Избери жизнь

40. Бегство

Где же в это время был беглец? Куда он решил направиться? Сначала он не знал этого и сам. Убежал, повинуясь неосознанному порыву. Миновав несколько кварталов и убедившись, что его никто не преследует, Олег перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился. Люди, спешившие по своим делам, посматривали на него с удивлением, но не вмешивались и ни о чём не спрашивали. Все они хорошо знали, что у бывших юзеров бывают неконтролируемые поступки, и тогда беседу с ними лучше проводить специалисту, чтобы не стало ещё хуже.

А Олег стоял и размышлял, что же ему теперь делать. В «Орлик» он не поедет, это он решил твёрдо. Поэтому в больницу возвращаться нельзя: бабушка будет настаивать на отъезде, а он не знает, как объяснить ей свой решительный отказ.

Но куда направиться сейчас? Сначала он решил, что пойдёт в храм. Волшебная атмосфера этого места успокаивала его. И можно посоветоваться с отцом Василием, он наверняка поймёт. Но потом Олег вспомнил, что по утрам в храме бывают службы. Что это такое он не знал, но предположил, что соберётся много людей, отцу Василию будет не до него, наедине не побеседуешь.

Пойти к Славику? Но Славик в комнате работает не один, да и рано ещё, он, наверное, дома. А где живёт Славик, Олег не знал.

И вдруг его осенило: он пойдёт в конюшню к Ахмеду и попросит его спрятать. Конюшня большая, народ туда приходит нечасто, найдётся для Олега укромный уголок. Что будет дальше, он не задумывался.

Ахмед встретил его приветливо:

– Заходи, дорогой, рад тебя видеть. Покататься хочешь?

Но его гость отрицательно покачал головой и неожиданно попросил:

– Спрячь меня.

Ахмед удивился, но виду не подал. Он с первого взгляда понял, что не всё в порядке. Олег взволнован, впервые он пришёл один, а не в сопровождении Веры, а теперь ещё эта странная просьба…

– Спрячу, дорогой, если просишь. Только скажи мне, от кого ты прячешься? Неужели в поселенье рыцари Системы ворвались?

Олег долго молчал, не решаясь поведать Ахмеду свою беду, а потом всё же признался:

– От бабушки спрячь.

– От бабушки, дорогой? Не понимаю. Что тебе сделала эта уважаемая женщина? Ты её должен любить и почитать, и радоваться, что она нашлась, а не прятаться от неё.

– Она увезти меня хочет. Туда, где живёт, В «Орлик» какой-то…

– А ты не хочешь?

– Не хочу. Я здесь привык, мне здесь нравится. А бабушка говорит: она иногда к нам в гости приезжать будет! Иногда! – с болью в голосе произнёс беглец.

Ахмед задумался. Он сразу догадался, кто эта «она». Понимал отчаяние Олега, его нежелание никуда уезжать от предмета своей любви. Но вот как поступить ему, Ахмеду, в этой ситуации? Наконец, он принял решение.

– Хорошо, дорогой, спрячу я тебя. Найдём место, где тебя никто не увидит.

И Ахмед увёл Олега в кладовую, где хранил разный инвентарь и инструменты.

– Ну вот, сюда никто посторонний не заглядывает, никто тебя не найдёт. Устраивайся. Сиди тихо, никуда не выходи, а то увидят тебя. Кушать хочешь?

Олег кивнул. Позавтракать утром он не успел. Ахмед принёс ломоть чёрного хлеба и кружку с водой.

– Извини, дорогой, больше ничего нет, не ждал я сегодня гостей. Днём пойду на обед, принесу тебе побольше еды.

Никогда у Олега ещё не было столь непритязательного завтрака. Устроившись на старой табуретке, он в один момент проглотил хлеб и выпил воду.

Ахмед, извинившись и сославшись на дела, покинул его, и Олег остался наедине со своими мыслями.

Через несколько минут Ахмед, вышедший за ворота конного двора, окликнул проходившую мимо девочку и попросил её отнести в больницу записку. Когда та убежала, Ахмед с облегчением вздохнул и занялся повседневными делами.

41. Галя

Доставка почты была с самых первых дней существования поселения почётной обязанностью детей школьного возраста. Любому ребёнку, если он, конечно, не торопился в школу или по важному делу, можно было поручить отнести записку, письмо или даже небольшую посылку по указанному адресу. Площадь поселения была небольшая, ноги у детворы крепкие и быстрые.

Юные почтальоны не только не тяготились этой работой, а считали её своей особой привилегией, и, бывало, хвастались друг перед другом, сколько раз и куда повезло им доставить корреспонденцию. И иногда даже удавалось первыми узнать важные новости.

Девочка Галя бежала, что есть ног. Она сразу сообразила, что в записке Ахмеда содержится что-то важное. Почему она сделала такой вывод? Во-первых, какие-то простые просьбы или сообщения передавались устно. В поселении экономили бумагу. Хотя на складе её были целые залежи, но заблуждается тот, кто думает, что вот такой привычный и обыкновенный листок бумаги легко изготовить. Для этого нужны особые технологии, и ещё неизвестно, удастся ли в будущем наладить бумажное производство. Не возвращаться же к берестяным грамотам древнего Новгорода (про них рассказывали в школе). Приходилось экономить каждый листок. А Ахмед не только написал записку на бумаге, но и тщательно свернул её несколько раз. Во-вторых, записку надо было доставить в больницу, лично в руки Ангелины Степановны или Ани. Что может связывать конюшню и больницу? Разумеется, Юзер, то есть Олег.

Галя мечтала увидеть тех, о ком она думала всё последнее время. Может быть, Олег и Вера, а может быть, даже и бабушка, хотят куда-то поехать? Возможно, они собираются в «Орлик»?

Галя сгорала от любопытства. Ей, ну просто нестерпимо хотелось хоть одним глазком заглянуть в записку. Но девочке много раз объясняли и родители, и в школе, что читать чужие письма, подглядывать, подслушивать – некрасиво и позорно. Письмо жгло руки, и Галя старалась бежать как можно быстрее, чтобы любопытство не успело возобладать над совестью.

Гале было одиннадцать лет. В школе она была почти отличницей. Сейчас были каникулы, но дети посткатастрофного времени с ранних лет старались помогать взрослым и не видели в этом никакого ущемления своих детских прав. Никто не заставлял их на каникулах трудиться, но праздное шатание по поселению было им непонятно и неинтересно. Около школы была доска, на которой писали, какими видами работ приглашают заняться школьников. Летом чаще всего требовались лишние руки на ферме, в садах и огородах. Больше всего нравился ребятне сбор ягод. Прополка вызывала меньше энтузиазма, но это было тоже необходимым делом. Мальчики любили проводить свободное время в различных мастерских. Часто бывало, что во время таких летних работ кто-то находил себе дело по душе на всю жизнь.

Но Гале казалось, что она определилась с профессией ещё два года назад. Тогда она сильно заболела: простыла настолько, что пришлось положить её в больницу. Сколько бессонных ночей провели над ней Ангелина Степановна и Аня! И смогли, сумели вырвать её из лап болезни. С тех пор Галя твёрдо решила посвятить свою жизнь медицине, чтобы тоже спасать человеческие жизни.

Однако, в этом году её решимость стать медиком несколько поколебалась. У девочки появился новый кумир – спасатель Вера. Как это благородно, рискуя своей жизнью, спасти человека от неминуемой смерти! Сколько сил, умения, выдержки надо приложить, чтобы вырвать юзера из лап Системы! Кем же стать: медиком или спасателем? Это был трудный выбор.

Когда только Юзера освободили, в школе был проведён урок, посвящённый этому событию. На этот урок пригласили Веру, и она рассказала ученикам, как всё произошло. Галя слушала с замиранием сердца, переживая каждый момент рассказа. А через месяц, перед самым окончанием учебного года к ним в класс зашёл и сам спасённый Юзер в сопровождении Веры. Ему показывали, как обучаются дети в поселении. Еще несколько раз Галя видела Юзера на улице. Все мысли девочки постоянно крутились вокруг событий этого года. Поэтому надо было понять её восторг, когда Ахмед вручил ей свою записку.

И вот она, больница! Галя постучала в окно, и почти сразу же на крыльцо выскочила Аня. Увидев Галю, она улыбнулась, хотя глаза были тревожными (девочка это сразу заметила):

– Здравствуй, Галочка, что тебе?

– Здравствуйте, тётя Аня, ой, Анна Витальевна (Галя уже взрослая, несолидно называть медсестру тётей), дядя Ахмед просил вам или Ангелине Степановне письмо передать! – Галя вручила Ане записку и вздохнула с облегчением. На душе сразу стало легко – соблазн был побеждён!

Аня тут же развернула послание, пробежала его глазами, и Гале показалось, что на её лице появилось облегчение.

– Сможешь подождать несколько минут? – спросила медсестра.

– Да, Анна Витальевна, я совершенно свободна, – отрапортовала девочка.

Аня скрылась за дверью.

– «Будет ответ писать», – сообразила Галя.

Но Аня показалась на крыльце без записки.

– Сбегай, пожалуйста в храм, дождись окончания службы и попроси отца Василия прийти в больницу. Скажи, что это важно и срочно. А потом снова вернись сюда, будет ещё задание.

Галя ринулась выполнять поручение. Интрига происходящего всё больше и больше захватывала её. Что случилось? Вдруг заболела бабушка? Или Юзер-Олег? Понятно тогда, что зовут священника. Но в этом случае, причём здесь Ахмед? Галя сломала себе всю голову, но никак не могла представить себе, какое событие объединяет всех этих людей. Одно ясно: это как-то связано с Юзером.

Священник, как только узнал о просьбе Ани, сразу же заторопился в больницу. А Галя побежала рядом. Отец Василий спросил, не знает ли она, что произошло. Но Галя смогла сообщить священнику только про записку Ахмеда.

– Странно, – сказал отец Василий. – Ладно, скоро узнаем.

Он зашёл в больницу, а Галя осталась ждать снаружи. Вскоре вышла Аня и попросила девочку передать на словах Ахмеду, чтобы тот, когда пойдёт на обед, зашёл ненадолго в больницу.

– Когда будешь говорить, смотри, чтобы никого посторонних рядом не было, и говори тихо, чтобы никто не подслушал. Спасибо тебе, Галочка, за помощь!

– Не за что, Анна Витальевна! Мне самой было приятно что-нибудь полезное сделать! – сияя от счастья, заверила девочка.

– Вот, возьми на дорожку, – и Аня протянула Гале свёрток, в котором оказались ещё тёплые пирожки с малиной.

– Спасибо! – уже на ходу поблагодарила Галя.

Ахмед, которого девочка вызвала за ворота конюшни (хотя там, кроме лошадей, никого не было, подслушивать некому) выслушал сообщение, кивнул и поблагодарил. А потом спросил, как её зовут, и любит ли она лошадей. А узнав, что очень любит, пригласил как-нибудь зайти, чтобы покататься верхом. Ура! Об этом Галя даже не мечтала. Далеко не всех детей учит ездить верхом сам дядя Ахмед! Какой сегодня выдался на редкость удачный день! И Галя решила провести остаток этого дня около больницы: вдруг ещё кому-нибудь понадобится её помощь.

42. Ахмед

Олег скучал. Он сидел в кладовке на жёстком неудобном табурете и озирался по сторонам. На стенах висели уздечки, вожжи, хомуты, на полках лежали сёдла. На столе в углу были разложены какие-то инструменты, но Ахмед просил к ним не прикасаться, потому что Олег с непривычки может пораниться.

Заняться было решительно нечем. Олег с тоской вспоминал свою чистую и уютную комнату в больнице, вкусную стряпню Вали, занятия физкультурой на свежем воздухе с Ильёй, бабушкины рассказы о его, Олега, детстве (так ли уж сильно она его обидела, что надо было убегать?!), беседы с Михаилом Алексеевичем, внимание и заботу Ани и Ангелины Степановны… Всё это было сейчас там, без него! А он томился здесь. А главное: Вера. Вера! Ведь он убежал именно из-за того, что не хотел разлучаться с ней! А вышло, что он сидит здесь в полном одиночестве! А Вера где-то там. Ищет ли она его? А вдруг ей надоело с ним возиться? Тем более, что он вынужден был честно признаться себе, что ведёт себя иногда не самым лучшим образом. Олег пригорюнился. Ну почему, почему он постоянно совершает поступки, о которых потом жалеет?

Может быть вернуться? Но тогда бабушка решит, что он согласен уехать с ней в какой-то незнакомый «Орлик». Нет, ни за что! Но что же будет дальше? Олег впервые задумался о своём будущем. Он вдруг понял, что не может всё время жить в больнице, что у него нет жилья, он ничего не умеет делать. Кто же его будет всю жизнь кормить бесплатно? Как всё просто было в Системе, и как сложно здесь! Но здесь – Вера! И ради неё он готов преодолеть любые трудности. Надо только взять себя в руки и проявить упорство, хотя бы такое, какое проявлял он когда-то в борьбе за регалии.

Его мысли прервал Ахмед:

– Ну, как ты, дорогой? Не скучаешь? Извини, что не могу тебе много времени уделить – работы полно. Всем ведь лошади нужны, а чтобы они трудились исправно, они и ухожены должны быть, и накормлены, и почищены, и сбруя должна быть в порядке, и стойла чистые. Помощники у меня есть, конечно, одному не справиться, но следить за всем я должен сам. Я ведь с детства при лошадях, всё о них знаю.

– Ахмед, а ты Катастрофу помнишь? – спросил Олег.

– Как не помнить, я как раз перед этим в ваши края попал…

– В наши края? – удивился его собеседник. – Как это?

– Понимаешь, страна, в которой мы жили до Катастрофы, очень большой была. И много разных народностей в ней проживало. И у каждой народности было своё место на этой земле. Мой народ жил в горах. Как же мне рассказать тебе, дорогой, какой прекрасной была моя родина! Как можешь ты себе представить заснеженные вершины гор и зелёные равнины у их подножья…

– А я знаю, я там много раз бывал, – перебил его Олег. – Там в горах драконы водятся, и замок самого главного дракона – тоже там!

– Нет в горах никаких драконов, дорогой! И вообще нигде нет – кроме одного дракона – Светоносца. Он настоящий шайтан.

– Кто такой шайтан? – заинтересовался Олег.

– Шайтан – значит, злой дух. Вот и морочил он вам голову сказками о драконах, чтобы сильнее вас поработить. Хватит о нём. Давай я тебе лучше о своей родине расскажу.

Народ наш был маленький, но мудрый и мужественный. Много в нём было отважных воинов. А что больше всего нужно воину? Верно, сильный, выносливый и резвый конь. И с древних времён занимались в наших краях коневодством. Порода наших лошадей славилась на всю страну. Не было им равных ни по скорости, ни по красоте.

В старину никакое хозяйство не могло обойтись без лошадей, на них ездили по разным делам, возили грузы, пахали. На них воевали. Много вывели разных пород. А потом во всех этих сферах жизни лошадей вытеснили машины. Но совсем человечество расстаться с лошадьми не захотело. Они стали использоваться для спорта, отдыха, для красоты. И тут лучше наших скакунов не было.

У моего отца был свой конезавод. Все стены в его кабинете были увешаны почётными грамотами, дипломами, вымпелами и медалями, которые получали наши питомцы. И со всей страны съезжались к нам любители конного спорта, чтобы полюбоваться или даже купить наших красавцев. У моего отца было четыре сына, я – самый младший. Все мои братья один за другим закончили факультет коневодства в сельскохозяйственной академии. Ведь чтобы заниматься разведением породистых лошадей надо знать очень много всего. Я получил диплом последним и, вернувшись в родное селение, скоро женился.

(Олег навострил уши, тема женитьбы очень его интересовала).

– Ах, дорогой, как тебе описать красоту наших девушек-горянок? Стройный стан, глаза, как у горной серны, косы, как два чёрных потока струятся ниже талии. Грация, как у лани. И при этом скромны, добры, домовиты, всё у них в руках спорится. Вот на самой красивой из них, на Патимат, я и женился. И счастью моему не было конца. Но вскоре приехал из здешних мест один состоятельный человек, любитель и знаток лошадей. У него был свой конно-спортивный комплекс и ипподром. Посмотрел он на наших коней и купил двух жеребцов: Восторга и Урагана. Заплатил за них и договорился о доставке. Везти жеребцов надо было в специальном вагоне, а поскольку груз был чрезвычайно дорогой, за ним в пути полагался постоянный присмотр. И отец послал меня.

Знаешь, дорогой, в наших краях чтут и уважают старших. Слово отца – закон для сына. И я стал собираться в дорогу. Но моя молодая жена Патимат упросила меня взять её с собой. Она ещё ни разу не покидала нашего селения и очень хотела посмотреть на мир. Отец Патимат работал на нашем конезаводе, поэтому моя жена с детства знала всё об уходе за лошадьми. В дороге она была бы мне не обузой, а помощницей, и мой отец разрешил нам ехать вдвоём.

Мы благополучно доставили ценный груз по указанному адресу, полюбовались на других лошадей нашего покупателя, а потом направились на вокзал, чтобы приобрести билеты до Москвы и несколько дней побыть в столице.

И вот тут-то всё и случилось. Земля под нашими ногами содрогнулась так сильно, что мы упали. Нас с Патимат спасло только то, что в тот момент мы ещё не подошли к зданию вокзала, которое моментально превратилось в развалины.

Тебе уже не раз рассказывали, дорогой, как в один миг перестал существовать и тот город, и другие города и селения по всему лицу Земли. Не буду повторяться. Кругом горели пожары, слышались рыдания, все были испуганы и растеряны. Но что было делать нам с Патимат? В городе мы знали только одного человека – нашего покупателя. Мы добрались до ипподрома, но он был разрушен. Владельца мы так и не нашли. Многие лошади погибли. С переломанной спиной лежал наш Ураган. А Восторг исчез.

Несколько дней не знали мы, что делать. Как вернуться домой, живы ли наши родные? У нас не было крыши над головой, ели мы продукты, которые удавалось найти в разрушенных супермаркетах. Помощи ниоткуда не пришло. Что было делать? Идти через полстраны пешком? Патимат могла бы не выдержать такого пути, тем более, что она мне призналась, что ждёт ребёнка. И что делается на нашей родине, было неизвестно. Что, если мы даже доберёмся до родных мест, а вдруг окажется, что наших близких нет в живых? Так прошло некоторое время, и в городе появилась шайтанская видеоустановка. Мне сразу не понравился этот Координатор, его сладкие речи и льстивые обещания. У нас с Патимат ни разу даже мысли не возникло откликнуться на его призывы. Но делать что-то надо было, время летит быстро, когда Патимат придёт пора разрешиться от бремени, как тогда быть? Да и зима в ваших краях наступает раньше, чем на нашей родине, и холода гораздо сильнее. Но никак не мог я сблизиться ни с кем из окружающих меня людей, чувствовал себя чужим. Помог случай.

Я видел, что часть местных жителей приступило к обустройству жизни в новых условиях. И, конечно, им нужны были лошади. Я иногда с горечью наблюдал, как какой-нибудь породистый рысак бродил по загородным полям, питаясь вместо овса и специальных кормов одной травой. Сердце моё сжималось от жалости, но что я мог поделать? И вот однажды я заметил, как кто-то из местных жителей приманивает одну из таких лошадей, чтобы поймать её. Но норовистое, да ещё и одичавшее за несколько месяцев животное увёртывалось и не давалось. Я решил помочь, и вскоре лошадь была поймана. Она артачилась и сопротивлялась, но я умел обходиться с такими гордячками, и лошадь вскоре покорилась.

Человек, которому я помог, был очень рад.

– Как у тебя ловко получается! – похвалил он меня. – Приходилось раньше с лошадьми работать?

Я кратко пояснил ему, кто я.

– Послушай, ты же для нас просто клад! Почему тебя не видно на собраниях поселян?

Я объяснил ему, что я другой нации и другой веры. Но он возразил:

– А причём здесь это? Самое главное, чтобы ты человеком был порядочным. А твоя вера – это твоё личное дело, и какой ты нации – тоже никакого значения не имеет.

– Я не один, – сказал я. – Со мной жена, и она ждёт ребёнка.

– Тем более, о жене тоже надо подумать, и о будущем ребёнке. А там, как сложится. Если узнаешь, что родные живы, всегда можешь на родину вернуться. Жену твою мы устроим, не дадим пропасть. А ты нам только помоги лошадей поймать, да научи, как ухаживать за ними. Мы ведь почти все в городе выросли, лошадей только на картинках и видали.

Мне было жалко разбежавшихся лошадей, ведь без помощи человека зимой они все могли погибнуть. Мне хотелось помочь строителям селения. Я видел их мужество, упорство и уважал их за то, что они предпочли тяжёлый труд сладким посулам Координатора. И я чувствовал свою ответственность перед моей семьёй – Патимат и нерождённым ребёнком. Поэтому я согласился и стал членом нашей общины, жителем этого поселения.

Вот так, дорогой я здесь и оказался. И ни разу не пожалел. Все мне за эти годы стали родными, всех я уважаю и люблю. И меня тоже все любят и уважают. Хотя и о родине своей я скучаю, и о родных, что там остались…

– А как твоя… Патимат? – спросил Олег (всё, что касалось семейных отношений, вызывало его особый интерес).

– А моя Патимат всё такая же красавица, как двадцать лет назад. И четверо детей у нас. Старший Расул, ему девятнадцать лет. Родился в первый год после Катастрофы в крестьянской избе. Потом ещё две дочери-красавицы – Асият и Манаба и самый маленький – сын Рустам, ему пять лет. Так что, дорогой, я счастливый человек!.

Ну ладно, мы с тобой заговорились, а меня к обеду моя Патимат заждалась. Я пошёл. Сиди тихо, из кладовки не выходи, а то тебя увидит кто-нибудь. Не забывай, ты же ведь прячешься.

– Я с тобой пойду, – попросился Олег.

– Нет, дорогой, кто-нибудь увидит тебя, твоей бабушке скажет где ты. Нет, сиди здесь, дорогой! Прятаться, так прятаться. Ты же мужчина. Раз решил – надо делать. И, знаешь что, давай я тебя лучше запру. А то найдёт кто-нибудь тебя. Не бойся, я скоро вернусь, поесть тебе принесу.

И с этими словами Ахмед исчез, притворив за собой дверь и щелкнув задвижкой.

43. Совещание в больнице

За столом собрались все те, кто принимал самое активное участие в судьбе Юзера-Олега. В самом деле, надо было серьезно подумать над его будущим.

Когда Галя принесла записку от Ахмеда, всем стало легче на душе. Олег находится в безопасности, под надёжным присмотром. Но как поступить дальше? Не может же беглец всё время пребывать в кладовке конюшни? Он, конечно, окреп под бдительным присмотром медиков, но всё же ему не слишком полезно сидеть без движения в душном чулане. И как быть с конфликтом, ставшим причиной побега?

Михаил Алексеевич предложил пока не делать никаких попыток насильно вернуть Олега под кров больницы. Он должен подумать и сам осознать, что такие порывы не могут ничего решить, а только усугубляют конфликт. Бывший Юзер, сказал психолог, должен начать учиться контролировать свои поступки и отвечать за них. Иначе ему будет трудно жить среди людей. А если ему всё время потакать и вести за руку, то в нём будут крепнуть заложенные в Системе эгоистические черты характера, и это будет дурная услуга. Так что, нынешнее испытание должно пойти ему на пользу. Тем более, что он не один. Ахмед – человек мудрый и ответственный, на него вполне можно положиться.

Все согласились с доводами Михаила Алексеевича.

Как раз в это время в больницу подошёл и отец Василий. Узнав, в чём дело, он поддержал психолога. Олегу пора взрослеть и самому решать свои проблемы, а не бежать от них.

Далее предстояло решить очень важный, ключевой вопрос: где будут жить воссоединившиеся бабушка и внук. Ксенья Романовна уже согласна была перебраться на жительство в «Малое стадо», раз так хочется Олежке. Жалко было ей покидать места, ставшие родными, знакомых, подругу Нину Петровну, с которой много лет прожила в одной комнате в мире и согласии. Но что поделаешь, она уже немолода, а у Олега вся жизнь впереди, ему выбирать, где эта жизнь будет протекать. Только как же быть с жильём? Не могут же они всё время обретаться в больнице? Старушка была растеряна.