– Элегантная, миниатюрная, славная женщина.
– Когда так говорят, подразумевают: не красавица.
– Не ехидничай. Подразумевают – это больше, чем красивая. Понимаешь, в словосочетании “красивая женщина” есть легкий шелест пустоты.
– Ух ты, какой защитник привлекательных парижанок!
– А как же!
– Она работала?
– Конечно. Девочек ведь растила одна.
– Родители ей не помогали? Во Франции это не принято?
– Я не знаю, что принято во Франции. Думаю, как везде: в каждой семье по-своему. Но мне кажется, ее отец рано умер.
– Как же она вышла из такого сложного положения после войны в разоренной Европе?
– Господи, неужели ты не помнишь?
– А что я должна помнить?
– Как только Заур нашел Франсуазу, сразу звонил мне.
– Помню.
– Через несколько месяцев такой счастливый приезжал к нам на два дня.
– Знаю, что приезжал. Но меня тогда не было дома, и я его не видела.
– Мы пили тогда с ним замечательный дагестанский коньяк “Рось” или “Русь”. Он привез столько мандаринов, – вспомнил папа мечтательно, – в те времена в нашей стране это была роскошь.
– Давай вернемся к Франсуазе.
– Во-первых, Заур уехал из Франции не в 1945 году, а где-то в самом конце сороковых. Так что, он работал и содержал семью. Да и девочки к этому времени были уже не крошками. Старшая, по-моему, пошла в школу.
– Кстати, а как их зовут?
– Разве ты не знаешь?
– Честно говоря, не помню.
– Старшую – Мадлен, а младшую – Сара.
– Старшая – француженка, а младшая – восточная женщина?
– Самое смешное, что когда они выросли, так и оказалось.
– Сара больше похожа на Заура?
– Одно лицо.
– Красавица?
– Как тебе сказать.
– Понятно. Ну, хоть французский шарм есть?
– Конечно.
– Так кем работала Франсуаза?
– Врачом.
– Вот как?
– Ты разве не знала?
– Наверно, забыла.
– А почему Заур вернулся в Ленинград?
– В Париже не было работы.
– Вообще никакой?
– По специальности. Ты же знаешь, что он очень хороший архитектор.
– Знаю. Мне помнится, что проектировал какие-то станции метро в Ленинграде.
– Совершенно верно. А теперь представь: кем работать там?
– Архитектором.
– Видимо, своих хватает.
– В эту касту просто так не пробьешься.
– Так же как и у нас.
– Франсуаза – врач, а он – в магазине.
– Во-первых, смотря кем, во-вторых, мне кажется, в Европе на это смотрят не так строго.
– Думаю, мы ошибаемся.
– Может, все проще. В Ленинграде у него прекрасное социальное положение. Он знает себе цену, как профессионал. Имеет не квартиру, а апартаменты.