Чудесная осень чародейки Ажбеты. Сказки заповедного леса

Только странно коснулись их крылья земли,
И листвы, и деревьев.. Стоит золотая

И такая прекрасная осень в лесу,
Что уже танцевать берегиням хотелось,
А ветра эту песню в поля понесут.
Полевицы подхватят, о как она пелась.

Старый Банник ворчит, надо баню топить,
Только духи опять под окном расшались,
Сколько можно летать, сколько можно шутить,
Оголились деревья, просторы открылись.

А по листьям лисенок бежал за ежом,
И шагал медвежонок немного устало.
Рядом серая тень, – это волка мы ждем,
Там где осень во тьме и в пылу танцевала.

Берегиня растаяла в облаке грез,
Стали духи на зиму во тьму собираться,
Только Леший все мокнет под мелким дождем
И не может он с лесом никак попрощаться.

Это бабочки осень на крыльях несли,
И растаяла где-то веселая стая,
Листья – крылья коснулись внезапно земли,
Это осень царила в лесу золотая.

Такое стихотворение сочинил о той самый осени, о которой пойдет речь заслуженный поэт заповедного леса, черт Стас.

И скажу я вам, все правильно и точно он подметил.

Животные и духи в заповедном лесу радовались последним лучам уже не жаркого солнца, резвились, играли, хотелось им еще свежим воздухом подышать, на мир и на осень посмотреть и себя показать.

А когда вечером они все угомонились немного и пришли к костру, который кот Баюн на поляне перед избушкой на курьей ноге развел, погреться, стал тот рассказывать им давнюю былину о том, как первая осень в заповедном лесу наступила.

Когда собрались черти под священным дубом, стали они друг другу сказки рассказывать, кота Баюна дожидаясь.

Он что-то задерживался, а когда на голову одному из них свалился золотистый листок, то стали они сначала прикалываться друг над другом, а потом один из них, самый любознательный чертенок Зосима и спрашивает:

– А кто-то из вас ведает, кому пришло в голову листья так раскрашивать? Откуда осень взялась?

Переглянулись черти, никто из них точно этого не знал, хотя ведь с самого начала они в лесу заповедном обитали, еще до того, как сами эти леса появились.

Сварог на небесах, как только в кузнице своей работать стал, так и полетели искры в разные стороны, некоторые из них на землю упали, из них черти в этом мире и появились, да по всем они местам и были разбросаны, чтобы зажигать этот мир, и не давать ему в покое оставаться. Это ведь потом Велеса – бога всего живого им подбросили, а сначала только черти и были там.

Но не особенно они были внимательными, потому ничего такого и не знали.

Стали спорить, кто из них раньше появился, и когда первый желтый или багряный лист увидели.

Чуть не подрались, только так ничего и не узнали, а тут и Баюн подоспел.

– Что за спор, а драки нет? – поинтересовался кот.

– Да вот, Зосима поссорил нас, интересно ему, когда листья желтые в первый раз появились, и кто их такими нарисовал. Ведь сначала были все зеленые, или желтые сначала?

Черти успокоились сразу, а кот уселся поудобнее, и начал он рассказывать ту старую историю.

– Балбесы вы и есть балбесы, и не мудрено, что не ведаете ничего, вы же тогда от Тугарина в болотах зарылись, да и носов не высовывали, нашествие его было первым и самым сокрушительным.

Кот умолчал о том, что сам едва спасся, если бы не Яга, то и ему бы на дне того болота оставаться, куда Тугарин их всех вляпал, когда свалился, в деревьях запутавшись. Земля его не носила, тяжел больно был.

Но Яга кота своего из-под ножищи его вырвала, проворная оказалась старушка -то наша, которая на самом деле никакая не старушка, это она так иногда прикидывается, так ей легче со всеми управляться бывает.

Старая и всем известная была история, а все равно слушали ее души с большим удовольствием, словно все заново они переживали.

Так и завел свою песню-сказку про первую осень в заповедном лесу наш кот ученый:

– Но дальше дело было так, – продолжал кот Баюн свой рассказ, – Тугарин очень обиделся за то, что с ним так поступили жестоко, хотя никто его сюда не загонял и виноват он был исключительно сам во всем. Но когда это Тугарин признавал свои ошибки страшные. И спать, пить, есть не мог, а решил своим обидчикам отомстить жестоко.

Так вот, сел он с Чернобогом в кости играть, да и выиграл у того, а играли они на желание как обычно. И тогда стал его пытать Чернобог, чего ему хочется, Тугарин и сообщил, что должен он духам леса заповедного жизнь красивую устроить.

– А делать – то чего? – поинтересовался Чернобог.

– А чего хочешь, только чтобы взвыли они от ужаса, да навсегда запомнили, что связываться с нами не стоит, хуже будет.

Так и был представлен сам себе проигравший бог наш. Пришел он заповедный лес, огляделся вокруг. И так там красиво да тихо было, что очарованный он стоял долго. А потом и вспомнил про то, что должен был сотворить. Вот он и развел красок черных, других у него не было, и быстро, украдкой, и начал все деревья в черный цвет закрашивать, торопился он страшно, только краски у него меньше не становилось. Болот -то вокруг было видимо-невидимо.

И когда духи заметили неладно, да бросились туда, то от черного цвета уже и деваться некуда было.

А Даждьбог на рассвете том еще и не появлялся. Потому чернота была просто жуткой да страшной очень. Хоть глаз коли – ничего не видно никому.

Никогда таким страшным лес наш не был.

Посмотрел на работу свою художник, порадовался, решил, что Тугарин доволен останется, а то, что лес таким стал – тоже хорошо, пусть Чернобога знают.

№№№№№

Проснулась раньше всех в Ирии богиня Лада, взглянула как обычно на землю и глазам своим не поверила, что там такое, вместо зеленых листьев чернота одна повсюду.

Стала она Даждьбога будить.

– Не знаю, что там у них случилось, приключилось, но что-то точно есть, – говорила она.

Тот пробуждался долго, но когда осветил он лес, то еще темнее и страшнее сделался он. Черной дырой с небес показался, так, что содрогнулись они от накатившего ужаса.

Переглянулись боги. И могли они уже разглядеть, как, любуясь сделанным, отплясывали Тугарин вместе с Чернобогом.

На их улице праздник появился тоже.