Служанка и человек. Сказка

Наши души обращались в прах и пепел и стелились у её ног. Она не замечала нас, а мы плыли за ней в сияющем тумане, и восторг невероятной силы заполнял все клеточки наших тел. Музыка неведомая плыла вслед за её телом, и все оттенки звуков смешивались в невероятной гармонии.

Тимпаны шаманов, плач тростника, восторг Пенелопы, струны Орфея, песни Сирен, нежные оды неведомой Любви, и вдруг, резко вниз. И вдруг грохот, и скрежет, и тело в чёрных струях шелка, распростертое на полу. Мы бросаемся к падшей, но струи уже меняют свой цвет, и вот уже фиолет струится по юному телу, и оно тотчас взвивается в новом танце, и вот уже аромат фиалок и танец с саблями. Вслед за фиолетом струится сирень. И вот уже Лунная Соната, и вот уже аромат сирени наполняет пространство, и вот уже засияли красно-розовые струи, и является аромат роз. И вот уже «Что ж ты опустила глаза! Разве я неправду сказал! Ты о любви шептала мне! Ну, что ж ты опустила глаза!». И всё тает внутри.

Но вот уже густые зеленые струи, и вот уже аромат кедров и вот уже «Авве Мария…». Вслед за зеленью струится синь небес, и вот уже звон колокольчиков и «Санта Мария Марджоре, счастье мне дай вместо горя…».

Анна останавливалась внезапно, и тотчас обращалась в обыкновенную Анну. Обыкновенная Анна подкидывала нам идеи между двумя тарелками щей и каши, а мы потом ночами не спали, воплощая их в жизнь. Я забыл, что такое скука. Днём приручал кобылиц, вечером познавал восторг и блаженство, ночью ломал голову над её фантазиями. Дни летели, как секунды.

Мы тоже развлекали Анну. Она сказала, – Обожаю бутафорские драки.

И мы начали драться ей в угоду. Мы делали зверские лица и набрасывались друг на друга с кулаками. Кулаки всегда пролетали мимо, но со стороны всё это казалось натуральным.

Анна хохотала до изнеможения. Мы старались во все тяжкие. Оказалось, что эта бутафория выматывает гораздо больше, чем настоящие драки. Однако, когда после представления мы принимали ванну, то чувствовали себя как новорожденные младенцы.