Замуж за 30 дней
Короткий разговор, твердил он про себя, направляясь по коридору к ее кабинету. Всего один короткий разговор и предложение финансовой помощи – любой, какой понадобится. И он снимет с себя все обязательства.
Выдохнув тяжело, постучал.
– Войдите, – по-английски разрешила из-за двери Валерия.
Значит ждала именно его? – несмотря на то, что секретарши на месте не было, и о его приходе риэлторше никто не докладывал. Камеры? Возможно. Он решил быть настороже.
Сложив руки перед собой, как примерная ученица, Валерия сидела за своим огромным столом. Ни к месту вспомнилась ее грудь – большая и мягкая с высокими, торчащими вперед сосками. Одежды на ней было больше, чем обычно – будто она пыталась спрятать от него свое тело. Как-то поздно, подумал он и про себя усмехнулся.
– Присаживайтесь, мистер Стивенсон.
Он сел в кресло напротив нее, незаметно поморщившись. Зачем весь этот официоз? Сначала прижимается к нему нагишом в бассейне, а потом вдруг – мистер Стивенсон?
– О чем вы хотели поговорить? – сама спросила Валерия. – Если это по поводу договора, мне не нужны ваши отступные – дела фирмы идут хорошо.
Он крякнул.
– Вот, собственно, по этому поводу я и хотел с тобой поговорить, Валерия…
– Мисс Черновалова, если вам не трудно.
Ну что ж, так и в самом деле проще. Меньше ответственности.
В четырех предложениях он рассказал ей, как обстоят дела – разумеется, ни словом не обмолвившись о том, что все это – целиком и полностью на его совести. Причиной своей информированности выставил одно полезное знакомство, надеясь, что она не будет настаивать на деталях. Подслушивающих устройств не боялся – ведь разговор компрометировал ее, а не его.
По мере рассказа он наблюдал, как татуированные брови Валерии все выше и выше заползают на лоб. После того, как замолчал, еще минут десять женщина сидела, уставившись в одну точку перед собой.
– Не понимаю… – прошептала она в конце концов.
Пол вздохнул и приготовился повторить.
– Не понимаю, какая крыса могла меня заложить…
Он закрыл рот, отвел глаза в сторону. Для идеала непричастной невинности ему не хватало только с отсутствующим видом посвистеть.
– Если есть хоть что-нибудь, что я могу для тебя сделать… – начал он.
Валерия резко сфокусировала на нем взгляд и подозрительно сощурилась.
– Почему?
Он опешил.
– Что почему?
– Такие как вы просто так помощь не предлагают. Вы как-то в этом замешаны?
Вот черт! Он постарался не бегать глазами.
– Чушь какая… Мне просто неудобно после того, как… В общем… я виноват перед вами…
Ее взгляд был непроницаем.
– И поэтому вы решили меня пожалеть…
Он поморщился от собственной нелепости. Это же надо – так опростоволоситься. Жалость для женщины чуть ли не самое страшное! Можно только представить себе, что она сейчас чувствует.
Однако, как бы Валерия себя не чувствовала, виду она не подала.
– Спасибо, мистер Стивенсон, я дам вам знать, если мне понадобиться ваша помощь, – спокойно проинформировала она его, все так же держа руки сложенными на столе.
Ну и слава Богу. Почувствовав, как пресловутая гора сваливается с его плеч, Пол кивнул и оперся о ручки кресла, чтобы встать.
– Просто помните, что мои финансы к вашим услугам, мисс Черновалова.
Она усмехнулась, пробормотав что-то себе поднос.
– Что? – нахмурился он, не понимая причины веселья в такой ситуации.
– Да так… вы сказали финансы… – она вдруг прыснула со смеху и тут же остановила себя, явно с трудом выдерживая серьезную мину. – Простите, мистер Стивенсон, я не хотела над вами смеяться.
Начиная злиться, он вернулся и снова сел в кресло.
– В чем дело? Рассказывайте. Что не так с моими финансами?
Но она замахала на него рукой, вставая и копаясь в сумке. Достала сигареты, явно намереваясь покинуть кабинет.
– Поверьте, вы не хотите об этом знать…
– Да о чем, черт бы вас побрал?!
Она повернулась, остановившись на полдороге к выходу. Глаза ее бегали в явном замешательстве, на скулах появился легкий румянец. Наконец, будто нехотя, она встретилась с ним взглядом.
– О Вере. Вы не хотите знать то, что я знаю о вашей маленькой Вере…
Глава 23
Собеседование прошло на ура.
Ростислав Борисович оказался приятным, средних лет мужчиной – мягкое, округлое лицо, ранние залысины в светло-соломенных волосах. Выглядел и вел себя как обычный работник, хоть и являлся единственным владельцем крупной компании.
Уж не знаю, что там ему нарассказывали, но встретил он меня как старую знакомую – приветливо, добродушно, но без излишней фамильярности. Предложил кофе, которое принесла в кабинет пожилая секретарша, поглядывающая на меня так сердито, будто была его мамой.
А всего спустя пять минут беседы Ростислав Борисович объявил, что я нанята! Пока, правда, на полставки, но с весьма привлекательной зарплатой и (ура-ура!) свободным графиком. Мой восторг было не описать никаким словами, и я с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться.
– Очень надеюсь, что вы придумаете нам что-нибудь яркое и запоминающееся… – собирая балансные листы, суетился мой новый работодатель, пока я смотрела на него щенячьими глазами, не веря, что так быстро решила самую главную на сегодняшний день проблему.
Ничего особенного в его требованиях не было – ничего из того, чего не хотел бы любой торговец, неожиданно оказавшийся в высшей лиге. Однако, по моему, пусть и не богатому, но все же опыту, в данном случае действительно необходимо было удержаться от лишних затрат. В новую рекламную кампанию следовало вкладываться постепенно – в соответствии с алгоритмами, определяющими успех разного рода операций, нежели вслепую вдарить сразу по всем фронтам, как инстинктивно захотел бы сделать новичок в бизнесе.
Идеи у меня были, настроение было отличное, и после экскурсии по складу и помещению, которое готовили под магазин, захотелось немедленно засесть за составление плана работы.
Мешало одно – после того, как я послала Полу то последнее, пикантное сообщение… он молчал. Просто молчал.
Какое-то время я еще пыталась уговорить себя, что все в порядке. Он ведь занят, а не просто так лежит на диване. Прервал заседание, а теперь вот нужно продолжить. Ничего не поделаешь – банкир все-таки. Хоть и с мозолями.
Спустя какое-то время я все же начала волноваться и поглядывать на часы. Что-то какое-то длинное у него заседание. Уже пора бы и закончиться…
– Вот здесь я бы хотел поставить билборд с главным логотипом компании и слоганом… – Ростислав Борисович закончил показывать мне внутренние помещения и вывел на улицу, к дороге. – Фишка в том, что слоган должен быть настолько простым, чтобы с помощью него можно было передать суть и заинтересовать проезжающего мимо водителя буквально за одну секунду… Вера Алексеевна, вы в порядке?
Я вздрогнула и поспешно кивнула, включаясь в беседу. Однако мысли мои оставались далеко.
А вдруг я чего лишнего наговорила? Вдруг вела себя непристойно, и он разочаровался? Вот так всегда с мужчинами – охотятся, пока женщина не начнет поддаваться. А потом теряют интерес.
Распрощавшись с моим новым начальником и запасшись грудой материалов для «домашней работы», я отправилась к остановке.
По дороге перечитала переписку еще раз – убедилась, что Пол «развратничал» в нашей переписке гораздо активнее меня. Да и вообще, инициировал всю эту тему – я же только подыгрывала.
Уже сев в маршрутку, позвонила ему. Он не ответил.
Не оставляя никаких голосовых сообщений, я опустила вниз мобильник, все еще не убирая его в сумку. А вдруг позвонит, а я не услышу.
Но никто мне не звонил.
По мере того, как машина приближалась к центру и районы новостроек сменялись старыми домами и парками, сердце мое все сильнее и сильнее сдавливала тревога.
Может, случилось чего?
Неожиданно вспомнился анекдот. Женщина волнуется, что ей не звонит муж – подозревает, что он с любовницей. Звонит подруге, а та ей – да ладно тебе, прям так сразу и с любовницей… Может, он просто под машину попал… Я нервно усмехнулась, понимая, что даже и не знаю, к какому из этих двух вариантов отнеслась бы хуже.
Написала Полу сообщение. Легкое, с юмором, эквивалент русского «ку-ку».
Молчание. Как в рельсу отправила.
Где-то примерно с того момента, как я спустилась на забитом эскалаторе к платформе метро, я начала понимать, как все плохо. Не знаю, что именно – но плохо. Потому что Пол как минимум должен был вновь заволноваться и удостовериться, что я не шляюсь по этим ужасным подземкам, а как максимум прислать человека, чтобы перехватил меня и предложил сесть в машину. Я бы, конечно, не пересела – заартачилась бы, наругалась на него за то, что считает меня ребенком…
Но ничего такого не произошло. Никто ко мне не подошел, никто не позвонил. Чувствуя себя несчастной и брошенной, я зашла в вагон и вцепилась одной рукой в поручень. Из другой же не выпускала мобильник. Вдруг еще позвонит.
Резко подступили слезы, но не пролились, а встали в горле тяжелым, непроглатываемым комом.
«Позвони мне…» – молча поедая телефон глазами, умоляла я. Пожалуйста… Просто позвони. Да, я знаю, что ты занят, что просто замотался и сегодня, как и вчера, встретишь меня у подъезда – большой, настырный и ласковый… как дрессированный медведь.
Мы поедем к тебе и останемся там до утра…
И все будет хорошо. Только позвони, а?
Покачиваясь, все теснее и теснее зажатая со всех сторон людьми, я доехала до центра, вышла на нужной станции. Оказавшись на улице, тут же принялась оглядываться, в поисках знакомой «Мазерати» или какой другой машины, у которой бы на лобовом стекле было написано «собственность заезжего миллиардера».
Однако все проезжающие мимо иномарки были вполне обычные, и я пошла домой пешком.
По дороге решила рассердиться и отвлечься на мысли о новой работе – потому как других вариантов особо не было. Рассматривала встречающиеся билборды, прокручивала в голове идеи, подсчитывала возможные затраты.
Сама не заметила, как добралась до дома, поднялась по лестнице – уже действительно не такая смурная…
– Ну как? – встретила меня Кира, в нетерпении даже немного подпрыгивая. – Есть толк?
Улыбаясь, я кивнула.
– Взяли?! – взвизгнула она и кинулась мне на шею. – Молодчина ты у меня, Верка! Везде пробьешься!
И потянула меня на кухню.
– Идем, я там шампусик видела в шкафу – откроем…
Залезла на табуретку, загремела банками, отодвигая тетины прошлогодние заготовки и, наконец, выудила на свет небольшую, подарочную бутылку с шампанским.
– Теплое правда, зато старое – теть Лена уже явно про него забыла… не хватится.
Выгрузив на стол груду материалов по моему новому заданию, я села, заставляя себя улыбаться. Умело хлопнув пробкой, Кира разлила «шампусик» по бокалам и протянула мне один из них.
– За твою новую работу!
Я даже успела отхлебнуть пару раз еле пузырящуюся кислятину – прежде, чем у меня в сумке громко брякнул эсэмеской мобильник. Подхватившись, кинулась в прихожую, где оставила его в сумочке. Выхватила, перевернула и уставилась на всплывшее на экране окошко сообщения, готовясь расплыться в счастливой улыбке…
– Что это?.. – пробормотала, чувствуя, как мой мир переворачивается с ног на голову.
Нашла рукой куда сесть, приземлилась, откидываясь на что-то мягкое… куртки, наверное… Зажмурилась и снова открыла глаза, пытаясь понять, что происходит…
Но понять то, что мне хотел сказать Пол этим последним сообщением было непросто. Сквозь тяжелые от слез ресницы я снова и снова читала.
«Между нами все кончено, Вера».
Глава 24
Если бы ему просто показали парочку фотографий, он бы не поверил. Уж больно Валерия была заинтересованным лицом в деле опорочивания Веры в его глазах.
Но существующий около трех лет аккаунт на хорошо известном ему сайте, в котором Вера игриво называла себя «Кошечкой Z» и целью знакомства указывала «взаимовыгодное сотрудничество» с состоятельными иностранцами… Этому трудно было что-либо противопоставить.
Под снисходительный взгляд риэлторши он листал качественные, широкоэкранные фотографии, на которых Вера попеременно то сидела на низком белом диване, одетая только в кружевное белье, то лежала на животе, делая вид что с умным видом читает книгу, а на самом деле демонстрировала аккуратную, круглую попу – эротично приподнятую… то стояла спиной к нему в душе, размазывая по коже мыльную пену.
На других фотографиях лица видно не было, но присутствовало все остальное – от обнаженной груди до снятой вблизи выбритой киски с пирсингом в клиторе.
А потом Валерия включила видео.
Сквозь сизый дым от собственной сигары Пол смотрел, как его девочка чувственно танцует с каким-то плешивым хмырем в полутьме ночного клуба – хмельно улыбаясь и посылая в камеру воздушные поцелуи…
А когда принялся читать отзывы благодарных клиентов, ему понадобилась выпивка.
«Дорого берет, но отрабатывает каждую копейку…» – писал темнокожий здоровяк с лицом, закрытым кепкой и свисающими на грудь тяжелыми золотыми цепями.
«Шикарна и спереди, и сзади!» – восторгался другой.
Пол насчитал около пятидесяти положительных отзывов и всего один отрицательный – некто без аватарки предупреждал, что девушка не соглашается на сквиртинг, хоть и обещает в профиле «исполнение всех самых сокровенных желаний».
Но добила его переписка, которую он сам же и затеял с Верой под видом некоего Дэвида Моргана, богатого продюсера из Майами, приехавшего в Россию развлекаться секс-туризмом.
– Она сняла вас в ресторане, не так ли? – спросила его Валерия, когда он закончил, договорившись встретиться с Кошечкой Z сегодня в шесть – по горькой иронии тогда же, когда он сам должен был прийти к приличной девочке Вере домой.
Интересно, что она ему наплетет, чтобы отмазаться от их встречи. Хотя нет, уже неинтересно.
Валерия отвернула от него экран компьютера и подлила еще виски в стакан.
– Откуда вы знаете, где она сняла меня? – с отсутствующим видом Пол отхлебнул и удивленно уставился в стакан – как он умудрился выпить все, что было за один присест?
Женщина усмехнулась.
– Эта дуреха думает, что я не знаю из каких средств она так хорошо одевается. Я хотела вам рассказать – как только поняла, что между вами не только несостоявшаяся авария. Понимаете, если Вера кого-то цепляет на стороне – то есть, не на этом вот сайте – то это не для столько для того, чтобы заработать, сколько для… развлечения. Она специально выбирает иностранцев помоложе, побогаче, посимпатичнее – особенно любит недавно разведенных или вдовцов… Одиноких, ранимых… И играет с ними. Мол, она вся такая пай-девочка, скромница и недотрога… Может даже девственницу разыграть так, что мужчина и не заметит – мне рассказывали. Влюбляет в себя несчастного и раздевает подчистую. Это у нее нечто вроде спорта…
Спорт? Услышав знакомое слово, Пол резко поднял голову и будто головой вынырнул из мерзкого, тягучего болота, в которое его погрузил длинный рассказ Валерии. Это было похоже на сюрреалистический кошмар, в которым знакомые и родные вещи принимают вдруг жуткие, монстрообразные формы, а то, что еще недавно считал чудовищным недоразумением, становится реальностью.
Помотал головой, чувствуя, как хмель оседает на его мозгах мутным, влажным облаком. Она лжет – из последних сил пытался докричаться до самого себя. Этого не может быть – всего… этого…
Его не могли так тупо, так мелко развести…
– Не могла… – прошептал он, глядя перед собой в одну точку. – Она не могла…
– Вы ведь изначально так и подумали, что она работает в эскорте, – спокойно добила его Валерия. – А Вера отнекивалась, говорила, что это ошибка и что она не та, за кого вы ее принимаете… Не правда ли?
Не ответив, Пол закрыл глаза. Из каких-то неведомых ему глубин поднималась волна… даже не волна… цунами, ураган неуправляемой, удушающей ярости… Сжав зубы, он приготовился встретить этот ураган, вцепившись всей пятерней в стакан.
Думал выплеснуть свой гнев, швырнув этот стакан куда-нибудь наугад, смутно надеясь не то проломить риэлторше голову, не то разбить окно ее офиса.
Но не успел ничего никуда швырнуть.
Не выдержав натиска, хрупкий стакан сложился в его ладони, усыпав его мир мелкими, кровавыми осколками.
Глава 25
Все кончено, все кончено…
Слова наскакивали друг на друга, перепрыгивали и разбивались о реальность. А точнее, о грустно-вытянутое лицо сидящего передо мной Олега. Того самого Олега, которого Кира – сама Кира! – вызвала из небытия, чтобы привнести в мою жизнь хоть какую-то радость.
– Повеселишься, потрахаешься, выкинешь все из головы… – наставляла она. – Он тебе не пара, конечно, но как отвлекалово очень даже сойдет…
Даже тетя Лена была не против такого легкомысленного времяпрепровождения. То есть слово «потрахаешься» при ней, конечно, произнесено не было, но и она определенно была за то, чтобы я пригласила в гости кого-нибудь, кто привел бы меня в состояние, близкое к человеческому.
Потому что с того самого момента, как я получила то ужасное сообщение, человеком в общепринятом понятии этого слова я быть перестала, превратившись в замкнутую на работе, серо-зеленую офисную мышь.
Каждый день я вставала, одевалась во что под руку попадется, красилась по самому минимуму и ехала полтора часа на свою новую работу. Там, стараясь как можно меньше общаться и попадаться кому бы то ни было на глаза, закрывалась в кабинете и творила свои рекламные нетленки – качественно, быстро, но без души.
Потому что душу мне выпил он. Вместе с радостью жизни, желанием иметь дело с мужчинами и чувством собственного достоинства.
И самое ужасное заключалось в том, что я понятия не имела, за что получила отставку.
По началу еще подозревала, что он мог бросить меня после нашей с ним переписки в метро. До дыр ее перечитывала, пытаясь понять, что пошло не так, где наступил тот переломный момент, после которого Пол решил, что я все же… недостойна продолжения отношений с ним. И не находила. Все соответствовало ситуации на тот момент. А учитывая то, что я уже успела эмм… прочувствовать насколько сильно он сам меня хочет – можно было твердо сказать, что действовали мы с ним даже на одной волне.
Что я только не передумала. И что он вдруг заметил во мне какой-нибудь изъян. И что подумал, что не хочет иметь дело с девушкой, которая будет все время сбегать от него в метро. А может, его, как в советские времена, тормознули какие-нибудь спецслужбы, по какой-либо причине контролирующие его любовные дела… Чушь, конечно, но иди знай, что там у них сегодня происходит…
В общем, независимо от истинной причины нашего расставания, мне было плохо. Реально плохо.
Однако, каким-то непостижимым образом я умудрялась скрывать свое состояние, и прошла неделя, прежде чем Кира, а затем и тетя Лена заметили во мне пагубные перемены. Вытряхнув из меня правду – до этого момента я врала, что Полу необходимо было срочно уехать в связи с разводом – родственники обматерили моего американского бойфренда трехэтажным матом, а затем наперебой принялись предлагать варианты решения моих душевных проблем.
Поездку в родные края мы сразу же отвергли как недостаточно развлекательное мероприятие, отдых в Греции или Египте как непозволительное расточительство, и благополучно остановились на Олеге. Пусть преданный поклонник принесет мне букет гвоздичек из продуктового магазина, почитает какие-нибудь стишки, посмотрит на меня собачьими глазами…
Найдет за каким-нибудь плинтусом мой рухнувший «селф-эстим»…
В общем, развеет мои печали.
И вот, студент-искусствовед Олег Савельев сидел передо мной за накрытым в гостиной круглым столом, в своей извечной клетчатой рубашечке… и грустно ел салат Оливье. Ел, потому что, как и все студенты, был вечно голоден, а грустно… ну, наверное, потому, что ему было стыдно – за то, что он так вот… ел.
Мне же хотелось плакать. С самого первого взгляда на моего гостя я поняла, что все это ошибка, и что никакого развлечения у меня сегодня не будет. Не проймут меня ни его стихи, ни по-девчачьи длинные волосы, ни даже попытка поцеловать меня в щечку, попав вместо этого в нос.
Я даже отдаленно не чувствовала себя в романтическом настроении рядом с этим возвышенно-тоскливым олененком Бэмби.
– А можно еще? – робко спросил олененок, только что тарелку не вылизав.
– Конечно… – я придвинула к нему фарфоровую миску с салатом.
По старой привычке тетя Лена любила настрогать тазик Оливье по любому мало-мальски достойному поводу – будь то выходной или день космонавта. А уж ради романтического гостя расстаралась как полагается. Еще и портвейном любимым пожертвовала. Мол, развлекайся племянница, не горюй, и выкинь всяких вздорных американцев из головы.
Вспомнив про портвейн, я приободрилась.
– Выпьем?
Олененок с готовностью закивал.
Я разлила по небольшому бокальчику, и мы звонко чокнулись.
– Ну, за наше первое свидание! – произнеся тост, он совсем чуть-чуть отпил… и вновь набросился на салат.
Мне же стало настолько тоскливо, что я одним махом выхлебала весь бокал. И тут, как назло, вспомнила, как мы с Полом весело поедали блины со сметаной, кормя друг друга с рук, толкаясь локтями и пачкаясь…
Закрыла глаза. Что же ты сделал со мной, мистер Стивенсон? Как жить-то теперь, после всего этого?
Наконец, наевшись до отвала, Олег вспомнил, что его пригласили не только для того, чтобы прикончить запасы провизии. Встал, поискал глазами по комнате, остановившись на колонках стереосистемы.
– У тебя какая музыка имеется?
Я неопределенно пожала плечом, уже зная, что спрашивает он для проформы – еще в прошлый раз уговаривал меня послушать нечто альтернативно-концептуальное.
– Да так, ерунда всякая…
Мне было все равно. Главное, чтоб Ваенгу не ставил. А то у меня дежавю будет.
Хотя нет, не будет. Первый-то мой помужикастее был – его хоть хотелось… а этого… Тьфу.
Через минуту по комнате разнеслись странные азиатские песнопения, перемежающиеся с электронными вступлениями и однообразными припевами на русском языке.
– Нравится?
Я неуверенно кивнула – странно звучит, но для разнообразия можно и послушать.
– Это супер хайповая группа… «Символ» называется. Потанцуем?
Олег сделал несколько странных телодвижений, будто ловил с потолка конфетти. Да, похоже, салат внушил ему уверенности в себе.
– Да нет, знаешь, как-то… не охота… – вяло отмахнулась я, думая лишь о том, как бы побыстрее и повежливее закончить это… кхм… свидание.
Спасительный звонок от Киры ожидался только через полчаса – мы уговорились, что она позвонит мне на мобильник, и если я скажу ей наш секретный пароль – «Ну, что там у тебя случилось» – она начнет орать в телефон, что попала в КПЗ, и надо ехать платить за нее залог.
Пока я размышляла, Олег совсем разошелся.
Схватил меня за руку и потащил на середину комнаты. Музыка ускорилась, и он тоже, качая в такт головой и задирая обе мои руки наверх, двигая ими, будто я его марионетка. Глаза его вдруг разгорелись, бледное, вытянутое лицо ракраснелось и дергалось, изображая подпевание…
– Под это так танцуют – смотри, повторяй за мной! – как заведенный повторял он, тряся головой.
А ведь он не просто так разошелся, сообразила я, заглядывая в его странно расширенные зрачки.
Черт, да он под кайфом! Непонятно от чего под кайфом, да и когда успел – тоже непонятно. Но ведь из робкого олененка просто так не превращаются в безумного Шляпника… Наверняка, сожрал для храбрости какое-нибудь экстази, пока я отворачивалась, чтобы налить нам портвейн. Потому и не пил – боялся перебора.
Вырвавшись из его объятий, я отступила на шаг назад.
– Олег, ты бы успокоился…
– Да ты что, классно танцуем же! И-идем… – уже отчетливо заплетаясь языком, он вновь подтащил меня к себе и обнял за талию.
Блин, лучше бы стишки читал.
– Слушай, а давай на площадку выйдем, покурим… – позвала я его таким тоном, каким зовут не на площадку, а в спальню.
Однако этот гаденыш помотал головой, обнимая меня еще крепче и уже начиная отчетливо тискать. От него пахло Оливье и портвейном, тонкими, но довольно сильными руками он пытался схватить меня за попу. Его будто подменили за те пять минут, что он находился на нашем импровизированном танцполе.
– Вера… – бормотал он мне в ухо. – Ты такая… Всегда с ума от тебя сходил…
Поражаясь, насколько извращенным образом сбывается моя мечта о нахрапистом мужчине, я изо всех отпихнула этого героя-любовника – да так, что он упал на диван.
– Что ты?.. – испугался Олег, резко приходя в себя и пытаясь встать. – Что случилось?
И, представьте себе, мне все еще было совестно вот так просто выставлять его за дверь.
Человек нажрался таблеток, сразу же полез чуть ли не под юбку, а я стою над ним и думаю, что бы такое придумать повежливей, чтобы не обиделся.
