Дыхание мегаполиса

Но почему искать этих врагов и наказывать их должны они с Егором?

Глава 3. Сгоревшая квартира

Служебный автомобиль мчался по проселочной дороге. Кругом, куда хватало глаз, стояла удивительная зимняя тишина. Та, что бывает за несколько часов до заката. Деревья, покрытые инеем, чем-то походили на сказочных великанов, простиравших к солнцу свои белоснежные руки. Спокойствие и умиротворение пронизывали все вокруг.

Владимиров и его спутники ехали молча. Худой Артем, уложивший весь свой рабочий инструмент в багажник автомобиля, прижимался к окну заднего сидения. Ему явно трудно было находиться рядом со своей спутницей, которая тяжело дышала, но от беседы воздерживалась.

Сегодня в Подколесиной трудно было узнать вчерашнюю уверенную в себе диву из министерства. Она едва заметно накрасилась, оделась в какой-то красный пуховик, по всей видимости, когда-то дорогой, но сейчас несколько потрепанный от времени. Пуховик был Светлане Петровне явно мал и плохо гармонировал с крупной меховой шапкой, которую она отказывалась снимать, опасаясь сквозняков. У Владимирова желания разговаривать было еще меньше, он сидел рядом с шофером и старался думать о чем-то постороннем, хотя мысли вновь и вновь невольно возвращались к странному преступлению, которым ему приходилось заниматься.

Через несколько минут они подъехали к шлагбауму, который преграждал путь в коттеджный поселок, где у Подколесиной была квартира. Перед тем как заехать на территорию, Владимиров подошел к охраннику, который дежурил в небольшой сторожке у входа.

– Добрый день, – майор представился и предъявил свое служебное удостоверение. В глазах охранника мелькнуло любопытство и понимание, – подскажите, пожалуйста, кто вчера вечером дежурил здесь?

– Вечером – это когда? Если до семи вечера, то мой напарник, а после семи – я. Мы дежурим по суткам. Смена в 19.00.

– Очень хорошо, – оживился Владимиров. – Скажите, меня интересует, не проезжал ли вчера здесь автомобиль «Lexus».

– Марку не помню, но вот по номеру скажу. Мы ведь автомобили по номеру запускаем. Он подъезжает, мы номер сканируем и открываем шлагбаум. Если в базе номер был, то все возможно.

Охранник углубился в небольшое устройство, стоявшее на столе.

– Да, был, даже могу точное время сказать, проезжал в 23.13. Но этот номер у нас в базе зарегистрирован. Принадлежит машина…

– Нет, не нужно, знаю, кому она принадлежит. Спасибо, вы нам очень помогли, а теперь пропустите нас на территорию. Мы едем с хозяйкой одной из квартир.

– Наверное, в ту квартиру, где был вчера пожар?

– Да, туда. Скажите еще, а когда точно приехали пожарные? И вы их вызвали?

– Нет, не я. Соседи снизу. Они в этой квартире живут постоянно. А пожарные прибыли ровно в 00.35. У меня так в системе зарегистрировано. А как эта ваша машина уехала, я не видел. У нас только сканер на въезд работает, а обратно автоматически шлагбаум открывается.

– Спасибо, понятно.

Майор сел в машину и подъехал к коттеджу, на который указала Подколесина. Все вместе они вошли в дом, поднялись на третий этаж, хозяйка открыла дверь ключами.

– Артем, посмотрите, пожалуйста, как последнее время открывались замки, не было ли взлома? – обратился Владимиров к эксперту-криминалисту.

Его молодой коллега быстро взялся за дело. А сам майор вместе с хозяйкой зашли в помещение.

В квартире было холодно и пахло едкой гарью. Очаг возгорания находился на кухне. Она обгорела почти вся. Когда-то дорогая мебель превратилась теперь в обугленные остова тумбочек и навесных полок. Окно было разбито.

– Это пожарные постарались, – поймав взгляд Владимирова, неохотно отозвалась Подколесина, ей, по всей видимости, было чрезвычайно неприятно смотреть на такое разорение своего жилья. – Кухня пострадала больше всего, затем коридор, а вот в комнатах лучше. Пройдемте тогда в мой кабинет, если уж вам так хочется со мной поговорить.

«А между тем эта женщина может быть выдержанной», – заметил про себя Владимиров, – о вчерашнем манто уже не вспоминает, о сгоревшей машине не говорит».

К ним незаметно подошел Артем.

– Замки не вскрывались, повреждений нет, скорее всего, были открыты либо родным ключом, либо дубликатом.

– Спасибо, – ответил Владимиров, – но я так и думал, это непростая кража, если в этой квартире кража имела место быть.

Подколесина услышала его слова, но промолчала. Оставив Артема работать на кухне, Владимиров и хозяйка прошли в комнату, которую она называла кабинетом. Комната была светлой и просторной, следов гари здесь практически не было. Дорогая помпезная мебель, книжный шкаф, большой письменный стол, компьютер, – все это производило впечатление респектабельности и высокого социального статуса хозяйки.

Владимиров обратил внимание на стену перед столом, которая вся была увешана грамотами и иными дипломами в красивых рамочках, тут же висели фотографии с процедуры вручения данных дипломов. На каждой из фотографий можно было без труда узнать саму Подколесину. Вдруг о чем-то догадавшись, Владимиров обратился к своей спутнице.

– Скажите, а у вас в кабинете в министерстве и в квартире в городе тоже есть такие стены с дипломами и фотографиями?

Подколесина отвечала утвердительно.

– Конечно же, я ведь всю жить работаю на ответственных должностях. Но у других и стажа-то может быть больше, но нет такого количества наград. И заметьте, все это я получала за свой труд, за то, что практически живу на работе. Если бы вы пришли в мой кабинет в министерстве, то я вам показала и дипломы о том, что я являются заслуженным работником культуры, и кандидатом экономических наук, и лауреатом премии в области возрождения национальных традиций и еще…

Владимиров перестал слушать свою собеседницу. Его внимание привлекла одна деталь. Нижняя фотография рядом с очередным дипломом в рамке была снята. Да, снята, а на ее месте остались чуть более темные обои и маленький крючок, на котором, вероятно, крепилась фотография.

– А что это за фотография здесь висела, вы, случайно, не помните? Да, вот тут, на благодарственной грамоте для вас написано «Детский театр „Созвездие“». А вот фотографии нет. Вы ее сами не снимали?

– Да нет. Не снимала. Не снимала, потому что люблю порядок во всем. Зачем мне дырка вместо фотографии. Но я уже не помню этого диплома и самого этого театра. Знаете, забот так много… целый день крутишься – вертишься…

Рассказ о своих заслугах неожиданно придал Подколесиной уверенности в собственных силах. Она вальяжно, не снимая пуховика и шапки, так как в кабинете было холодно, уселась в свое рабочее кресло, кивком приглашая Владимирова сесть на стул. Майор понял, что сейчас ему нужно успеть донести до потерпевшей важную информацию.

– Светлана Петровна, – начал он. – Преступление, которое было совершено против вас не совсем обычно. Это не похоже на почерк преступников, которые стремятся к наживе, это больше напоминает личную месть. Поэтому злоумышленника или злоумышленников нужно искать среди вашего окружения. Послушайте, вероятнее всего, события развивались в следующей последовательности: кто-то украл из гардероба театра манто, скорее всего, для того, чтобы отвлечь ваше внимание. Затем преступник вышел на улицу и сел в ваш автомобиль. Потом он приехал сюда, пробыл тут около часа, поджег квартиру и скрылся. Доехал до города, поставил машину в безлюдное место, оставил в ней ваше манто и поджог теперь уже автомобиль. Корысти никакой не заметно. Но, может быть, в квартире у вас что-то пропало, может быть, действия преступника имели еще какую-то подоплеку?

Подколесина выслушала его с непроницаемым лицом.

– Личная месть, – усмехнулась она, – много их таких, кто готов мстить. Низкие люди. Разве всех их упомнишь. Нет, ничего у меня не пропало, если не считать этой фотографии. Убрать сама я ее не могла. Я была тут утром вместе с моим мальчиком, не пропало ничего, все проверила.

– Простите, – прервал ее Владимиров, – вы были тут с сыном?

– У меня нет сына, – холодно отрезала Подколесина. – Я свободная сильная женщина, у меня могут быть и друзья, и поклонники. Это мой коллега: толковый и исполнительный парень. Мы все осмотрели: ничего не пропало. Но если меня хотели ограбить, чтобы разозлить, а потом просто все сжечь, то этим людям не удастся причинить мне моральные страдания. Я их из-под земли достану, а вывести из себя саму Подколесину у них ни за что не получится.

– Да, Светлана Петровна, вы сильная женщина, – спокойно отметил Владимиров.

– А что вам это нравится? Я считаю, что женщина всегда сильнее мужчины, крепче духом, хотя мужчинам нужны женщины, а женщинам мужчины. Я люблю помогать моим молодым коллегам. Например, тот парень, что привез меня сегодня сюда с утра на своей машине. Он обходителен, умен. Высокий приятный блондин, чем-то похожий на вас. У вас вот темно-русые волосы, но глаза голубые, такие же выразительные, как и у него. И он такой же, как вы, стройный, подтянутый, спортивный. Меня такие люди всегда привлекали.

Последние слова Подколесина произнесла с каким-то особенным жаром и даже с некоторой нежностью.

Владимиров посмотрел на свою спутницу с недоумением. Порыв внезапного женского кокетства со стороны этой далеко не молодой чиновницы его удивил. И стремясь побыстрее закончить разговор, который стал приобретать какой-то неожиданный оттенок, он добавил:

– И все-таки, Светлана Петровна, вы подумайте, мне кажется, что преступник вам знаком. Иначе нам придется очень долго перебирать все ваше окружение, а это много разных людей, да и часть из них вовсе не стоит тревожить ввиду их особенного положения.

Подколесина ответила ему несколько небрежным кивком. В это время в кабинет заглянул Артем и заявил о том, что он закончил свою работу. Владимиров, в душе обрадовавшийся, что они уже могут ехать обратно, стал собираться. Подколесина встала и направилась к выходу из своей квартиры.

Глава 4. Новые обстоятельства

Бессонница и мысли о работе – что может быть неприятнее ночью! А днем все это превращается в головную боль и ощущение незатихающей внутренней разбитости. Но работать было нужно. И непросто работать напоказ. Дело это чем-то привлекало Владимирова. Он чувствовал, что перед ним необычный преступник и далеко не рядовое преступление. И чем-то все это было связано с театром, который стал непросто местом преступления, но и местом начало какого-то жизненного сюжета, который майору нужно было распутать, чтобы докопаться до истины.

Но также было важно раздобыть побольше информации о самой Подколесиной, которая, по всей видимости, была знакома с теми людьми, которые совершили или заказали данное преступление.

Поэтому Владимиров попросил Егора Левина разузнать как можно больше информации о Подколесиной в министерстве. Он знал, кому поручить такую работу. Егор слыл балагуром и обаятельным холостяком, который был способен разговорить практически любую женщину, а уж всезнающих секретарш из министерства тем более.