Клеймо тирана

Я одна из тех, кто никогда не сможет нормально жить? Да как я вернусь к Коле после всего. Как я смогу любить? Отдаваться без остатка. Кажется, на душе навсегда поселился страх, что прямо сейчас сюда ворвутся снова, привяжут к кровати и изнасилуют. Я дома, но в безопасности себя не чувствую.

Я засыпаю, воя в подушку, отключаюсь как – то быстро, а когда открываю глаза, слышу шум в коридоре. Сжимаюсь в комок, не смея пошевелиться. Я знаю кто это, знаю зачем он пришел и все что могу сделать это просто замереть, словно это поможет избежать неизбежного.

Моя небольшая кровать прогибается, и я слышу шуршание одежды. Я не хочу, не хочу. Кричу, когда одеяло откидывается, а обнаженное чудовище нависает надо мной.

– Не трогай меня. Пожалуйста! – глотаю слезы, теряя весь запал. Он словно не слышит, наваливается сверху, сминая мое сопротивление своей жестокой силой, тут же толкая язык мне в рот. Я хочу укусить его, но он сжимает мне щеки руками, не давая захлопнуть челюсть, шипит.

– Не дергайся и больно не будет.

– Я не хочу, Леон, мне будет больно.

– Посмотрим, – хмыкает он, задирая мою кофту и схожу, впиваясь в соски губами.

***

Глава 13.

Во мне метались и сталкивались противоречия. С одной стороны я понимала, что нужно будет договориться с этим монстром, а с другой я не смогу перенести новую порцию насилия. Несмотря на всю мою любовь к Коле, я не могу спокойно лежать и ждать, когда он начнет снова меня рвать. Я просто не перенесу этого, просто не выдержу. Я упираюсь руками в его тугие мышцы, чувствуя кожей волоски. Это как пытаться сдвинуть бетонную плиту. Только раскаленную, такой этот Леон горячий. Как не дает сопротивляться, избавляя от одежды, почти срывая ее с меня.

– Слушай, давай поговорим… – прошу я, пока его твердые губы обжигают шею, пока грубые руки мнут талию, прогибая меня и скользя вдоль спины к заднице.

Я сжимаю зубы, понимая, что эта чертова ласка иначе действует, чем должна. Меня теперь тошнит лишь от того, что я не хочу, чтобы он убирал свои ужасные ветки, что не делают больно. Он должен быть грубым, неистовым, а он целует меня, прикусывая кожу на шее лишь губами. Я отворачиваюсь, когда он поднимается, а затем наклоняется, чтобы поцеловать.

– Давай я денег дам? Ты отпустишь меня тогда? У меня есть, много. Давай покажу, вон там в сумке… Леон, там много… Пожалуйста…

– Не хочу твоих денег, хочу тебя, ведьма, – шепчет он, пальцами нажимает на щеки, заставляя смотреть только на него. – Дай свои губки, весь день о них мечтаю.

Я не хочу его поцелуя, внутри рождается таинственный страх, когда я смотрю на его рот, чуть прикрытый бородой, на тень, что нависает. А вдруг мне понравится, как нравятся его прикосновения, а вдруг этим поцелуем я предам Колю.

– Не надо меня целовать. Это будет измена Коле, – шепчу я, рот прикрывая и лишь чувствуя касание его губ к тыльной стороне ладони.

Взгляд Леона неожиданно меняется, становится жестким, безжалостным.

– А что не будет изменой? – вдруг спрашивает он зло и сильно выкручивает сосок. – Насилие? Тебе легче пережить секс со мной, если насилую?

– Да! Не надо этих нежностей! Зачем ты меня гладишь, словно… – словно я твоя любимая девушка. – Просто возьми за чем пришел и убирайся!

Он резко, неожиданно перекрывает мне воздух, нажав на горло и впивается в губы, не давая и шанса оттолкнуть его. Врывается языком в мягкую полость, скользит внутри, скользит по губам, трогает язык, словно сожрать меня хочет. Начинаю под ним извиваться, руками бить. Мне не нравится, не нравится, когда его губы на моих, когда борода щекочет лицо. И он мне тоже не нравится!

Отпускает резко, давая глотнуть воздуха.

– Запомни, Вера. Ты принадлежишь мне. Вся, в том числе губы. Каждая твоя дырка, даже порванная. Все это принадлежит мне! Не будет больше Коли, поняла? Можешь не любить меня, даже ненавидеть, но подчиняться ты будешь обязана, – отпускает он горло, сдирая с меня лифчик и трусы. Не дает дышать, а затем резко переворачивает от себя.

Пихаю его ногой, пока по щекам текут слезы. Что значит не будет Коли?

– Да пошел ты! Давай, рви меня снова я все перенесу и дождусь Колю, – ору, а он меня резко по заднице бьет, раз, другой, до крика, пальцами на промежность нажимает, чуть внутрь проникает кончиками.

Я стискиваю зубы, готовясь перенести любые страдания, любую боль, что принесет мне эта Зверюга. Просто буду думать о Коле, который был со мной всегда нежен и терпелив.

– Долго ждать придется, – шипит Зверев, впиваясь в мою задницу пальцами, наверняка оставляя следы. – Он сгниет в тюрьме, а ты если будешь сильно рыпаться, отправишься к Гоше, он очень хочет порвать тебя лично.

– Лучше к ним, чем с тобой, сволочь бесчувственная! – рычу в подушку и снова вскрикиваю. От удара.

– Так и быть, отправлю тебя завтра им, но сегодня придется потерпеть мое присутствие, – рявкает он и вдруг сжимая силой ягодицы, раздвигает их, принимаясь смачно вылизывать. Я дергаюсь, хочу оттолкнуть его, прекрасно понимая, что он затеял.

– Не надо, ты же убьешь меня! – хочу повернуться, дергаюсь, как уж на сковородке, но, чем сильнее дергаюсь, тем сильнее он стискивает задницу, продолжая орудовать языком между булок. Я уже в голос реву, а он все елозит и елозит. Внутри рождается проклятое тепло, ведь он то и дело задевает клитор. Я бью кулаками в матрас, но не могу даже двинуться, освободиться, чувствуя как яд похоти растекается по венам, стекая смазкой по бедрам. Нет— нет, не может быть, я не могу возбуждаться от действий этого чудовища, не могу даже подумать об этом. Вчера тоже… Как я могу. Я предательница, я изменщица.

– Прошу, не надо так. Лучше трахни, сделай больно, но перестань это делать,– ору как резаная, когда вдруг все заканчивается, он убирает губы, освобождая меня от порочного плена, но между ног все равно все пульсирует, трещит от напряжения. Я захлебываюсь рыданием, когда он приставляет тяжелую головку к крошечной дырочке, чуть нажимает

– Сейчас головка зайдет, потом легче будет, – он еще и успокаивает, дергаю рукой, но достаю лишь до бедра, царапаю его как можно сильнее. Он лишь шумно вздыхает, делает рывок, проникая в меня своим чертовым стальным набалдашником, Я готовлюсь орать, но мне лишь дискомфортно, так что я сжимаю руками подушку и вою в нее, ощущаю, как распирает изнутри, как он двигается во мне, даже не намереваясь жалеть.

– Ненавижу тебя, – глупое, бессмысленное заявление, он уже внутри, но я все равно снова и снова повторяю, – Ненавижу, ненавижу!

– Та же фигня, – пыхтит он, толкая свой отросток все дальше, давя на стенки, сворачивая нутро унижением. Зачем он так, ну что я ему сделала. Я просто не хочу с ним быть, не хочу.

Он проникает все дальше, распирая меня своей стальной плотью. Неприятно, но иначе, чем когда насиловал в первый раз, иначе, чем вчера, когда просто терся об меня. Он пальцами трогает мой клитор, другой рукой нажимает на грудь.

Я стискиваю челюсти, сжимаю зубы, готовясь пережить все. Я все выдержу, даже это животное внутри меня. Что двигаться начинает чуть быстрее.

– Сладкая моя девочка, – как в бреду, спину целует, линию языком по позвоночнику ведет, посылая странные импульсы телу. Я пытаюсь их игнорировать, но они словно пузырьками шампанского в кровь вошли, бурлят, смущая, заставляя не кричать, а позорно постанывать.

Скотина такая, еще клитор мой натирает, а я не понимаю, почему вместо тошноты и ужаса чувствую терпкий мужской запах, ощущаю весь его размер. Чувствую, как он полностью во мне, как боль и дискомфорт медленно и верно сменяются чем – то запретным недопустимым мне ранее.

Из чего я делаю один вывод – я шлюха. Потому что нормальной женщине не может такое нравиться. Нормальная бы стала рыдать, а не постанывать на каждый медленный толчок, нормальная бы думала только о любимом, а не о том, как пульсирует комок нервов под мозолистыми пальцами, как соски горят в тяжелых ладонях.

Нет, нет, нет. Не хочу этого испытывать, не хочу даже мысли допускать, что это животное может мне принести удовольствие. И стоит ему подойти ближе, начать искрами бить все тело, как я просто кусаю себя за руку, причиняя боль и отгоняя позорный оргазм.

– Дура, – усмехается Леон, начиная двигаться чаще и буквально через несколько мгновений вжаться в меня всем телом, заливая изнутри горячим семенем. – Ну и нахера, ты же почти кончила.

– Нет, даже близко нет. Просто укусила себя, чтобы не выть от боли.

– Да, да, так я и понял, – вытаскивает он своего гиганта, целует меня в копчик и уходит в душ.

Я лежу, распластанная по кровати, не могу даже пошевелиться, чувствуя искры не наступившего оргазма. Ни за что. Я не должна получать удовольствие, чтобы он со мной не делал. Не должна.

***

Спасибо любимым читателям за поддержку! Обожаю вас!

Глава 14.

Просыпаюсь от того, что дико жарко, словно меня положили прямо в печку.

Открываю глаза и понимаю, что прижата к огромному телу Леона. Поворачиваю чуть голову, упираясь взглядом в густую поросль на лице, улавливаю спокойное, глубокое дыхание.

Он и правда огромный, подавляет меня всем своим существом и силой, которой я просто не могу противостоять.

Сглатываю слюну, вспоминаю все ощущения, которые набросились на меня голодными волками. Только невероятным усилием я смогла их оттолкнуть. Но они придут снова, я даже сейчас чувствую запах этой чертовой псины, что буквально сводит внутренности, заставляет елозить и думать о том, какого это, когда этот гигант вторгается в меня, растягивает изнутри, заполняет своим ядовитым семенем.