назад – была обычная экскурсионная группа. Все вернулись вполне благополучно и в полном составе. Но мы сейчас не об этой, а о нашей специальной группе, – с ударением произнес Первый, наливая в стаканчик нектар.

– То есть, если я правильно понимаю, – с земным правительством мы о ней, что называется, не очень-то договорились?… – не успокаивался Четвертый.

– …не очень, – подтвердил Первый.

– …и там, на Земле, эту нашу группу, прямо скажем, не совсем готовы встречать с распростертыми объятиями?

– Как ты, однако, проницателен!, – с легкой иронией заметил Второй.

– Ребята, – примирительно сказал Первый, – с одной стороны их ведомство, отвечающее за культурный обмен между нашими, так сказать, образованиями, обязано найти нашего парня, пропавшего в зоне их ответственности. С другой – мы отдаем себе отчет, что действуя официальными методами, мало чего добьемся от них. Они ссылаются на то, что перестали нестись воробьи, или что-то в этом роде… из-за чего по всей Земле прокатились восстания и произошли изменения границ, – нарушены коммуникации между правительствами и силовиками разных стран.

– У них там всегда всё «не очень отлажено», – мрачно заметил Двенадцатый, сняв белое сомбреро и опрокинув его над полом, словно вытряхивая из него на пол какой-то мусор (наверно, грустные мысли…).

– Мы ведь с ними на разных частотах работаем, – с грустью продолжал Первый, делая вид, что не слышал удивления Четвертого. – Когда задаешь вопрос товарищу «с той стороны», – он глядит тебе в глаза, кивает, говорит: «Да, ты прав»… И поступает в точности до наоборот.

– И поэтому… – Четвертого, наконец, пробило озарение.

– Да, поэтому, – сказал Первый. – Именно поэтому…

– …Светлые действуют втемную. Ну не парадокс ли? – С радостной улыбкой, наконец, понял Четвертый.

– Да уж. Дожили. – Одиннадцатый, погрузившись в свое полукруглое кресло, сидел с отрешенным видом.

Все замолчали. Свет в комнате, казалось, стал приглушённее, не таким ярким, словно на источник этого света набежала небольшая тучка. Но, может, его интенсивность и оттенки зависели от мыслей присутствовавших?

– Я хотел бы уточнить, – прервал молчание Шестой. – Как я понял, группа не совсем укомплектована?

– У меня в списке пока шестеро, но, думаю, добавить еще одного-двух, не более. Сам понимаешь, нельзя привлекать слишком большое внимания… – ответил Первый.

– Так вот, что касается еще одного… – продолжал Шестой. – У меня есть на примете парнишка… Активный, неглупый. Сын моих друзей из Мира Сказок. Правда, в последнее время связался с компанией бездельников, – назовем их так. Хорошо бы ему найти другую среду обитания. В поисках, так сказать, смыслов. Он любит риск, экстремальные ситуации, – в общем, инсургент. Но, главное, – плохо поддается чужому влиянию, всё подвергает сомнению.

– И это хорошо, или плохо? – с улыбкой спросил Четвертый.

– Смотря, в какой ситуации, – ответил Шестой. – Иногда это очень полезное свойство.

Шестой щелкнул пальцами. На стене появилось изображение небольшой малолюдной улицы. Деревья вдоль дороги, обвязанные разноцветными ленточками. Парнишка, ехавший на моноцикле по тротуару, остановился, что-то крича людям, стоявшим по другую сторону дороги. Затем вдруг обернулся – и …посмотрел прямо в глаза сидевшим в зале и наблюдавшим за ним Советникам. Взглянул, и довольно фамильярно подмигнул.

– Вот, видите! – с энтузиазмом отметил Шестой. – Он же нас видит! Чувствует, что мы – здесь, и смотрим на него!

В комнате возник гул. Советники обсуждали увиденное, но в общем тоне разговоре слышалось, скорее, одобрение.

– Думаете, сказочник с неясной характеристикой может быть полезен в группе? – Недоверчиво уточнил Десятый.

Первый, вертел в руке ароматическую палочку, время от времени вдыхал ее легкий сладковатый аромат.

– Что ж… Кажущаяся нестабильность человека, его флуктуация, – возможно, как раз является оборотной стороной его повышенной приспосабливаемости.

Пока Советники, негромко переговариваясь, продолжали обсуждать состав группы, Первый незаметно отделился от них и, подойдя к столику, дописал в конце лежавшего на столе списка красивым каллиграфическим почерком еще несколько строк:

7.Инсургент (обиженный ребенок, со всеми спорит. Нужный элемент работы с непредсказуемыми ситуациями)

8.Натаниэль (когда его найдут)