Армия Судьбы

– А выглядит словно обычный головорез.

– Дэлла, эльфы не бывают обычными головорезами. – К Джиэсу наконец-то вернулось чувство юмора. – Эльф может стать жутким головорезом, чудовищем, проклятой напастью, но только не обычным. Но насчет Ириена ты ошибаешься.

– О боги, у него еще и имя такое! – ахнула Амиланд. – Имя демона безумия для него вполне подходит.

– Сейчас мало кто знает ту древнюю сказку… – пожал плечами Джиэс.

– Его счастье, – фыркнула женщина. – Кто бы вообще стал иметь дело с нелюдем, да с такой рожей, да еще носящим имя демона?

– Ты, например. – Улыбка у Унанки вышла неприятно похожей на ту, которая совсем недавно чахлым цветком произрастала на кривой физиономии Альса. – Надеюсь, обе орки тебя полностью устраивают?

– Целиком.

Амиланд обиженно поджала губы. Она искренне полагала, что имеет на Джиэса самое большое влияние, стойко пребывая в этом опасном заблуждении.

– Мне ждать тебя сегодня?

– Нет.

И на безмолвный вопрос, застывший в сапфировом взоре леди Чирот, не последовало никакого ответа. Она хотела было оскорбиться, но по здравом размышлении поняла – эльф снова прав.

Тангар неэстетично жевал душистую смолу дерева хен и, слава всем богам, хоть не сплевывал на землю ядовито-фиолетовую слюну, как все остальные любители этого занятия. Все живые существа в Дарже делились на две примерно равные части по отношению к хеннай – древесной смоле. Одна половина готова была отказаться от хлеба ради кусочка хеннай, а вторая находила ее отвратительной на вид и на вкус, а вид двигающихся челюстей и фиолетовый оттенок языка вызывал приступ тошноты. Альс относился к второй половине. Он старался не смотреть на тангара – высокого молодого парня с по-холостяцки бритым лицом. Пшенично-золотистые косы, заплетенные традиционным способом, делали его широкое лицо еще шире, а черты крупнее. Бороться с отвращением к любителям хеннай было гораздо тяжелее, чем с предубеждением против уроженцев Оньгъена, но Ириен старался вовсю. С того самого момента, как Сийгин привел Торвардина сына Терриара в их компанию. К орку-эш Альс проникся симпатией сразу же, к его закадычному другу – маргарцу Элливейду – тоже. И против тангара не было бы возражений, если бы не злополучная хеннай. А Торвардин, как назло, набивал каждый день полный рот смолой и всю дорогу работал челюстями наподобие термита.

Запасы терпения у эльфа были невелики, и очень быстро он вычерпал их до самого донца.

– Тебе действительно нравится эта гадость? – поинтересовался он, не выдержав внутренней борьбы.

– Какая? – не понял Торвардин.

– Хеннай.

Ореховые очи тангара излучали крайнюю степень изумления. Но его ответ оказался еще более удивительным.

– Жуткая гадость, – признался вдруг он. – Дерьмовый вкус.

– Так зачем же?..

Парень замялся.

– Ну, я наемничать пошел… Смотрю, вроде все это делают. Понимаешь, думаю, надо приучаться, хотя… противно так.

– А мне смотреть противно.

– Честно?

И Торвардин, деликатно прикрывшись широкой ладонью, выплюнул изрядный кусок хеннай в кусты. И с облегчением вздохнул.

– Ты зря мне раньше не сказал. Я б не маялся столько времени, – укоризненно покосился он на эльфа.

– Я не знал, что кто-то может жевать хеннай через силу, – пожал плечами тот.

Тангар еще больше смутился и всю оставшуюся дорогу до «Грифона» шел, понурив голову, молча и полыхая жаром смущения. И наверняка уже решил, что многоопытный эльф сочтет его выходку глупостью, недостойной их команды.

А у Альса на самом деле отлегло от сердца, как любят выражаться маргарцы. Насколько ему хватало понимания и опыта, в отряде наемников нельзя позволить себе такой роскоши, как неприязнь между воинами. Пусть даже по такому, казалось бы, ничтожному поводу, как жевание смолы.

– Да не переживай ты! С кем не бывает?! Когда-то, по молодости лет, я нанялся матросом на маргарскую шикку. Вот уж где было весело насчет традиционных шуток над салагами. Я тогда почти и не знал ничего о мире за горами, но сразу умудрился попасть в такое место, где держи ухо востро.

Торвардин покосился на эльфье заостренное ухо. Вот уж сравнение – в самую точку.

– Наверное, ни над кем так не издевались, как надо мной, – усмехнулся Альс своим воспоминаниям вполне добродушно. – Именно тогда я проникся ненавистью к хеннай.

– Было от чего?

– Еще бы.

– Знаешь, Альс, зови меня просто – Тор, – после некоторого раздумья вдруг заявил тангар.

Руна, которой писалось слово «Тор», считалась у магов очень сильной и несла в себе большой заряд неопределенности. Полное тангарское имя меняло ее смысл на прямо противоположный. Называя ребенка Торвардин, родители жаждали, чтоб он неукоснительно следовал традициям, шел по стопам предков, исполняя все предписанные заветы и обычаи. Если парень сам себя называл Тором, то это означало только одно – он решил пойти против собственной судьбы сознательно.

Обостренные чувства Познавателя давали знать, что происходит что-то необычное, но Альс пока еще терялся в догадках. Это только кажется, что Познаватели знают все. Они просто видят Истинное, но, даже видя, нужно еще подобрать нужные и единственно верные слова, чтобы воплотить в них Истинное. А тому, что происходило с ним в Дарже, пока еще у Ириена не имелось названия. Но, возможно, дело было в тех, кого он встретил. Скорее всего.

Сначала Пард – заклятый враг, ставший другом, потом Джиэссэнэ – старый друг, роднее брата, которого, кстати, никогда у Альса не было. Сийгин – орк, отрекшийся от касты, чудо чудное, диво невиданное. Колдун-эрмидэ подозрительно королевских кровей. Везунчик Элливейд. Теперь вот тангар, бросивший родню и ремесло ради бродяжьей жизни наемника, что для тангара сродни бунту и тягчайшей ереси.

– Тор, откуда ты родом? – вдруг спросил эльф.

– С Медных островов – Ролло. Может, слышал про такое место?

– Слышал, – кивнул Альс. – Далеко тебя занесло.

– Мне куда подальше и хотелось, – нехотя пробурчал Тор.

Не надо быть провидцем, да и Познавателем тоже необязательно, чтоб уловить в интонациях тангара недостающую ноту. Темнишь ты, парень, ох и темнишь. Так просто тангар не бежит за тридевять земель. Тангары – это такие люди… тьфу ты… нелюди, которые ничего просто так, от широты душевной не делают. Пожалуй, даже не умирают просто так на ровном месте.

Так что терзать вопросами многомудрый эльф Торвардина не стал. Что-то нашептывало в его не такое уж и острое ухо, что будет у них еще время узнать друг друга получше.

Никогда задумка не получается такой, как было измышлено вначале. Тот, кто живет воинским делом, должен помнить о сем скорбном факте и всегда иметь про запас несколько вариантов развития событий. И, на всякой случай, убедительную причину, по которой можно отказаться от задуманного. У Ириена и Джиэссэнэ имелись в наличии вариации на тему засады, а причин отказать леди Чирот в услуге не нашлось ни одной. На том и погорели.

Вместо трех телохранителей, двое из которых совсем еще молоденькие ребята, детей леди Чирот охранял десяток до зубов вооруженных стражей. И там, где похитители рассчитывали обойтись почти бескровным поединком, пришлось всерьез взяться за мечи. Охрана сражалась не на жизнь, а на смерть. Шестеро против десятерых. Не так уж и много для опытных наемников, но ведь никто не ожидал такого яростного отпора. В итоге в глубине сада усадьбы Чирот произошло не тихое похищение, а настоящее побоище. И если бы не бдительная полуорка, то дети убежали бы, а все дело сорвалось.

Шинтан посадила перед собой в седло девочку, а Элливейд, как самый обаятельный, мальчика. В таком деле, как похищение, время тянуть не рекомендовалось, а тут еще и Альсу в драке сломали пару ребер. Эльф не слишком удачно встрял в поединок Парда с одним из стражей и теперь пожинал плоды своего геройства, то и дело сплевывая на землю кровавые сгустки.

Им всем хотелось поскорее выбраться из Даржи, а Альсу к тому же хотелось надавать Унанки крепко по шее. И в этом желании остальные похитители были с эльфом вполне солидарны. В конце концов, кто должен предусмотреть все мелочи, разузнать заранее про смену телохранителей?

Странное место выбрала Грист, для того чтобы спрятать детей леди Чирот. Не то заброшенный храм, не то чья-то разоренная усадьба. Старый, наполовину засохший сад окружал со всех сторон строение одновременно и массивное, и какое-то неприметное. Высокий забор местами развалился до основания, бассейн во внутреннем дворике зарос сорной травой, а сквозь куполообразную крышу прошла внушительная трещина. Внутри дом был совершенно пуст, ни стен, ни мебели, только странное углубление в полу в самом центре помещения. Из-за трещины акустика нарушилась, и голоса внутри звучали то слишком громко, то слишком тихо. Альсу тут не нравилось. Но Грист настояла, и Шинтан ее полностью поддержала. Ибо более уединенного места в густонаселенных окрестностях Даржи сыскать трудно.

Альс с усилием вытащил свое тело из седла, и боль в боку на миг застила мир черно-алым всполохом. Он только крепче сжал зубы, чтобы не ругнуться. Эльфу, начни он браниться, трудно будет потом остановиться.

– Уведи детей, Ши, – приказал он полуорке.