Майор по соседству

Сглатываю страх, возбуждение, стыд, когда снова куклой верчусь в его руках, тут же прижатая к большому сильному телу…

– Или твой мужик тебя плохо трахает.

Напоминание о измене мужа толкает на безрассудство, и я сама тянусь к его выпирающей ширинке, поднимая взгляд полный ненависти ко всему роду мужскому.

– Так покажи как надо, а то слишком много болтаешь…

Глава 9

Шесть лет назад

Я даже не сразу поняла, почему воздуха, такого насыщенного лесным кислородом, стало меньше. Только онемевшая кожа на шее дала понять, что он сжал ее пальцами.

– Все вы, богатые сучки, одинаковые. Ничего дать не можете, только требовать…

– Я не – хотелось оправдаться, но слишком поздно, приятного и нежного гаишника как подменили, и наверное теперь я действительно понимаю значение слова «Наказывать» Он прижимается к моему рту и почти насилует меня языком. Это нельзя назвать поцелуем – это грязно, мокро, жестоко, но мне настолько хорошо, что я остервенело отвечаю на это безумие. Продолжаю расстегивать ремень, ширинку.

Но вместо секса, на который рассчитываю, получаю унижение, потому что тут же он толкает меня коленками на влажный асфальт и пихает своею палку в губы… Я качаю головой, я не буду этого делать,

– Я никогда…

– А что? Богатые правильные девочки не сосут грязные письки? Поверь, киска, ты просто не пробовала, – нажимает он на щеки и толкает головку в рот. Я сжимаю челюсти, пытаюсь выплюнуть, но он только усиливает давление, и я с криком принимаю огромную плоть на половину. Теперь не больно, я успокаиваюсь и начинаю чувствовать запах. Он такой, что сносит разумные границы.

– Языком дави, – удерживает он меня за волосы, помогает, учит, не дает захлебнуться в собственной слюне. Я тут же накрываю его ягодицы пальцами, нажимая на кожу ногтями, тут же слыша звериный рык. Сейчас, в этот момент я впервые чувствую власть над мужчиной, чувствую, что делаю все правильно…

Он вытаскивает член, поднимает меня на ноги, смотря во влажное лицо, которое холодный ветер покрывает колючими иголками.

– Быстро учишься, – разворачивает он меня грудью к капоту, об который просто ее расплющивает, опаляя холодным металлом.

По телу ползет невольный страх, когда я чувствую прикосновение горячей сухой плоти к своему бедру. На инстинктах дергаюсь, но Костин снова хватает меня за косу, натягивает и шепчет в ухо.

– Ваше самомнение равно размеру вашего счета, а по факту вы все такие же несчастные суки, словно живете в однушке с мужем – алкашом

– Не рассказывай мне о своем сложном детстве, просто трахни! – кричу я, шевеля ногой, пытаясь его ударить, за что тут же получаю шлепок по заднице. Жар этого удара обжигает меня до костей, вынуждая судорожно хватать ртом холодный, ночной воздух. Пальцы исследуют между ног, размазывая горячую липкую влагу.

– Мокрая сучка… Скажи, что тебе нравится.

– Нет.

– Скажи, – новый сильный удар и по половым губам начинает елозить влажная прохладная головка. Эти контрасты холодного и горячего будоражат и не дают нормально думать. Только чувствовать, царапать ногтями капот собственной машины, прогибая спину. Только вот я не ожидала, что член, что вполне нормально помещался во рту, будет еле пролезать в мое влагалище. Я не могу расслабиться, я даже представить не могла, что такие бывают. Мне больно, как было в первый раз, когда Коля говорил, что боль— это нормально.

– Нет, слушай, я передумала.

Вместо того, чтобы отпустить, он только рвался внутрь дальше, задыхаясь и рыча.

– Сука, как узко то, тебя вообще не трахали что ли…

– Трахали, получше тебя, – сама его провоцирую, ненависти его хочу, не хочу, чтобы это все мне понравилось. Только не с, таким как он.

Больше лейтенант не сдерживается, толкает член по основание, звонко шлепнув меня своими яйцами. Я кричу, дергаюсь, но он держит меня крепко, не дает двигаться, начиная скользить сам, выстанывая совершено не по-мужски в полный голос.

– Охуеть, как круто… – говорит сквозь надсадные стоны, а я мельком, неуместно вспоминаю, что Коля всегда молчал, и я никогда не знала нравится ему или нет. А Костину нравится, особенно когда я поднялась на руках и обняла его шею, оставаясь на весу, поддерживающему только его пальцами впившимися в мою кожу.

Черт, он словно машина, продолжал работать бедрами, даже не снижая темпа, доводя меня до такого состояния, что я могла лишь чувствовать, как впервые трение члена о влагалище не вызывает раздражения. Как не хочется поскорее закончить, как секс, не ради зачатия, приносит по-настоящему ни с чем не сравнимое удовольствие. В голове пусто, а рот только издает вскрики в так с остервенелыми, энергичными толчками, которые сопровождаются пошлыми причмокиваниями влаги между нами. И шлепков тел, так часто бьющихся друг об друга. Чаще. Еще чаще. Еще сильнее.

– Ну, нравится, – кусает он меня за плечо и тут же зализывает. – Скажи блядь, что нравится.

– Очень-очень нравится, – умоляю его ментально не останавливаться. Но как назло, он вытаскивает мокрый член, наклоняет меня, чтобы облизала, и я делаю это, уже не пытаясь сопротивляться. Даже хочу в рот взять, но Костин, чтоб его, толкает меня к середине капота, ту же раздвигая на максимум ноги, тут же смотря суровым, пропитанным похотью взглядом, толкая член в гостеприимное горячее лоно. Тут же дергается, закрывает на миг глаза, а когда открывает, принимается долбить меня с той же дикой скоростью. Мимо проехали пару машин, освещая нас светом дальних фар, но лейтенант не намерен был останавливаться, продолжал двигаться во мне все чаще, что – то шептать, иногда целовать, но я уже не в адеквате, я уже не здесь. Не сдерживаю крик, когда он наращивает темп, подводя меня к первому в жизни оргазму. Я читала, что они доступны не всем, я читала, что не всем женщинами везет, я читала, читала, читала… черт! Пружина внутри, которую он затягивал каждым сильным толчком, лопается, а из меня вырывается какой – то нечеловеческий крик.

Глава 10

Шесть лет назад

Дыхание выравнивается, а кожа, опаленная касаниями, наконец чувствует свою беззащитную наготу. Мурашки заполняют тело, заставляя вздрогнуть. Протрезветь. До меня доходит весь ужас ситуации. А очередной ослепляющий свет фар, окончательно дает понять, что я натворила. Секс. С незнакомым мужчиной. У всех на виду. Без защиты, о чем напоминает стекающая по бедру, липкая влага.

– Отпустите… пожалуйста…

– Мы уже на вы? – усмехается наглец, отнимая от меня руки и осматривая тело, которые я безуспешно пытаюсь прикрыть. Он уже все видел. – Или секс не повод перейти на «ты».

– Не повод, – говорю, боясь взгляд поднять. Стыд словно темный лес, в который я вступаю и выхода не нахожу. Страшно. Дико. Безумно. Что я натворила. Это не я… Я не такая. – Вы мне права обещали вернуть.

Приди ко мне ученица с рассказом о подобном приключении, я бы прочитала ей часовую лекцию о вреде случайного секса.

– Даже интересно. Тебя гложет больше, что я гаишник или факт самого секса?

Я даже отвечать на это не буду.

– Меня ваши комплексы не интересуют. Дайте права и, – взгляд падает на еще не опавшую плоть. Еще огромную в своем возбуждении. – И прикройтесь в конце концов!

Лейтенант задирает голову, смеясь во весь голос.

– Потрясающе. Сначала сама в штаны мне лезет, а потом прикрыться просит.

Закрываю глаза руками, лицо горит от стыда. Как было бы хорошо все забыть, но я помню мельчайшую деталь, даже мускусный вкус его на языке чувствую до сих.

Он шуршит одеждой, а потом насильно отнимает пальцы от лица и вкладывает карточку в ладонь.

Я тут ее сжимаю, выдыхая. Ну хоть не обманул.

Он наклоняется и протягивает мне одежду. Я тут же отворачиваюсь, начинаю дрожащими руками натягивать трусики, неприятно мокрые, потом быстро пытаюсь надеть колготки, но это бесполезно, они все перекрученные. Оставляю это бесполезное дело, зло выкидывая их, тут же слыша за спиной смешок. Отхожу, чтобы скрыться за машиной, но вижу, что гаишник никуда уходить не собирается. Наоборот, натянув лишь джинсы, сияет ухмылкой и своим торсом с кубиками. Разве гаишники не должны быть с пузом?

Отворачиваюсь и натягиваю юбку, а потом пытаюсь натянуть лифчик, но застегнуть его не удается.

– Давай помогу.

– Я сама.

– Сама ты уже отличилась, поворачивайся.