Чудесная осень чародейки Ажбеты. Сказки заповедного леса

И встанет Велес снова на пути,
Он не позволит Тьме отнять сиянье:
– Остановись, и деву отпусти,
Хохочет Ний печально на прощанье,
И в снегопаде тонет черный конь.
И свет слепит, и больше нет отрады,
И только задыхаясь от погонь.
Танцует осень в пору снегопада.

И мрак покроет белый пух снегов,
И в метели эта милая улыбка.
И нас оставит темная любовь,
И лишь печаль порой легко и зыбко,
Напомнит о погоне и дожде,
И хочется тепла нам и участья,
Свет побеждает, снегопад везде,
Мы забываем полночь и ненастье…
Когда нас тьма коснется невзначай,
И в ливнях тонет призрачная осень.
Откуда снова в осени печаль?
Какие ветры грусть тебе приносят?

Сказка 13 Счастливая Кикимора

Плясала Кикимора в чаще лесной,
Не знаю я, что же случилось со мной.
Она веселилась во мраке одна.
– Вот счастье, ведь я никому не нужна.

Ушел Домовой, он давно не со мной,
Вот счастье, остаться во мраке одной.
Пляшет, безумная там до упаду,
Свободна, и больше ярма ей не надо.

Не только прекрасная Берегиня осени исполняла свои танцы при ясной луне в поры листопада.

Леший вышел на поляну и залюбовался молоденькой Кикиморой.

Такую красотку он видел в первый раз.

Она кружилась, странно изгибаясь и радостно смеялась, глядя на завороженного старика.

– Что же ты тут делаешь, душа моя? – удивленно спросил он

– Жизни и осени радуюсь, – отвечала Кикимора.

– А что же ты свою хозяйство оставила? – удивился Леший.

– Так вышло, – пожала она плечами, куда-то исчез соседский Домовой, и его Кикимора перебралась к нашему.

– И что же, она вытеснила тебя из своего дома.

– Вытеснила, – призналась та, – я сначала и сама подивилась тому, как легко и просто это у нее получилось, а потом посмотрела на них, и порадовалась, и даже поблагодарила мою врагиню за то, ведь свобода, и радость – это так прекрасно.

Задумался Леший.

– Но разве не должно быть у каждой своего дома, своего хозяйства?

– Мне тоже так матушка говорила когда-то, вот я и вцепилась в этого ворчливого старика, думала, что без этого никак не обойтись, но все это такая глупость, как хорошо быть вольной, забыть про все хлопоты и заботы и кружиться.

Но тебе придется заплатить за свободу, лесные духи уже в Пекло собираются, там во тьме им придется морозы и вьюги переждать, потому что нет на всех теплых изб, огня столько в лесу нет, как в Пекле.

– Да какого же мне Пекла бояться, если я столько времени с муженьком моим провела, – пожала плечами Кикимора – мне любое Пекло теперь Ирием покажется настоящим.

Как ни пугал ее Леший, ничего не испугало Кикимору.

Но только теперь за кустами он заметил старую и несчастную ее соперницу.

Та стояла и тихонько вытирала слезы кулачками, в которых были зажаты ягоды шиповника.

Подошел к ней Леший и спросил:

– А ты что ревешь, у тебя вроде бы теперь есть и теплый дом, и муж под боком, разве не этого тебе и хотелось больше всего?

– Хотелось то хотелось, – согласилась Кикимора, – казалось мне, что обошла я эту Стрекозу, перехитрила ее, а что вышло на самом деле, нет мне от него житья, только и уходить уже не хочется, все-таки свой дом, свое хозяйство, это она плясать и веселиться может, а мне надо делом каким-то заниматься, ведь без него и без мужа, я пропаду совсем.

– Так уж и пропадешь? – хитровато усмехнулся Леший.

– Ну если не я без него, так он без меня точно пропадет, как же Домовой без своей Кикиморы обойтись может, а на нее надежда маленькая, вон вырвалась на волю и радуется.

То на одну, то на другую смотрел Леший и никак понять он не мог, какая из них права, какая виновата.

Домовые только считались у них весельчаками и добряками, на самом деле от долгой жизни с людьми они порой становились и сами такими же несносными, только ворчливый старик умирал скоро, а Домовой оставался.

– Ладно, пора мне, – махнула рукой Кикимора, – а то весь вечер ворчать будет, никакой жизни не даст.

Молодая и веселая встала рядом с ним, и с усмешкой взглянула вслед своей удачливой сопернице:

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, -улыбнулась та.

– Не говори, что ты не сама все это устроила, – погрозил ей пальцем Леший.

– Ничего я не устраивала, рассказала только, как он хорош, как легко и весело мне с ним живется, а она и рванула, моего счастья отведать, так в чем же я виновата.

– Ты ни в чем не виновата, – притворно согласился Леший, но сам подумал, что надо бы от этой красотки держаться подальше, вон какая веселая и пушистая, но как же хорошо она знает и ведает, чего ей больше всего хочется. Любого Лешего заставит под свою дудку плясать.

Кикимора снова улыбнулась.

Подул прохладный ветер, листья повалились ей под ноги.