Сын Дьявола

Вкус странный, горьковатый, но при этом с ноткой сыра. Обвожу взглядом лес, смотрю на возвышающийся за ветками дом, и тяжело вздыхаю. Глупость. Я совершила настоящую глупость. Но никогда раньше я не чувствовала себя свободнее. Счастливее. Никогда еще я не хотела испытать боль.

Глава 6. Максим

Да, охренеть. Вы вообще можете в такое поверить? Признать за истину. Не видел бы я так близко эти зеленые глаза, точно бы подумал, что свихнулся. Что никотин, в котором я прячусь окончательно, съел мне мозг.

Сама принцесса, дочка Мэра. Андронова. Я её и вблизи-то не видел никогда. А тут сама пришла. Без лыж. Зато с ошеломительно невинной киской. Такой розовой и маняще влажной, что рот сам собой заполняется слюной.

А запах. Бля, какой там запах…

Подношу пальцы к носу и вдыхаю его. Свежий, мягкий, терпкий. Одна мысль оказаться внутри этого тепла сводит с ума. Кружит голову. Наполняет тело жаром.

И пофиг, что уже кончил. Кажется, что ничего не было. Просто призрак посетил мою поляну, специально спрятанную ото всех.

Нашла. Пришла. До одури красивая, с шелком волос и свежей, как сливки кожей.

Я, когда ее увидел, то чуть не обмер, а когда понял, что пальцами себе дрочит, прикусывая пухлые губы, сердце остановилось.

Даже осмотрелся, чтобы убедиться, что нет скрытых камер, и ущипнул себя. Вдруг сплю. Ну потому что… блять!

Светлана Андронова здесь, передо мной. И вдруг так захотелось узнать, как кончают богатые сучки. Кричат? Воют? Сладко стонут? Так захотелось, что ветка под ногой сломалась не случайно, а член достать оказалось жизненно необходимым.

Больше всего на свете мечтал залить спермой ее покрасневшее личико, увидеть, как она сглатывает, давится и смотрит при этом в глаза.

На лице возникает предвкушающая улыбка, но тут же сползает, когда снова слышу смех Антона и его чуть развязный голос:

– Братан, смотри какую киску сегодня распечатаем. Новенькая. Свеженькая, как майская роза, – гоготал старший по крови брат и тащил за собой только поступившую в приют деваху. Рыжую, с лишним жирком.

Наверное, она в свои восемнадцать была уверена, что уже через месяц выпустится, получит квартиру и будет жить припеваючи, но Антон захотел ее поприветствовать. Посвятить в таинство жестоко мира.

Он всех приветствует. И парням своим дает. И мне.

Морщу лицо и иду к компании на встречу, стараясь не привлекать внимание к своей поляне. «Нашей» – шепчет внутренний голос, и я сжимаю пахнущую Андроновой руку в кулак.

Антон бросает, вроде бы Дину, через поваленное дерево и тут же задирает черную строгую юбку. Смачно берет двумя руками за зад. Сжимает. Оттягивает жир.

– Смотри, какая жопа, а? А то одни плоскодонки попадались. Да не реви, сама же хотела со мной познакомиться поближе… – рвет ей трусы и почти до конца пихает несколько пальцев в вагину. Когда новенькая дергается, шлепает ладонью по заднице.

– Фу, да она уже распечатанная. Ну, нашим легче, – скалится он хищно, стягивает с себя футболку, демонстрируя лесу свою прокаченную форму, приспускает джинсы и даже не смочив чуть вялый член слюной, толкается внутрь крупной задницы.

Парни из нашей банды стоят вокруг, сжимают руками яйца и часто дышат. Антон всегда первый, потом дает остальным.

После такого посвящения у многих девок стираются иллюзии о происходящем в детских домах. Всегда есть тестестероновый главарь. Банда. И я в вот оказался в ней.

По началу все казалось нормой. Девки ложились сами. Потом начали сопротивляться. Я отказывался, но Антон давил на слабо. Как бы не было противно, брал силой после него. И по хрен, что кровь уже текла из вагины ручьем.

За собственными мыслями и третьей подряд скуренной сигаретой, не слышу, как плюхнулся рядом удовлетворенный Антон.

– Ты че? Не нравится? – задает он вопрос и стряхивает пот со светлых волос. Трудился, не покладая члена.

– Да, передернул уже, – выбрасываю сигарету в жестяную банку. И ведь не соврал. Главное, чтобы Антон никогда не узнал при каких обстоятельствах.

– Узкая дырка лучше кулака, – философски замечает он, внимательно наблюдая, как девку натягивают уже на три члена и кричит: – Баранов, что ты с ней шепчешься. Всаживай по самые помидоры, чтобы орать перестала.

Глава 7

Странные эти девушки, ведь все понимают. Против четверых точно не справятся и все равно пытаются строить невинность, потом плакаться Горбачёвой, получая, как стукачки, вдвойне.

И по идее директор приюта прислушаться должна. Но нет… Нас ни разу не наказывали, даже беседы не вели. Всем было глубоко насрать или есть кто-то сверху, и это знание развязывает всем руки.

И я бы бросил на*уй все это. Тошно от самого себя, но Антон брат. Когда-то он спас меня от изнасилования, убил ради меня, вытаскивал из карцера за спизженную сгущенку, защищал все детство, научил драться. Чтобы из хилого мальца я стал хоть немного походить на мужчину.

Меня привели в детский дом почти без кожи. Мать алкоголичка меня не кормила, а когда начинал плакать, избивала палкой. Недостаток роста я заменял чтением совсем недетской литературы русских классиков, и она успокаивала меня. В этом мире всем плохо.

Все страдают. Значит, страдание норма. Счастья нет. Такова природа человека.

Надо просто смириться и жить с тем, что есть. Я с Антоном. Он мой брат, отец, соратник. Никого ближе.

В нашем мире остается только найти стаю волков и следовать их законам, чтобы не загрызли. Что я и делаю. Да и выбора особо нет.

Зато теперь душу будет греть приятное воспоминание о глазах, в которых плескалось возбуждение, а не страх.

Пиздец, как хотелось увидеть их снова. Дотронуться. Одежду сорвать. Посмотреть, каковы соски, прикусить, вылизать. Трахнуть в узенькую дырочку.

Хотелось, чтобы она пришла на то же место, не смотря на запрет, и дала себя распечатать. Окунуться в девственную глубину и познать величайшую радость.

Почему-то я знаю, что с ней не возникнет гадливого ощущения, что пьешь из кружки, в которую уже поплевали.

С ней все будет правильно, красиво, как в кино, которое мы тайком смотрим на телике комендантши, подсыпав ей снотворного.

Но наши желания не всегда отвечают возможностям.

Андронова не пришла, хоть я и ждал почти пол дня каждый день в течении недели, а потом надо было идти тренироваться перед очередным боем в клубе.

Это здесь, в Балашихе, бой напоминал игру, забаву, а там в Москве по-настоящему было.

С дядьками, что больше меня раза в два.

Но там и бабки не подростковые, а настоящие, хрустящие. Я откладываю помаленьку, все то, что не отдаю Антону. И там, кстати, обед нормальный. Не безвкусная баланда, а нормальный супец, наваристый, с большими кусками мяса.

И тот мир давал мне надежду, что я вырвусь из Балашихи. Может быть, даже поступлю на службу к Черкашину или Самсонову. Они берут с двадцати одного года, но парни что одного, что другого в полном шоколаде.

Поступать учиться смысла нет – бабло нужно, так что зависну с осени в армии.

– Смотри, какие крали… – Антон пихает меня в бок несколько дней спустя после встречи с Андроновой, пока мы стоим в магазине.

Он в очередной раз пи*дит водку, а я на стреме. На кралей смотреть не хочется, лучше поскорее свалить, пока все-таки не замели, но приходится повернуть голову и рвано выдохнуть.

Вот же е*анутая!