Кот из бездны. Антиутопия

Печальный ничего не ответил, хотя, вероятно, и ему тоже хотелось взглянуть.

Он должен был спросить, чем вызван такой интерес, но никогда ни о чем не спрашивал, словно ему заранее был известен ответ на этот вопрос. Насмешник понял, что говорить придется ему одному, но это его не смущало, раз сделал первый шаг, то можно сделать и второй, вред ли им еще представится такой случай в этой жизни, может быть когда-нибудь потом, в другом времени и пространстве.

Печальный перевел взгляд на девицу, сидевшую с кавалером напротив, подумал о том, что стоило ее поманить, и она бросит своего кавалера и пойдет за ним, сколько раз он повторял этот трюк, и всегда все так и получалось. В другой раз он убедится в том, что неотразим, пока же ему хотелось услышать, что скажет его собеседник. Не было сомнения, что друг другу они тайно враждебны, но тут было что-то больше, чем вражда двух больших поэтов, вынужденных терпеть друг друга.

– Вы всегда мешали мне, – выпалил Насмешник.

Он сам не знал, что скажет это, а вот сказал и смутился. Никто не просил его быть настолько откровенным, да и когда и у кого он спрашивал позволения?

Но Печальный не заметил этого смущения, он говорил отрешенно:

– Мне тоже всегда мешал Пушкин.

Они не пили в этот день, что крайне удивило расторопного официанта, тот прекрасно знал, сколько может выпить за вечер Печальный. Про его спутника он мало что знал, но, чтобы не пил этот клиент, что же такое с ними могло случиться. Уж не о дуэли ли они думают?

№№№№№№

Они думали не о дуэли, потому что только один из них умел стрелять без промаха, и прослыть новым Дантесом он не собирался, ему проще было пустить пулю себе в лоб, проще остаться голодным, чем жарить соловьев, чтобы насытиться. Так он успел сказать о Печальном перед войной, когда узнал, что тот тоже пойдет на фронт. Он так и сказал: «Это то же самое, что жарить соловьев» И хорошо, что тот не слышал его, потому что возмутился бы, видимость обманчива, в своей усадьбе он мог прекрасно и дрова колоть, и заниматься иными делами, далекими от поэзии, и слабаком никогда не был.

Молчание затянулось. Проще всего было встать и уйти. Но Насмешник все-таки произнес те самые слова, которые остались потом в мифах о них только потому что Печальный привык все записывать в свои дневники и записные книжки, не задумываясь, пригодиться ли это ему когда-то, прочтет ли он или кто-то все эти записи, это не важно, его делом было записать, оставить зарубки на память..

– В вас были влюблены все мои женщины, – выпалил Насмешник, и на этот раз улыбка, больше похожая на насмешку, не озарило его лицо, оно было каким-то неподвижны и печальным, таким его видели крайне редко.

Он поднялся и резко вышел, бросив официанту какие-то деньги, вероятно не маленькие, потому что тот не произнес ни слова.

№№№№№№

Печальный продолжал сидеть за столом, пытаясь вспомнить тех самых женщин, о которых говорил с ним Насмешник, мелькали лица, слова, свидания, коим не было числа, но ничего конкретного он не мог вспомнить. Наверное, сказанное сильно преувеличено, – решил он про себя.

Печальный лукавил, конечно, он лукавил. Он прекрасно знал, что речь шла в первую очередь о той, которая была влюблена в него всю жизнь, и была женой поэта, скрывшегося в метели.

– Он ее любит, по-настоящему любит, но я ни в чем не виноват, ни в чем, почти ни в чем, я не отвечал ей взаимностью, мне не было до нее дела.

Они оба тогда еще не могли знать, что погибнут в одном году, с разницей в пару недель, что в «Поэме без героя» будет только он один, и больше не останется героев.

Он не мог этого знать в тот день в ресторане. Только в записной его книжке появилась фраза «В вас были влюблены все мои женщины».

Это было самое невероятное и самое странное свидание в его жизни. Больше в этой реальности им встретиться не пришлось. Но может быть там, на Лунной дорожке, они еще смогут поговорить об Анне, которую так любил один и едва помнил другой, но именно он навсегда остался в ее «Поэме без героя».

Глава 8 Я пришла к поэту Несколько лет до того

А дева стояла и стыла в своем зачарованном сне. Да, именно так и было. Метель не унималась ни на минуту. Она испытывала на прочность всех, особенно юных и влюбленных девиц.

Что нужно было им около этих темных окон? Многие не понимали и не могли понять этого, а они пропадали часами, часто целыми вечерами, а то стояли и до глубокой ночи. Хотя ночью на Невском и особенно прилегающих улицах было так неспокойно. Но, кажется, они потеряли всякий страх, а может и вовсе его не обрели еще, влюбленные и непуганые заснеженные птички в метели.

Тетушка отошла от окна и повернулась к сестре.

– Скажи, зачем она снова здесь, голубушка моя?

– Ну откуда мне знать, наверное, влюблена. Наверняка влюблена, но никто не объяснил ей, что так вести себя юной особе просто не прилично.

Но тетушка думала о своем: Она печальная, а он таких не любит и не полюбит никогда.

– Говорят, она поэтесса, и у нее есть муж, хотя кто же их поймет теперь.

– Когда и кого это останавливало?

Тетушка отошла к старинному зеркалу, заглянула в его глубины, стараясь понять что-то только ей одной ведомое. Но молчало и хранило тайны прошлого это старинной стекло, а если бы оно могло говорить.

Она приготовила ужин, не надеясь на то, что Саша придет вовремя, значит, им придется ужинать вдвоем. В последнее время это стало делом обычным. Где он и с кем, она узнавала из дневников и записных книжек, которые он позволял ей читать, потому что они были рассчитаны на читателей, почитателей и библиографов. А в том, что там интересна будет каждая запись, он не сомневался. И каждый день упорно и подробно записывал все, что в его жизни происходило. Детали, казалось, что они важнее всего. Остальное можно было понять без всякого труда, а главное не сомневаться, что он все точно записал, так как оно и было.

№№№№№№

Тетушка убрала посуду и снова подошла к окну, девушка стояла на том самом месте, это заставило содрогнуться ее, оставшуюся в тепле. Там же так холодно, она могла заледенеть совсем.

– Она все еще стоит, – с печалью бросила она

– Так поди, приведи ее в дом, пусть немного погреется, так ведь и замерзнуть недолго, отвечала сестра,

Она накинула шубку и вышла, как раз в тот момент, когда к ней подходил высокий, долговязый парень. Пришлось замереть на месте, но эти двое никого не замечали, даже появись она перед ними, они были устремлены друг к другу.

– Анна, ты еще здесь, пошли домой, ну сколько можно себя изводить?

– Нет, нет, я останусь, я должна его увидеть, сказать ему самое важное, а ты иди, я скоро буду. Я должна его увидеть, хотя бы раз.

Из всего этого разговора тетушка поняла, что она живет где-то поблизости.

Когда молодой человек скрылся из виду, она вышла, остановилась перед ней и попросила ее пройти в дом

– Да нет, мне лучше здесь дожидаться.

– Но так холодно, я уже озябла, а вы уже так долго стоите на ветру.

Анна все-таки подчинилась и пошла за ней. Они вошли в уютную гостиную, там было тепло и тихо

Тут же появился горячий чай. И она едва смогла взять чашку в руки, пальцы совсем окоченели. И согревалась она еще долго.

Глава 9 Явление поэта

Сестры переглянулись, но та, вторая, не подошла к столу, а эта оказалась проще и добрее, и приветливее. Именно она оказалась спасительницей для Анны.

Но зачем ей нужно увидеть его, что она собирается сказать. Надо будет в очередной раз уверить его, что девушка пришла к ней, и случайно здесь с ним столкнулась, а то как-то неловко получается. Она сама ни за что на свете не пошла бы к поэту в гости, не оставалась бы под его окнами. Но у молодежи совсем иные нравы – они дерзкие и странные, хотя можно ли чего-то добиться таким вот образом? Он не терпит давления, он всегда и все решает сам.

Анна пила чай молча, но и отогревшись, не улыбнулась даже, а была все такой же печальной, погруженной в себя. Ну как так можно сидеть надувшись, словно тебя тут обидели?

Бедная, бедная, Саша даже не посмотрит на нее, ему нужны веселые актрисы. Как она могла знать это, а вот знала, и собиралась только убедиться в правоте своих догадок. Не станет он вот так сидеть и молчать с ней часами, не станет, потому что и сам он веселый и легкий в тесном кругу близких людей, хотя те, чужие бы ей вероятно не поверили, если бы она рассказала о том. каким он может быть.

№№№№№№