В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси

– Аскольд примет ее, – говорил он тогда, пусть и князь страдает так же, как страдать мне из-за сестры придется.

Услышав таковы слова, я могла бы рассмеяться. Мой отец навряд ли заметит мое отсутствие, а уж страдать его такое происшествие никак не заставит. Этот человек просто очень плохо знает князя, а судит скорее всего по себе, вот и просчитался. Но я была слишком зла и ни о чем говорить не стала, пусть он обманывается, если ему так легче, а то еще от досады и прибьет меня. Нет, ничего он от меня не услышит, пусть и не старается. Они на все готовы ради того, чтобы исковеркать жизнь ребенку, но отомстить князю.

Все, что мне тогда оставалось, это выжить как-то в чужом Киеве и дождаться спасения, хотя веры в это не было никакой. Но и помирать мне так просто не хотелось, надо было всеми правдами и неправдами вернуться домой или в Новгород, к дядюшке, только пока я не ведала, как это сделать. Воины с меня глаз не спускали, да и не появлялось никого, кто бы решился мне помочь в таком деле.

Глава 3 В грядущем

Сейчас, через много лет, я думаю, гадаю, что бы со мной случилось, как все было бы в моей судьбинушке, если бы меня не вырвали из того мира, а его из моего сердца.

Но я должна была платить за промахи и ошибки моего отца, с этим надо было примириться. Он знал, что помочь мне может только чудо. Если даже каким-то таинственными путями они узнают, где я нахожусь, придут за мной, то ничего у них не выйдет. Но скорее всего об этом они никогда не узнают. Матушка сама отправилась в долгое путешествие. Я бы никогда не поступила так легкомысленно, но меня никто не спрашивал. Они и представить себе не могут, кто оказался похитителем, думать будут совсем на других людей. Выживать мне придется самой, без их помощи и участия.

Еще тогда я начала понимать, что люди делятся на две половины: те, кто сами могут творить судьбу, и другие, которые просто плывут, куда их несет река, и часто даже не противятся. Я отнесла себя ко вторым, к своему большому разочарованию.

Помню, что ехали мы долго, надежды сбежать, укрыться не было никакой. Да и куда могла отправится маленькая девочка, где укрыться? Долго бы она продержалась в лесу, среди духов и диких зверей? А встреча с людьми может быть еще хуже, ведь часто они страшнее зверей

Похитители не сильно меня охраняли – понимали, что бежать некуда. Я была разумна, осторожна, немного труслива, потому и оставалась там.

Так и завершилось на краю света мое невольное путешествие. Сначала я надеялась встретить в дороге кого-то из своих, подать родным какой-то знак. Особенно надеялась, что появится мой дядя Щек.

Но дорога была так длинна, а родичей у меня было так мало, что никто не встретился, надежды быстро растаяли. Я не умела фантазировать и что-то придумывать, скорее просто хотела сохранить свою жизнь, и ради этого готова была на многое. Нет, мечтания могут быть вредны и даже опасны.

А между тем, как сейчас помню, как на рассвете приблизились к огромному древнему городу. Хотя тогда он еще не был таким большим, как теперь, но очень красив казался.

Я понимала, что жить придется тут. Дух захватывало от восторга и страха. А если бы я тут появилась не пленницей? Нет, сейчас надо было раствориться и затеряться в нем. Меня никогда здесь не найдут. Но повезли меня к княжескому двору.

Тот, кого они называли князем, был высок и красив. Я помнила Рюрика и его Новгород, вспоминала замок Щека, и всю ту жизнь, которую провела рядом с отцом. Теперь меня трудно было обмануть.

Князь пристально смотрел на меня, я старалась не трусить, и не опускать глаза на камни пола.

Он не сердился, смотрел скорее с грустью. Я перестала его бояться, хотя и оставалась в его власти. Но вечером, после его пиров, пышных и яростных, я приходила к нему в покои, садилась в кресло, и мы долго разговаривали.

Я спросила его однажды, почему он не женился. Он сказал, что презирает жен, никогда им не доверял. Тогда я спросила его, зачем ему понадобилась.

– Разве мой отец как-то тебя обидел? -вырвалось у меня. – Я не сомневалась, что так все и было, иначе как все объяснить.

– Я никогда не знал твоего отца вовсе, -признался князь, но ты из рода Рюрика, – в этом твоя беда, за это ты будешь расплачиваться долго. Твой дядюшка причинил нам много боли и страданий, надо ответить ему тем же

Глава 4 Ночные разговоры

Эти беседы продолжались долго, порой до самой ночи, я никак не могла от него отстать, отделаться.

– Ты сильный и мужественный, – говорила я, – тебя любят жены, зачем тебе совершать такие скверные поступки? Ведь за это придется заплатить, не тебе так твоим наследникам. Никакой зло не остается безнаказанным, я знаю.

– Его потомки заплатят за все, и не его Новгород, а мой Киев станет стольным градом на Руси, – вот чего я добивался и всегда добиваться стану.

– Но ведь он толкнул тебя сюда, помог стать тем, кем ты теперь стал, – пыталась я заступиться за Рюриком.

Только сразу видно – обиды были слишком велики, он ничего не слышал и никогда не услышит.

– Он знает, что я не боюсь смерти, но есть кое-что пострашнее.

Но он ни о чем не стал говорить, я больше и не спрашивала о том князя. Наверное, недаром он не любит женщин (как их любил мой отец, даже многое готов был потерять ради возлюбленной своей. А этот парень —совсем другое дело. И наверное, дядя в этом был как-то повинен, – думала я, странно путаясь во взрослой жизни. Как я могла что-то из всего этого понять и уразуметь.

Уже став взрослой и многое пережив, я стала догадываться, что сотворил с ним мой дедушка. Но никогда не знала о том до конца, служанок у него не было, а разговаривать с мужами было выше моих сил. Общего языка с ними никак не находилось. Вот и осталась жизнь киевского князя тайной навсегда.

А потом незаметно потекла обычная жизнь. Обо мне почти никто ничего не ведал, я ни в чем не нуждалась – всего было достаточно. Повар привел свою взрослую дочку, и она стала прислуживать мне очень прытко. Она оказалась умелой и разумной, повезло мне с ней несказанно. Со временем она обучила меня всем женским штучкам. Хотя одиночество страшным камнем лежало у меня на душе. Дикаркой и неумехой благодаря ей я, конечно, не стала, но все было тут чужим и чуждым. И надо было мне ненавидеть Аскольда, только не осталось в душе ненависти.

Нет, я его по-своему даже любила, если быть совсем честной. В отличие от отца он от меня не отмахивался и исполнял мои капризы. Может быть, я и была нужна ему во дворце, ведь с кем-то поговорить ему все одно хотелось, а кто еще станет с таким интересом его слушать, как только я? Он не опасался того, что я предам его, кому-то расскажу о наших разговорах, да и кто бы мне поверил, а если и поверят, никто не решится идти против него, князь был скор на расправу, а зачем им терять из-за меня жизнь?

А разве не текла в моих жилах кровь викингов, потому мы и поладили в те дни. Наверное, со стороны я и не выглядела пленницей вовсе.

До того дня, когда я подросла и превратилась в девушку, пришло извести о таинственной смерти моего дядюшки князя Рюрика. Но что было с моими родителями, живы ли они – этого я не ведала. Только Аскольд в те дни веселился, и выпито на пиру было больше, чем обычно. А когда я попалась ему на глаза, он обнял меня смеясь и спросил:

– Хочешь вернуться к своим, туда, откуда мы тебя увезли?

Словно бы я не понимала куда он собирается меня вернуть.

Я вспомнила тогда своего отца, одиночество в родном замке, родной мир был словно покрыт серым туманом. Я поняла, что мне этого вовсе не хочется.

Разве обрадуется отец, если он даже не пытался меня искать, не хотел защитить? Зачем мне возвращаться туда, где меня не любят и не ждут?

Здесь я была не большей пленницей, чем там, да и мало что мне было нужно на самом деле. Это оказалось правдой, о которой до сих пор мне не хотелось думать.

Добраться до Новгорода с купцами мне не составило бы труда, но я не делала этого прежде, не собиралась и теперь. Видно, осталась я тут не случайно, все сложилось само собой.

Аскольд думал примерно так же и ему нравилось думать, что мы дружны. Может он считал меня дочерью, которой у него никогда не было. Но я чувствовала, понимала, что человек не может и не должен оставаться один в чужом мире. И хотя я совсем не тосковала по своим родным, но увидеть их снова, узнать, что они живы, мне все-таки хотелось, напомнить им, что я жива, и они меня рано похоронили было просто необходимо, а еще хотелось спросить у отца, почему он даже не пытался меня искать, матушка, наверное, все-таки волновалась, но она не могла пойти против него.

Здесь, в Киеве, когда я увидела жертвоприношение (пленники были убиты и брошены на Перунов алтарь), тогда мне показалось, что и меня мои родичи так же принесли в жертву, раз им не было до меня дела. И хорошо, что властелин был добр ко мне, а ведь могло быть совсем по-другому. Мне было даже подумать страшно о том, что могло со мной внезапно случиться, окажись он злодеем.

Глава 5 Перемены

Так странно все продолжалось тогда. Если бы я поселилась в замке, то еще неведомо, что со мной бы стало. Но пока думать было не о чем, все завершилось ладом.

Историю об отношениях Аскольда с Рюриком я узнала, когда мой дядюшка уже умер. Аскольд заговорил об этом сам.

– Я был самым верным из его помощников, – твердил он упрямо, – но воины отдалялись от него и все больше тянулись ко мне, у меня не ведаю даже как, появилась над ними власть. Тогда он и отправил меня прочь, забыв о том, что было прежде.

– Убирайся отсюда, мне только смуты еще не хватало, – твердил он, не скрывая ярости.

Воины были недовольны своим князем. Некоторые из них уже знали о древнем городе и вместе со мной туда тайно отправились. Я знал, что никакая сила больше не заставит меня оставаться в Новгороде, где сначала жизнь была хороша, а потом сделалась невыносимой. А в Киеве боги нас любили, все складывалось прекрасно, они были благожелательны и спокойны. Когда мы там появились, старый князь умирал, и у него не оказалось наследника, все складывалось лучшим образом. Да и он посчитал, что нас ему прислал сам Перун.

Я слушала его внимательно и пыталась представить, как там все было тогда, что тут творилось в древности.

– Я никогда не боялся воевать, всегда шел на любую заварушку спокойно и справлялся с ними легко и просто. Но я был чужаком. Мне еще предстояло завоевать их доверие, а это было не так просто. Я хотел быть свободен и построить мир своими руками, но викинги не терпят доброго отношения, хотя может ли быть по-другому? Вот и теперь Рюрик уже мертв, от него только прах остался, а я жив и невредим и долго еще жить собираюсь.

Я запомнила этот разговор, тогда кажется, он многое объяснял.

Об Одде, которого они называли Олегом мы услышали сразу после смерти дядюшки. И тогда какое-то дурное предчувствие охватило мою душу.