Омичка навсегда. Лирика и мистика

И снова он беседует со мной
На Любинском, среди машин и зданий,
Дух города – его Городовой,
Живет в плену эпических сказаний.

Прогулка по Омску

У каждого есть свой уголок в этом мире, та единственная, настоящая Родина, с которой никогда не расстаться, куда бы мы не заплыли, не заехали, не попали в бурном потоке времени.

Только этот мир и надежда, и опора, он снится всегда, и в трудный момент мы вольны всегда туда вернуться. Родина – природа- родичи – род.

Что может сравниться с этим миром?

Мой спутник шутил и смотрел так лукаво на город,
Укрытый туманом и тайнами прошлых веков,
И где-то Иртыш вечно скован и темен, и молод,
Он казался текущей по вечности дивной рекой.

И там, в пустоте, снова лес вековой проступает,
И тени кочевников темной стеною встают.
И их атаман безрассудный опять укрощает,
И тонет, и тонет, и песни Бояны поют.

Последние мифы растаявшей где-то эпохи,
Лицо адмирала сурово и слишком красиво,
И только во мраке и смех их я слышу, и вздохи,
Реальность отступит, и где-то бредет сиротливо.

А здесь, в тишине как внушительны эти картины,
Пространство и время не властно уже над душой,
И если однажды я мир этот бурный покину,
То снова вернусь я в свой город с его Иртышем.

И будут другие стоять в тишине на причале,
Холодные ветры и дивные мифы листать.
Мой спутник шутил, мы рассвет в той беседке встречали,
Событья и лица сменяли друг друга опять.

И где-то в экстазе замрет и исчезнет столица,
Она обойдется без нас, да и мы проживем.
Но эти просторы мне будут все сниться и сниться,
Душа все парит над смирившим свой гнев Иртышем.

Укрытый туманом, он кажется вечным потоком,
И выплыл Ермак, и растаял вдали Адмирал.
Однажды причалит он к брегу, красивый, высокий,
И к деве прекрасной с улыбкой шагнет на причал.

И солнечный мальчик нас снова в тумане встречает.
Последний хранитель, луч света во тьме и аду,
Уже окрыленный все выше и выше взлетает,
И снова на помощь любимые тени придут.

Любаша на Любинском

Как светла и как печальна.

Вот так и сидит, опаленная солнцем апрельским,
А дождик прольется, и зонт не успеет раскрыть.
Моя незнакомка, ты дивный цветок эдельвейса,
В просторе незримом тебе Вдохновенье хранить.

А Любинский шумный проносится мимо куда-то,
Веселые стайки студентов и гости, и тени,
Забыв все балы, и едва ли припомнив утраты,
Ты в век двадцать первый вживаешься так постепенно.

Отложена книга, в ней все уже было когда-то,
Былая интрига не трогает этих парней,
Ты так одинока, печальна и все же крылата,
И в тихую полночь, в мерцании ярких огней

Поднимешься вдруг, но останется зонтик и книга,
И в эти просторы отправишься снова парить.
Моя Незнакомка, в стихии у дивного мига,
И «Лунной сонаты», в мой город окно отворить

Еще суждено тебе там, где пространство и время
Сойдутся на миг в эту полночь у всех на виду,
И замер художник – пустая скамейка, не верит,
Что стало с Красавицей, снова попала в беду?

Да нет, не исчезла, к рассвету, не бойся, вернется,
Присядет на миг, а останется здесь на года.
Замрет от печали, и только апрельское солнце
Ее ослепит, как прекрасна и как молода,

Да только печальна, но ветер уносит печали,
И надо б узнать, чем закончился этот роман,
А мир просыпается, птицы во мгле закричали.
И смотрит она удивленно – все сон и обман.

Моя незнакомка, ты дивный цветок эдельвейса,
В просторе незримом тебе Вдохновенье хранить.
Вот так и сидит, опаленная солнцем апрельским,
А дождик прольется, и зонт не успеет раскрыть.

Омские эскизы

И осень рыжей куртизанкой