Пёсокот – гибрид-мутант из Никуроденских лесов. «Пленники отцовского убежища»

Очнулась кошко-собака прикованной наручниками к единственной колонне в форме правильного цилиндра, в  помещении 7x7 метров с серыми каменными стенами вытянутой формы, гуртовыми сводами и единственным небольшим стрельчатым окном высоко над головой, расположенным напротив арки с массивными коваными решетками. Шею ее сдавливал ошейник на длинной металлической цепи.

"Что происходит? Где я? Как я оказалась здесь?" – стучало в голове у Радианы, которая смутно припоминала то, что случилось с ней этой ночью. Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль. Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться. Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше. Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь. Из недр ее измученной души, как из жерла извергающегося вулкана, пробирался дикий крик, и, как только он вырвался наружу, облегчения не настало… Холодным молчанием вторили ей массивные каменные стены, толщина которых составляла около тридцати метров. Стены, которые посетителям внушали восхищение эстетическими апартаментами, теперь угнетали её, вызывали отвращение и заставляли кровь стынуть в жилах. Ни одна живая душа, обитавшая в трехэтажном готическом поместье, не могла услышать ее, осознать всю горечь ее положения, ибо тот, кто запер ее здесь, был настолько скрупулезен и расчетлив в своих хитроумных планах, что каждый звук, слетевший с ее губ, как бы поглощался стенами; он был словно заперт вместе с нею, и отчаянно искал выход из сырого подполья, витая в воздухе над острогом, но так и не мог его найти… Создавалось впечатление, что взорвись даже в этих массивных камерах бомба или раздайся выстрел из помпового ружья, никто из обитателей дома не узнает, что тут произошло. Не знала Радиана и того, что вход в подземную темницу отныне оснащён восемью отдельными массивными дверями, на которых были установлены смертельные ловушки в виде ядовитого слезоточивого газа или провода с высоким напряжением на случай, если пленники решатся сбежать, хотя это и так не представлялось возможным.

Словно тяжелый обруч, сдавливал ей шею ошейник, и это не было обычным украшением, носящим название "чокеры", для представителей неформальных групп. Это было настоящее железное кольцо, которое в случае дальней перевозки надевали на раба. Он сковывал ей грудную клетку, и бедной кошко-собаке ничего не оставалось, кроме того, как заливаться слезами от отчаяния. Страх задохнуться преследовал ее потом долгие годы…

Но за что, и, главное, кто заключил ее сюда? Мысли Радианы обращались к тем, кто остался наверху, в высшем мире. Они, должно быть, позабыли о ней, намереваясь сделать это проклятое место её могилой. Смерти она не боялась, ибо, по крайней мере, она обрела бы долгожданную свободу от самовластия ее деспотичного отца, и если бы они ее убили, было бы куда милосерднее с их стороны, но, вопреки всему, они оставили ей самое главное – Жизнь, что позволило лишний раз тем, кто связал её, чувствовать себя намного лучше неё…

Радиана всегда, к величайшему ее сожалению, знала, что родные её не питали к ней любви, и за малейшую провинность неизменно следовало неотвратимое возмездие… Но что она такого содеяла на этот раз? Ища внятных ответов, кошко-собака устремила свой взор на арку, где за толстыми массивными решетками, освещаемые тусклым светом факелов, лежали мощи таких же заключенных в свои одиночные камеры, как и она сама. Никто не знает, как они оказались в ставшем ей теперь враждебном особняке с говорящим названием Дарквуд… Так, Доктор Грайсиан отмечал, что у тех, кто оказался заключен под стражу в одиночном заключении, очень быстро начинают подвергаться серьезной психической травме, включающую в себя специфический синдром, в более серьезных случаях сопровождающийся возбуждением, суицидальным желанием и явной невротической дезорганизацией. Даже те заключенные, которые не имеют открытого психического заболевания в результате задержания, получают значительные психические травмы в течение периода изоляции. Вскоре Радиана начала понимать и чувствовать то, что испытывали те, кто отбывал наказание в местах лишения свободы особого, строгого режима. То, что раз и навсегда ее неотрывно связывало с давними жертвами суровых режимов: ее преследовали различные видения и галлюцинации, а голоса предрекали ей насильственную смерть. В своих грезах она старалась воссоздать в памяти хотя бы светлые мгновения ее столь редкого пребывания за пределами Дарквуда вместе со своими братьями и сестрами, но все равно ее истерзанные нервы с долей сожаления возвращались к тому первому дню, заставляя ее вновь и вновь переживать весь ужас произошедшего, покуда, наконец, уставшая от бесконечных слёз, падала на холодные каменные плиты ее новой обители.

Но что, черт побери, она сделала не так? И кому из ближних понадобилось видеть ее молящей и слабой, заточить в это подземное убежище. Предаваясь воспоминаниям о том роковом дне, Радиана содрогалась от ужаса. Голова ее наполнилась мыслями об отце, но ужель он был способен сотворить с нею подобное?! Когда за дверью послышались тяжелые шаги и раздался звук отпирающихся запоров, она замерла, как вкопанная. Могильный холод прошел по всем ее членам, ощетинилась шерсть, уши торчали назад, Радиана старалась поджать хвост. Еще мгновение, и перед ней оказался силуэт золотистого ретривера в черной балаклаве – головном уборе, полностью скрывающем его морду, оставляя небольшую прорезь для глаз. В одной лапе он держал канделябр, в другой – миску с капустным супом и корочку черного хлеба. Не говоря ни слова, он приблизился к Радиане и, несмотря на ее отчаянные крики и вопли, поставил кушанье на пол.

–– Они будут скучать по мне, – кричала Радиана. – Будут искать по всему дому! Вы ДОЛЖНЫ отпустить меня! Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Освободите меня!

Кошко-собака билась, стучала по колонне, извивалась, подобно змее, но все было тщетно. Незнакомец посмотрел на нее пронизывающим насквозь взглядом и удалился прочь. Снова щелкнул замок, и безутешная Радиана осталась вновь один на один со своим горем.

Часть третья. Коварный план

"Меня зовут Радиана Уотерс. В гостиной Дарквуда сидит пёс, который может быть моим похитителем и безжалостным убийцей, а может и не быть. Я до сих пор не знаю, захочет ли он сделать одну из моих сестер своей следующей жертвой. Несмотря на правдоподобную историю, которую он рассказал, Тревор Баркер – золотистый ретривер, движимый страхом".

Тем времен ем наступило утро. Все в готическом особняке давно уже пришло в движение. Настало время завтрака и, по своему обыкновению, Хозяин Дарквуда созвал всех домочадцев и членов огромной кошаче- собачьей семьи к столу. Когда все собрались, стало ясно, что одна из дочерей бесследно исчезла.

-– А где же Радиана? – первая из всех заволновалась ее сестра Дафни. – Она же никогда не опаздывает к завтраку!

–– Странно, – промолвил дворецкий, черный кот Нимбус. – Её постель хоть и расправлена, но не тронута…

–– Где ж она может быть? – вопрошал один из младших братьев по имени Триган, выглядевший как щенок с кошачьими глазами и хвостом.

–– А, – догадался единственный из всех странных метисов родившийся нормальным рыжий кот Перси. – Она, наверно, спит без задних лап!

–– Отец будет в бешенстве, когда узнает, – шепнул ему на ухо рыжий котенок с ушами и носом лабрадора, Тамир Уотерс. – Ты же знаешь, он не любит, когда его не слушаются.

–– Это мягко сказано, – вздохнул самый старший из братьев по имени Габбас. – Эта скотина когда-нибудь забьет нас до смерти!

–– Нам нужно было сразу уходить! – с досадой пробурчал Триган. – Еще младенцами. Быть может, мисс Рэджи бы и сжалилась над нами, и забрала б к себе…

–– Ты шутишь? – изумилась Дафни. – Ты только погляди на себя, на нас на всех! Ты когда-либо где-то видел в природе таких зверей, как мы?! Куда мы пойдем? Нас же загнобят! Это все ложь про то, что важно, что внутри. Немалое значение играет и внешний облик! А мы – уродцы среди них…

–– Ты тысячу раз права, сестрица, – согласился с ней мрачный и ворчливый Баркус. – Будь трижды проклят тот, кто создал нас такими!

Что тут началось! Тётушка Атилия, как сумасшедшая, оббежала все семьдесят семь комнат, включая даже чердак, но никого не нашла. Авигея Баркер ринулась во двор. Бабушка Жанетта, рыжая имбирная кошка в неизменном траурном кружевном платье, и в черном платке из шелкового гипюра, застегивающемся на шее на пуговицу – кристалл, отороченный вокруг морды и по переднему краю широким кружевом, а по всему периметру – атласной косой бейкой, кинулась на третий этаж, справедливо полагая, что ее внучка, вероятно, спит в своей комнате. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что, и в самом деле, кровать Радианы расправлена и пуста, а в комнате лишь изумлённо озирались её сестры, Паола и Марианна.

–– Вы не видели Дию? – вопрошала она их.

–– Н-нет, – единодушно ответили сёстры. – Ещё вчера она легла спать, причем гораздо раньше нас! А мы проснулись, её и след простыл…

–– Во сколько вы встали? – поинтересовалась Жанетта Биман.

–– В полвосьмого, – сказала Паола. – Приблизительно… Наш отец не любит, когда мы опаздываем к завтраку… А что, случилось что-то?

–– Это и я хотела бы знать, – промяукала Жанетта. – Кстати, ваш отец тоже сегодня не появлялся.

–– Странные вещи творятся в этом доме, мисс Биман, – произнесла вошедшая экономка. – Насколько мне известно, мисс Уотерс никогда бы не покинула Дарквуд, оставшись незамеченной…

–– Ну, не говорите, миссис Франклин, – заметила Марианна. – В этих стенах легко заплутать, как в лабиринте Минотавру…

–– В первый раз, что ли? – отмахнулась Жанетта Биман. – Вы её плохо знаете… Причем учитывая все эти ее колдовские увлечения…

Домработница улыбнулась и направилась по своим делам. Сколько бы ни окликали, ни бегали по всему дому родственники, ни расспрашивали соседей – никаких следов пропавшей Радианы обнаружено не было.

–– Ну, какие новости? – с сарказмом спросил их сам Хозяин Дарквуда, держа в правой лапе конверт. Он вальяжно уселся в своем любимом антиквариатном кресле-троне, что находилось в гостиной и устремил свой взгляд в пустоту, видимо, радуясь, что его план возымел свое действие.

–– Как сквозь землю провалилась! – запыхавшись, пролаяла Авигея Баркер. – Решено! Я сегодня же пошлю за преподобным Ламаром, и уж тогда…

–– Не надо! – ледяным голосом перебил ее Тревор Баркер, в кои-то веки, за двадцать два года после чудовищной катастрофы, произошедшей в Никуроденском лесу, сменивший черный костюм с сиренево-черным полосатым галстуком на серый костюм с красным галстуком, а аметистовый перстень – на рубиновый. – Вы везде посмотрели?

–– Ну да, – ответила тетушка Атилия Биман. – Её нигде нет!

–– Трэви, куда это ты так вырядился? – удивилась Авигея Баркер.

Хозяин Дарквуда вздрогнул, словно пробудившись ото сна, но тут же быстро собрался с духом.

–– Сегодня у Его Величества родился Наследник престола, – пролаял он. – И я немедленно отправляюсь на Скалу Совета по случаю его крестин. Я вчера получил приглашение от самого Властелина Джунглей!

–– Пёс с ним, с приглашением, – сказала бабушка Жанетта. – Что нам с Дией-то делать? Где ее искать?!

–– А вы за пределами Дарквуда смотрели? – поинтересовался Тревор, стараясь не выдать клокотавшего в его груди волнения.

–– Везде, абсолютно, – подтвердила бабушка Жанетта. – И во дворе искали, и у соседей поспрашивали, и каждый куст примерно обошли – никто ничего не знает, никто ее не видел…

–– Итак, – подытожил Хозяин Дарквуда. – Мы выяснили, что дерзкая дочь опять пустилась в бега.

–– Уже шестой раз за год, прошу заметить, -надрывалась Авигея Баркер. – В первый раз, когда ты назначил ее официанткой в известном ресторане. Второй раз, когда она встретила подругу, овечку Лизль, и они добрели аж до самого Алефаста! Мы сбились с ног, пока ее нашли! В третий…

–– Довольно! – сурово прорычал Хозяин Дарквуда. – Что ж, нам ничего не остается делать, кроме…