Академия Великой Матери

– Здравствуй, Шаита. Не занята сегодня?

– Вердерион, – ты же знаешь, для меня ты самый желанный гость. Когда хочешь увидеться?

– Прямо сейчас, если можно… – было немного стыдно в этом признаваться.

Последовало секундное замешательств, а затем прозвучал ответ:

– Жду в своём будуаре. Если можешь, дай мне пятнадцать минут.

Выдерживая указанное время, в раздумьях ходил по комнате, прикидывая, насколько разумно совершать теневой переход, ведь обратно придётся возвращаться порталами. Решившись, прыгнул в поместье, в конце концов, стоит пополнить гардероб. Я не планировал оставаться в академии надолго, так что в нём просто не было необходимости. Одеваться, впрочем, не стал, зачем впустую тратить время? Просто прихватил пару комплектов с собой.

– Вердерион! – бархатистый низкий голос обволакивал и будоражил, экзотический аромат южных цветов, показался чуть резковатым и сладким, когда Шаита, раскинув руки, плавно двинулась навстречу. Я положил чехлы с одеждой на кресло и обнял женщину, которую считал своим другом. – Надеюсь, ты забыл обо мне так надолго потому, что, наконец, кого-то встретил, а не потому, что довёл себя до ручки в очередной раз?

– Я общался с женщинами, – ответил я, пытаясь припомнить, когда это было. Прозвучало ожидаемо неубедительно, и темноволосая красотка неопределённого возраста, скептично покачала головой, а я невольно залюбовался оливковой кожей и чуть раскосыми глазами.

Взяв меня за руку, Шаита подвела к огромной роскошной постели, занимающей большую часть будуара. Арендолльский шелк простыней тёмного сливового цвета призывно мерцал серебряными всполохами в полумраке. На выручку за один метр такого могла месяц безбедно жить деревенька средней руки с учётом оплаты услуг обычного друида-природника. Напротив разместилась вырубленная из цельного куска снежного мрамора купель на изогнутых звериных лапах, выполненных боюсь, даже не из серебра. От остального пространства её условно отделял своеобразный балдахин из кисеи в тон прочему убранству. Это не для того, чтобы мыться, скорее для развлечений. На противоположной стене огромное зеркало, которое при желании можно закрыть занавесками. Пара изящных резных стульев тонкой работы с темно-бордовой обивкой на спинках и сиденьях. Большое уютное кресло в комплекте. Если здесь и было что-то из Чащи, то оно искусно маскировалось за выставленной напоказ роскошью. Куда ни падал мой взгляд – всплывали воспоминания. Впрочем, было здесь и новое. Зверь внутри довольно шевельнулся. Тварюга!

Заметила моё возбуждение и Шаита. Она подошла совсем близко, полупрозрачный струящийся наряд, при каждом движении то приоткрывал, то прятал частичку тела. Я оценил. Очень эффектно и соблазнительно – одна из новейших разработок сияющих. Не все же доспехи для оборотников делать.

– Нравится?

Кивнул в ответ.

– Кажется с прошлого раза что-то изменилось? – Куртизанка с лёгкой улыбкой согласно опустила ресницы, и я вынес вердикт: – Стало ещё ослепительней.

– Вердерион, ты знаешь, какие требовательные у меня клиенты. Пожалуй, единственное исключение, сейчас доставляет удовольствие себя лицезреть.

Окинув меня таким взглядом, что зверь внутри замер в предвкушении, Шаита провела рукой по моему плечу и, разворачивая, увлекла к постели.

– Расслабься, – потянув за руку, заставила сесть.

Мягко забравшись следом, принялась делать массаж.

– Шаита, может, не стоит… Я пришёл посоветоваться…

– Тебе снова нужен совет старой шлюхи?

– Не такой уж и старой. Мы с тобой одногодки, насколько я помню, – развернулся я к женщине, заключая в объятья. – Я себя точно стариком не чувствую.

– Вот и отлично, – соблазняюще-профессиональный, въевшийся в саму её суть взгляд снова облил патокой. – А раз так, позволь в очередной раз тебе помочь, а потом ты будешь достаточно готов, чтобы слушать, а главное, воспринимать советы.

Через час или полтора – я потерял счёт времени – мы, расположившись в белой гостиной на уютных креслах, совсем непохожих на то – в будуаре, и не спеша пили чай. Для меня же Шаита заказала большое блюдо мяса, приготовленного на пару с овощами и специями. Сытая во всех смыслах тварюга дрыхла где-то в глубине души, довольно свернувшись калачиком. И казалось, даже во сне надо мной посмеивалась. Вместо узилища, в которое я её заключал в последний раз, будто в насмешку повсюду были разбросаны бархатные подушки и сахарные косточки.

– Вердерион?

Погрузившись в себя, я не спешил начать разговор. Было трудно, хотя только у Шаи, я мог найти подобную поддержку.

– Хорошо, давай начну, – как обычно предложила она, и я кивнул. Так всегда было легче. Именно за это я привязался к этой женщине. – В твоей жизни случилось что-то, что её меняет, и ты этого страшишься?

Пожал плечами. Боюсь ли?

– Возможно.

– Ты влюбился?

Вот так, без обиняков.

– Не знаю… – озвучил мысли. – Я забыл, что это такое.

– Расскажи о ней? – Шаита осторожно вяла мою руку. – Расскажи мне всё, что сможешь. И меня не волнуют её имя и положение, просто расскажи, какая она?

Начал я неумело, еле выдавливая фразы, но то, как внимательно слушала Шая, как ободряюще сжимала мою руку, как кивала в ответ на моё постепенно проснувшееся красноречие, сильно помогало. Я бы не смог всё это сказать даже Эллэ. Не уверен, что бабник Райд бы понял.

– Шаита, я все испортил, да? – спросил в конце.

– Глупый, это только начало. Важно не то что ты мне рассказал о ней, а то, как ты это сделал. Впервые с тех самых пор, ты о ком-то говорил больше пяти минут. Я видела твои глаза, я слышала твой голос. Мне не надо обладать эмпатией, чтобы понять. Уверена, эта девочка тебя простит. Уже простила.

– Но как? Как ты можешь это знать?!

– Я тоже женщина, Верд.

Устав от монолога, замолчал. Задумался, невольно вспоминая, как оказался здесь впервые десять лет назад. Как раз тогда я заканчивал последний курс. У нас было все, богатство, положение, власть. Мы с Эллэ были молоды и весьма популярны, внимание девчонок льстило, и мы нагло этим пользовались. До тех пор, пока я не встретил её…

Хрупкая блондинка с невинными голубыми глазами, фарфоровой кожей и тихим голосом, но не без стержня внутри. Она поступила на факультет световиков и сразу покорила моё сердце. Мы даже едва не поссорились с Райдом за её внимание. Как раз тогда и состоялась наша последняя серьёзная драка, из которой я, как и сейчас, вышел победителем. Правда, позже друг порадовался своему проигрышу. Он говорил, что из-за Амелии я превратился в мямлю, подкаблучника и законченного романтика.

Девчонка долго не сдавалась, как ни заваливал я её цветами и подарками, сколько ни творил безумств, в надежде покорить её сердце. Почти целый год. И в один из таких вечеров мы оказались в моём поместье. Всё сразу пошло не так. Вместоромантическогоужина случилась ссора из-за какой-то ерунды. Жутко её ревновал. В результате меня выгнали из комнаты, и я коротал остаток вечера с бутылкой «Имперского». Вроде и выпил немного, но не смог совладать со своим зверем. Пришёл в себя, и обнаружил любимую в слезах. Растоптанная, в разорванной одежде, сжавшись в самом уголке кровати, она спросила меня, за что я так с ней поступил?

Я был раздавлен этой ситуацией. Неподъемное чувство вины, ненависть к себе, осознание собственной никчёмности. Умолял простить, клялся, что это не повторится больше никогда. Мы даже помирились, и я рискнул сделать предложение. Что удивительно, получил согласие, но с одним условием. Мы не поженимся, пока она не закончит учиться. Целую неделю я летал, хотя привкус горечи так и остался.

Воспряв духом, сразу направился к отцу, чтобы заявить о своём намерении. Тот же воспринял новость в штыки. Отругал за разгульную жизнь, после чего последовал жёсткий запрет. В сердцах я рассказал о своём неприглядном поступке, наблюдая, как темнеют его глаза, а у ног зло шевелятся тени. Ожидаемо, он разозлился ещё сильней, даже что-то кричал о дурной крови моей матери. Я не видел его таким раньше, но ушёл, решившись всё равно сделать по-своему. Амелия в то время даже поддержала меня, пообещав, что мы вместе уедем в Файбард.

Тогда я ещё не знал, какая она лживая дрянь.

Прозрение настало вскорости. Мы должны была провести выходные в моём поместье. Желая её удивить, я отдал бешеные деньги за новинку сияющих и установил накануне прямо в спальне мобильный портал. Хотел ей в подарок вручить амулет-ключ, чтобы в любой момент мы могли встретиться – я почти закончил учёбу, а ей оставался ещё один год, так что мы не могли видеться в академии. Полный радужных надежд и с охапкой белых лилий в руках, я материализовался на небольшой, гармонично вписавшейся в интерьер портальной площадке, как раз вовремя, чтобы увидеть то, чего никогда в жизни видеть бы не хотел.

Лицом ко мне рядом с моей кроватью стоял отец. Спиной – моя Амелия. Как сейчас помню, это былбелый соблазнительный кружевной комплект, чулки… В общем всё как надо. Я бы подумал, она ждала меня, а присутствие отца – досадная случайность, если бы не маленькое «но». Она сама на него вешалась. Глядя мне прямо в глаза, отец положил руку моей невесте на талию и поцеловал. Кажется, я потерял не только дар речи, но и способность двигаться. Так и застыл, как полный придурок, наблюдая, как постанывает моя невеста, как трётся всем телом и ласкает руками другого мужчину. Бесы!

Отодвинув её от себя, отец задал вопрос:

– На что ты готова, чтобы быть со мной?

– На всё! – прозвучало порывисто и страстно, и тут я уронил цветы.

Обернувшись на звук, Амелия увидела меня. На красивом лице отразились лишь разочарование и недовольство, но ни грамма раскаяния или любви. Да она даже не испугалась! Отец же молча развернулся и пошёл прочь. Когда покинул комнату, я, наконец, сбросил оцепенение. Внутри закипела такая злость и обида на весь мир, что зверь завладел мной целиком и полностью. Тогда-товпервые проснулся раал’гар – моя вторая ипостась. Тогда же я совершил первый переход тенями.

Я напал на отца со спины, но его уже не было на прежнем месте, а для меня случилось ещё одно открытие. Я впервые узнал, что такое теневая плеть. Спина моего зверя под шерстью до сих пор покрыта рубцами. Оттрепав как щенка, отец, похоже, пребывал в хорошем настроении, а я не могего за все случившееся простить. Сказал, что не хочу его знать и отрекаюсь. Он на удивление легко согласился с моим решением, но ответил, что я всё равно останусь для него сыном, и если одумаюсь, смогу прийти обратно и попросить прощения в любой момент.

Я будто спятил. Сначала много пил и бездельничал месяц или два, но это было не моё. Потому, взяв себя в руки, вместо службы во дворце, пошёл в армию. В то время вспыхнул новый конфликт с Файбардом, да и опасности Чащи никто не отменял. Каждый год случаются сезонные обострения, миграции, мутации и прочая привычная бесовщина, а потому буйные головы всегда нужны. Просился я в самые горячие места, то ли надеясь погибнуть, то ли что-то доказать. Тысячу раз вступая в схватку со смертью, отточил новыенавыки, которые здорово меня выручали. Потом незаметно втянулся, даже стал чувствовать себя полезным. А вскоре снова встретился с Эллэ.