Осколки сердец

Глава 1

Мумбаи – город контрастов, один из важнейших центров Индии, где одни мечты обретают крылья, а другие так и остаются лишь несбывшимися надеждами. Но в этом бурлящем мегаполисе есть история, которая выделяется: история семьи Чаудари, чьи желания и стремления удивительным образом воплотились в жизнь.

Глава семейства Чаудари, Харман, начал свой путь с самых низов, но благодаря неустанному труду и непоколебимой поддержке своей жены Махини, достиг вершин успеха. Он построил крупную строительную империю, а Махини прославилась своими бутиками, предлагающими изысканные сари ручной работы. Семья Чаудари была примером для многих, вызывая восхищение и, как это часто бывает, зависть.

Их резиденция в престижном районе говорила сама за себя. Высокий, неприступный забор и внушительные железные ворота с изящно выкованными инициалами "ХМ"создавали ощущение защищенности и эксклюзивности. Переступив порог, вы оказывались в настоящем саду чудес: редкие растения и благоухающие цветы обрамляли дорожки, выложенные плиткой с уникальным авторским дизайном. Светлый фасад дома, пронизанный светом через огромные окна, обещал уют и простор. Внутри, величественный холл открывал путь в гостиную, а по сторонам располагались элегантная столовая и просторная кухня с внушительным столом. Справа от холла вилась лестница на второй этаж, а также открывался проход к манящему бассейну.

В доме Хармана жила большая семья: сам Харман, его супруга Махини, их дочери Прагья и Адити, а также мать Хармана.

Действие начинается на залитой солнцем кухне. У плиты, облаченная в голубое сари, расшитое золотой нитью и усыпанное мелкими камешками, сверкающими на свету, стояла Махини. Несмотря на штат прислуги, именно она каждый день сама готовила для своих близких. Вдруг на кухню влетела маленькая девочка, и Махини встревоженно воскликнула:

– Адити, осторожнее! Ты же можешь пораниться. Куда ты так несешься?

– Мама, я ищу папу. Мне нужно с ним поговорить.

Адити, шестилетняя дочь Хармана и Махини, несмотря на юный возраст, обладает редкой мудростью. Она верит, что любовь и доброта – ее главные щиты, ведь сам Бог будет оберегать ее. Эта вера побуждала ее помогать всем нуждающимся, будь то в храме или на рынке. Праздничные подарки – деньги, заколки, сладости – Адити щедро делила с бедными. Однажды она отдала свои туфли девочке, оставшись босой.

Старшая дочь, Прагья, была полной ее противоположностью. С детства избалованная, она требовала все большего с возрастом. Прагья ненавидела Адити, считая, что та крадет всю родительскую любовь. В школе она унижала сверстников, демонстрируя свое богатство. Харман и Махини прощали ей все, но бабушка была против, что приводило к постоянным ссорам в семье.

– Мама, ну скажи, где папа? – спросила девочка.

– Дорогая, он уехал встречать бабушку, – ответила мама.

В этот момент на кухню вошла Прагья, недовольно буркнув:

– Опять возвращается эта ходячая энциклопедия правил.

Махини строго посмотрела на дочь:

– Не говори так. Она твоя бабушка, и ты обязана ее уважать.

– Уважать? Это не надевай, так не говори, туда не ходи! – возмутилась Прагья.

– Прагья, помолчи, пожалуйста.

– Вот так всегда! Адити уделяют больше внимания, чем мне. Вся семья меня ненавидит! Папа хвалит только Ади, мама тоже хвалит только Ади, даже для сумасшедшей бабушки Ади – идеал. А я? Я вам не дочь?

– Хватит закатывать истерики. Иди в свою комнату и займись учебой, ты и так отстаешь по всем предметам.

– Учеба – это не главное! Главное – деньги, а у нас их столько, что я могу всю жизнь не работать, – с ехидной улыбкой сказала Прагья и ушла.

В этот момент в доме появились Харман и его мама. Услышав знакомый голос отца, Адити тут же бросилась к нему навстречу, радостно выкрикивая:

– Папа! Папа!

– Привет, моя принцесса, – ласково ответил он.

Бабушка, наблюдая за этой сценой, тепло улыбнулась.

– Малышка, как же я по тебе скучала!

– Бабушка, вы оставили все свои дела, чтобы приехать на мой День Рождения? – с удивлением спросила Адити.

– Конечно, моя дорогая. Как я могла пропустить такой важный день?

Бабушка, чье настроение было безмятежным, вдруг замерла, заметив зияющую пустоту на стене. Ее взгляд, полный гнева, устремился к Харману.

– Ты снова ее снял? Сколько можно убирать ее после моего отъезда?

– Мама, пожалуйста, давайте не будем начинать этот разговор снова.

– Харман, если ты будешь продолжать снимать картину, мы будем возвращаться к одному и тому же. Сколько раз тебе говорить, что сняв ее со стены, ты не изменишь истину? Малик – член нашей семьи, что бы он ни делал.

– Нет, мама. Я вычеркнул его из своей жизни два года назад. Малик не имеет никакого отношения ко мне и моей семье.

– Ты вычеркнул его из своей жизни, но не я. Он мой сын, и это не изменить. Да, он совершил много ошибок, но это не повод отказываться от него. Вы вычеркнули его из своей жизни, но не я. Я не видела своего сына два года, так что позвольте мне хотя бы увидеть его фотографию.

– Хорошо, мама. Но это в последний раз, когда лицо этого человека появится на нашем празднике.

Харман позвал слугу.

– Принеси картину из кладовой и повесь на место, – приказал он.

– Хорошо, сэр, – ответил тот.

В этот момент раздался голос Махини: "Ужин готов. Идите к столу".

Мама Хармана недолюбливала Махини, и одной из главных причин была Прагья. Бабушка считала, что Махини не уделяла дочери должного внимания. Постоянно занятая делами, она пыталась компенсировать свое отсутствие подарками и деньгами, покупая таким образом любовь Прагьи.

Семейный ужин не обошелся без происшествий: Прагья появилась в коротком платье с открытыми плечами.

– Хоть меня постыдилась бы, раз родителей не слушаешь!– злобно бросила бабушка.

Прагья не обратила внимания. Она привыкла к подобным упрекам и была к ним невосприимчива. Не получив ответа, бабушка продолжила:

– Это всё из-за тебя, Махини. Ты ее так воспитала. Вы не учите дочь хорошим манерам. Она не только старших не уважает, но и культуру с ценностями нашей страны тоже.

Махини вздохнула:

– Это всего лишь ребенок, у нее такой возраст. Скоро это пройдет, и она начнет уважать традиции. Просто она еще не до конца сформировалась.

Бабушка, усмехнувшись словам Махини, возразила:

– Ах, вот как? "Незрелая"… Будем все списывать на это? Боюсь, Махини, это ты незрелая, раз не можешь должным образом воспитать свою дочь. К счастью, воспитанием Адити занималась я. Иначе, через десять лет ты бы тоже прикрывалась ее "незрелостью", оправдывая собственное упущение. Сыта я этими разговорами о незрелости! Устала, хочу отдохнуть.

Бабушка ушла в свою комнату, Адити последовала за ней. Прагья попыталась выйти, но Харман остановил ее, отправив в свою комнату, и сам поднялся наверх. Махини осталась за столом, рыдая так, словно потеряла самообладание.

– Почему я должна это выслушивать? – прошептала она – Да, я признаю ошибки в воспитании Прагьи, но зачем постоянно напоминать? Я понимаю маму, ей тяжело. Харман выгнал Малика два года назад, и от него ни весточки. Но зачем срывать гнев на мне? Я ничего не могла сделать, не могла остановить Хармана. Боже, надеюсь, все наладится, Малик вернется, и все будет как прежде.

Поздний вечер. Комната Адити.

Комната Адити представляла собой просторное убежище, окутанное нежными пастельно-розовыми оттенками. Белоснежная мебель, словно облака, располагалась в комнате, а в одном из углов возвышался изящный кукольный домик. Для Адити это было не просто игрушечное жилище, а самое дорогое сокровище, созданное ее дядей перед его долгим отъездом. Сейчас, сидя на мягкой кровати, она с грустью смотрела на этот подарок, словно в нем хранились воспоминания о близком человеке. В этот момент дверь комнаты тихонько отворилась, и в нее вошел Харман.

– Принцесса, ты до сих пор не спишь? – в голосе отца звучало искреннее удивление, смешанное с легким возмущением.

– Папа, я жду вас, – ответила Адити, ее голос был едва слышен – Вы забыли, я не могу уснуть без ваших волшебных историй.

Харман мягко улыбнулся.

– Папа, – голос Адити дрогнул, – почему дядя уехал, даже не попрощавшись? Я так скучаю. Он уже два года пропускает мой день рождения. Может быть, он меня больше не любит?

– Нет, дорогая, – Харман нежно погладил ее по голове. – У дяди просто возникли очень важные дела, которые потребовали его немедленного отъезда. Я уверен, что как только он все уладит, то сразу приедет к тебе. Просто немного подожди, хорошо?

Адити кивнула, ее взгляд все еще был полон грусти.

– Принцесса, я собирался подарить тебе это завтра, но сейчас подумал… зачем откладывать радость?

Харман извлек из кармана брюк небольшую розовую коробочку, перевязанную тонкой белой ленточкой, и протянул ее Ади.

– С днем рождения, моя принцесса. Желаю тебе безграничного счастья.

Ади, с нежной улыбкой, взяла коробочку из рук отца.

– Спасибо, папочка.

Она аккуратно развязала ленточку и приподняла крышку. Внутри, на бархатной подкладке, покоилось маленькое золотое сердечко на изящной цепочке. На его оборотной стороне виднелась выгравированная буква "А". Когда Адити открыла медальон, справа обнаружилась фотография мамы, а слева – папы. Девочка взглянула на отца, и в ее глазах заплясали озорные искорки.

– Это так чудесно! Теперь вы всегда будете рядом со мной.

– Да, моя принцесса. Быть может время и расстояние разлучат нас, но этот кулон станет твоим верным напоминанием о нашей любви.

– Что ты такое говоришь? Никакое время нас не разлучит.

– Хорошо, только пообещай мне одно.

– Что, папа?

– Пообещай, что ты никогда не расстанешься с этим кулоном. Что он будет с тобой, несмотря ни на что.

– Я обещаю, папа. Я никогда не забуду о вас, ведь вы всегда будете рядом.

Харман едва сдержал слезы.

– Хорошо. Теперь ложись спать. Завтра твой день рождения, и ты должна выглядеть лучше всех, как настоящая принцесса.

– Папа, ты забыл, я и так ваша принцесса.

Харман улыбнулся, поцеловал ее в лоб и сказал:

– Спокойной ночи, моя принцесса.

Выключив свет в комнате Адити, он ушел спать. В три часа ночи Махини проснулась от оглушительного грохота, донесшегося снизу. Что-то разбилось. Она сразу подумала о матери Хармана, чья бессонница заставляла ее бесцельно бродить по дому в ночное время.

Махини спустилась вниз. Гостиная погрузилась в бархатную темноту. Не включая свет, она направилась прямиком на кухню, убежденная, что источник звука там. Но не успела она пройти и половины пути, как в тишине раздались шаги.

– Харман, ложись спать. Я сама всё проверю, – пробормотала Махини, намереваясь обернуться к мужу.

В тот же миг, прежде чем она успела повернуть голову, ледяное прикосновение металла пронзило её спину.

Пронзительный крик разорвал тишину, и тут же за ним последовали еще пять глухих, тяжелых ударов. Махини безвольно упала на пол, ее голова с глухим стуком ударилась о край журнального столика. Этот звук, словно эхо беды, разбудил Хармана. Внутри него мгновенно зародилось предчувствие чего-то ужасного, и первое, что он сделал, – бросился к детским. Комната Прагьи оказалась пуста.

– Она тоже услышала и ушла, – пронеслось в голове Хармана, наполняя его тревогой.

С надеждой, смешанной со страхом, он распахнул дверь в комнату Адити.

Она мирно спала в своей кровати. Этот вид принес Харману столь долгожданное, хоть и временное, облегчение.

– Принцесса… – отец тихо позвал свою дочь, пытаясь разбудить ее.

– Папа, что случилось? – сонно спросила она.

– Дорогая, умоляю тебя, спрячься под кроватью. И ни звука, слышишь? – его голос дрожал от напряжения.

– Да, папа. Но что это за игра? – в ее голосе прозвучало недоумение.

– Потом, милая. Сейчас просто сделай, как я сказал.

Адити юркнула под кровать. Харман, покинув комнату, тут же набрал номер знакомого полицейского. Внезапно раздался крик его дочери Прагьи. Не раздумывая, Харман бросился вниз по лестнице. В гостиной его ждало ужасающее зрелище: тело его жены. Слезы хлынули из глаз Хармана, но он не мог остановиться. Единственной мыслью, согревающей его, была надежда спасти дочь. Направляясь на кухню, он обнаружил мать, лежащую на полу с перерезанным горлом. Но едва он шагнул в столовую, как раздался выстрел. Пуля, точно в голову, повергла Хармана на пол.

Звук выстрела заставил Адити вздрогнуть. Слезы навернулись на глаза, а сердце забилось в панике. Она отчаянно пыталась убедить себя, что это всего лишь игра, что родители готовят ей сюрприз, а внизу, возможно, случайно взорвалась хлопушка. Но затем послышались шаги, медленно, но верно приближающиеся к ее комнате. Дверь отворилась, и в проеме показались ноги мужчины в черных кроссовках. Он оглядел комнату, затем подошел к кровати и присел на корточки. Между ним и Адити, укрытой одеялом, было лишь тонкое покрывало. Девочку сотрясал неконтролируемый страх. Она уповала на чудо, моля Бога о помощи отца. В один миг, словно очнувшись от кошмара, мужчина вскочил, услышив звук похожий на вой сирены, он бросился прочь из комнаты. Адити, обессиленная, потеряла сознание.

Глава 2

Полицейские, войдя в дом, столкнулись с ужасающей сценой. В нескольких метрах от входа, в луже крови, лежало тело. По предварительным данным, это был 17-летний подросток. На теле насчитывалось около пятнадцати ножевых ранений. Рядом обнаружили разбитую вазу, осколки которой впились в лицо жертвы.

Инспектор мгновенно узнал жертву. Семья Чаудари была ему до боли знакома.

– Прагья… – выдохнул он, словно это имя было горьким привкусом на языке.

– Сэр, кто мог совершить такое зверство над юной девушкой? И ради чего? – голос помощника инспектора, Арджуна, дрогнул от ужаса.

– Пока не знаю, Арджун. Но мы найдем их. И они ответят за это. Боюсь, это лишь начало. Сегодня мы можем обнаружить и другие тела.

Войдя в гостиную, инспектор увидел еще одно тело – женщину, примерно сорока-сорока пяти лет.

– Махини… – вновь с тяжелым вздохом произнес он – Арджун, прошу, осмотрите весь первый этаж дома.

– Будет сделано, сэр.

Арджун и часть команды занялись первым этажом, а инспектор тем временем поднялся на второй. Он тщательно осматривал каждую комнату, но улик не находил. Собираясь уже спускаться, инспектор вдруг заметил на полу коридора следы.

– Это кровь….

Инспектор шел по следам. Они привели его к комнате.

– Я уже заходил сюда или нет? Как я мог изначально не обратить на это внимания.

Открыв дверь, он приготовился к худшему. Но вместо ожидаемого кошмара его встретила чистая комната, если не считать зловещих пятен крови. Инспектор тщательно осмотрел помещение, но не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на произошедшее.

– Зачем он вообще сюда приходил? Что он хотел найти? Или кого? – инспектор погрузился в размышления – И почему следы обрываются прямо у кровати? Что замышлял этот преступник? В голове крутилось множество вопросов, но ни один не находил ответа.

Инспектор опустился на пол рядом с кроватью и внимательно изучал следы. Внезапно он услышал частое дыхание и тихий стон. Заглянув под кровать, он увидел маленькую девочку и обрадовался.

– С тобой все хорошо? Ты не ранена?

В ответ Адити пробормотала, что-то не внятное.

– Не бойся. Я полицейский. Давай руку, помогу тебе вылезти.

Адити сама вылезла из-под кровати и еще раз посмотрела на инспектора.

– Я Вас знаю. Вы друг моего папы. А где папа? Мы начали играть в игру, которая мне совсем не нравится.

– Дорогая….. – инспектор не знал, как сказать Адити, что она осталась одна, что ее семьи больше нет.

– Почему Вы молчите? Скажите где мой папа? – раздумья инспектора прервала Адити – Хорошо. Я сама пойду, искать. Мне не нравится эта игра. Сначала дядя незнакомый приходит, теперь Вы, а папы так и нет.

– Дорогая, послушай….

Адити выбежала из комнаты и, не оглядывая направилась к лестнице.

– Стой. Адити, остановись!

На середине лестницы Адити остановилась. Ее глаза отражали ужас.

– МАМА!!!! – раздался детский крик.

Арджун увидев ребенка, тут же накрыл тело белой тканью. Адити стояла как статуя. Глаза, которые были наполнены ужасом, заблестели от боли, по щекам покатились слезы.

Инспектор взял Адити на руки и прижал ее голову к своему плечу.

– Дорогая, не смотри. Не смотри – говорил он, вынося Адити на улицу.

Инспектор увидел скамейку в саду и посадил на нее Адити.

– Посиди здесь. Я вернусь.

Адити схватила инспектора за руку

– Скажите, папа также как и мама покинул меня?

Он покачал головой и ушел, оставив Адити наедине с холодной скамейкой. Ее душу окутал страх – страх пустоты, страх утраты. Но даже в этой мгле одиночества, тонкой нитью протянулась надежда: возможно, где-то есть тот, кто еще не погасил свет для нее.

Инспектор зашел в дом и подошел к помощнику Арджуну.

– Арджун, это важно. Нам необходимо найти Малика, брата Хармана. Он пропал из виду несколько лет назад, и его местонахождение неизвестно. Поищи у Хармана записную книжку или любые другие записи, где может быть информация о Малике: номер телефона, адрес. Должно же быть хоть что-то, ведь кто-то из семьи наверняка поддерживал с ним связь.

– Хорошо, сэр.

– Мы должен это сделать ради малышки, которая ждет меня в саду. Ей будет гораздо легче, когда рядом будет кто-то близкий – тот, кто поймет ее, поддержит и кому она доверяет.

– Сэр, а если Малик откажется и не захочет брать опекунство?

– Не говори так… Я очень надеюсь, что он поступит по-человечески и не бросит племянницу. Боюсь представить, что будет, если Адити окажется в приюте. За ней сразу начнут охотиться, и не из-за того, что она такая милая девочка, а из-за денег. Дом, компания, магазины – все это достанется ей. Я просто не могу допустить, чтобы ее окружали лицемеры, которые будут притворяться, что любят ее из-за наследства.

– Я понял, сэр. Я сделаю все возможное, чтобы найти нужную информацию. Обыщу каждый уголок этого дома.

Полицейский участок.

Адити сидела на стуле в кабинете инспектора, напряжение витало в воздухе. Он не знал, как подобраться к главному вопросу: что она видела в доме? Мысль о том, что ему придется расспрашивать о человеке, который заходил к ней в комнату, заставлял его откладывать разговор, опасаясь еще больше ранить ее.

Прошло несколько часов. Адити смотрела в одну точку, не издавая ни звука.

Прошло несколько часов. Адити, не отрываясь, смотрела в одну точку, погруженная в молчание.

– Дорогая, поешь, – инспектор протянул ей тарелку с едой.

– Нет, не хочу. Я ем только мамину еду, – тихо пробормотала Адити, в голосе слышалась грусть.

– Послушай, Адити, то, что твоих родителей больше нет с нами, не значит, что они оставили тебя. Они оберегают тебя, присматривают за тобой. Просто ты их не видишь, вот и все. Но они рядом.

– А вы их видите?

– Нет, дорогая. Но я чувствую, что твоим родителям будет очень больно, если ты откажешься от еды.

Адити нехотя взяла тарелку, и начала потихоньку есть.

Адити с неохотой взяла тарелку и принялась медленно ковыряться в еде.

– Я не хочу, чтобы папа с мамой сердились, – пробормотала она.

Инспектор ласково погладил девочку по голове.

– Умница. Скоро мы найдем твоего дядю, и он заберет тебя к себе.

– Вы не сможете его найти, – Адити оторвалась от еды. – Дядя уехал по делам, и папа говорит, что он не вернется, пока их не закончит. Папа тоже пытался его найти, но у него не получилось. Значит, и у вас не получится.

– Малышка, я сделаю все возможное, чтобы найти твоего дядю, – заверил ее инспектор.

Арджун обошел всех соседей, но единственной ниточкой к разгадке стало упоминание о том, что мать владелица дома регулярно, раз в месяц, исчезала на несколько недель. В надежде найти ответы, Арджун решил обыскать ее вещи. После нескольких часов напряженных поисков он обнаружил несколько записных книжек. Забрав их в полицейский участок, он готовился обзвонить каждый номер, чтобы пролить свет на ее таинственные отъезды.

Обзвонив несколько десятков номером, поиски не увенчались успехом. Арджун уже в отчаянье набирал очередной номер телефона.

После десятков безуспешных звонков Арджун, охваченный отчаянием, набирал очередной номер.

– Здравствуйте. Вас беспокоит помощник инспектора Мумбайской полиции. Произошла чрезвычайная ситуация, и мы ищем родственников семьи Чаудари.

– Добрый день. Что случилось? – собеседник прервал его, не дав закончить.

– Прежде всего, ответьте, кем приходится вам Харман Чаудари?

– Он… – последовала пауза, а затем: – Мой брат.

– Вам необходимо срочно приехать в Мумбаи.

– Скажите, что произошло? С мамой все в порядке?

– Семья Чаудари погибла в собственном доме. К сожалению, ваша мама тоже.

В трубке повисла тишина. Арджун несколько минут ждал ответа:

– Алло? Сер? Алло?

– Я выезжаю в Мумбаи, – наконец прозвучал голос. Звонок был завершен.

Глава 3

С тяжелым сердцем Малик шагнул в полицейский участок. Он предчувствовал, что услышит слова, способные растревожить его душу. Но горечь от того, что он не разделил с матерью последние мгновения ее жизни, была невыносимой. Собрав волю в кулак и укротив бурю эмоций, Малик приблизился к офицеру.

– Здравствуйте, меня зовут Малик Чанд. Я прибыл по вашей просьбе.

Полицейский, оказавшийся помощником инспектора, обратился к Малику:

– Здравствуйте, я помощник инспектора Арджун. Это я вас вызвал. – Он указал на кабинет. – Прошу, пройдемте со мной.

Малик открыл дверь кабинета инспектора, увидел Адити, сидевшую на стуле, опустив голову, и тут же закрыл дверь.

– Мне сказали, что никто не выжил. Почему?

– Сэр, я не успел вам ничего сказать. Вы повесили трубку.

Малик в отчаянии схватился за голову.

– Что же мне делать? Я совершенно растерян. Адити будет задавать вопросы… Что я ей отвечу? Я счастлив, что она жива. Моя маленькая девочка жива! Но я не был готов к этому морально.

– Пожалуйста, успокойтесь, – мягко произнес Арджун. – Сейчас вы нужны этому ребенку больше, чем кому-либо в мире. Вы – ее единственная опора. Пожалуйста, не отступайте.

Малик взглянул на Арджуна и кивнул, в его глазах читалась решимость.

Дверь снова отворилась, и они вошли в кабинет. Малик, обеспокоенный, взглянул на Адити. Она сидела, не поднимая головы, погруженная в свои мысли.

– Адити… – Малик произнес шепотом, стараясь не нарушить тишину.

Девочка не услышала его, продолжая смотреть на свои колени.

– Принцесса! – воскликнул Малик, не в силах больше сдерживаться.

Адити вздрогнула и подняла голову. Ее глаза наполнились слезами.

– Дядя! – крикнула она, вскакивая со стула. Она подбежала к Малику и обняла его за талию, прижавшись к нему. – Где ты был? Папа уже давно тебя ищет.

Малик не мог признаться девочке, что Харман его не искал, потому что сам выгнал из дома.

– Принцесса, у меня не было времени приехать.

Малик обратился к инспектору:

– Давайте уладим дела, и я отвезу Адити в Лакхнау.

– Да, конечно, – инспектор указал на стул. – Прошу, присаживайтесь. Арджун, останься снаружи с Адити. Нам с мистером Чаудари нужно поговорить наедине.

– Хорошо.

Арджун взял Адити за руку и вывел ее в коридор.

Час, пока инспектор и Малик вели беседу, для Адити растянулся в вечность. Сердце сжималось от страха: а вдруг ее не отдадут дяде и она останется совсем одна?Наконец, дверь кабинета открылась. Из нее показались Малик и инспектор.

– Спасибо, что пришли, Малик. Вы все поняли, что я объяснил? – спросил инспектор.

– Да, понял.

– Вам нужно будет пройти в дом, а затем к юристу.

– Могу я оставить Адити на некоторое время? Я не хочу, чтобы она возвращалась в этот дом после всего, что случилось.

– Можно.

Спустя время, и вот Малик снова оказался у порога дома, который когда-то изгнал его, навсегда закрыв перед ним двери.

– Брат, такова наша судьба, – произнес он, шагнув внутрь. – Ты выгнал меня, запретил возвращаться. Но теперь твоя дочь под моей защитой, а этот дом – мой. Адити здесь жить не будет. Я запру этот дом и заберу ее с собой. Когда она вырастет, сама решит, что делать с этим домом.

Пол первого этажа был испещрен бурыми пятнами крови. Увидев это, Малик не смог сдержать слез. Картина всей его семьи, застывшая на стене, лишь усилила боль, пробудив в памяти картины счастливых дней, проведенных в этом доме.

– Брат… – прошептал он.

Малик отправился в кладовку за необходимым: шваброй, бутылкой моющего средства и истрепанной тряпкой. Он набрал ведро воды, щедро посыпал порошок на темные пятна крови и принялся за работу. Пол под его руками медленно очищался, а вода в ведре приобретала мутный, коричнево-бурый оттенок. Сменив грязную воду, Малик продолжил упорно оттирать пол. Он не останавливался до тех пор, пока едкая химия моющего средства не начала обжигать его кожу, и только тогда, с болью в руках, он отложил тряпку. Собрав вещи Адити, Малик вышел из дома. Он надежно запер входные ворота, обмотав их цепью и повесив внушительный замок. Вскоре после этого он забрал Адити из полицейского участка и покинул пределы Мумбаи.