ТРИ КЛЮЧА ОТ ПРОШЛОГО

Глава 4

Туман за окном начинал редеть, превращаясь в колючую морось, заставляющую прохожих кутаться глубже в воротники. В конторе царил аромат свежезаваренного чая и какой-то неповторимый запах спрессованного времени, который всегда витал вокруг Гены.

Лев Грозный стоял у стены с картотекой, изучая старые карточки. Он искал переклички, созвучия. Любое упоминание о черном рынке антиквариата, о кражах из музеев, о нашумевших в прошлом делах, связанных с наследием Кёнигсберга. Его мозг работал беззвучно, как шпионский аппарат, отсеивая шелуху и оставляя крупицы возможных связей.

Гена, тем временем, устроился за своим столом в приемной, который был полной противоположностью аскетичному лофту Льва. Он напоминал командный центр безумного ученого: завален папками, справочниками, коробками от чая, а среди этого хаоса царил единственный и неповторимый раритет – дисковый телефон цвета слоновой кости. Гена обожал его за надежность и за то, что на другом конце провода всегда можно было уловить малейший оттенок голоса собеседника.

– Алло, Филя? Гена тебя снова беспокоит, – он придерживал трубку плечом, свободной рукой помешивая сахар в своей кружке. – Ну как там ваш трупик с янтарным приветом? Чтой-то прояснилось еще? …. Ага… Так я и думал… Так, да, Филя, харчеваться тоже как-то надо… А, вдова у нас объявилась, но ты, брат, знаешь, что мы в долгу не останемся… Скажи, а вдова-то на опознании, как себя вела? В истерику кидалась? Или, как ледышка? … Хм… Понятненько. Спасибо, дружок, обязан, обязан.

Он положил трубку и крикнул в кабинет Льву:

– Опознала мужа без эмоций. Подписала бумаги и уехала. Как на деловой встрече. Сказала, «я знала, что этим закончится». Ни слезинки. Холодная, как зимний балтийский ветер.

Лев вышел из кабинета, оперся о косяк двери.

– Либо железная леди, либо уже оплакала его заранее. И, да, я в голове не могу уложить, вернулась и отдала эти предметы, якобы найденные в руках убитого. Почему сразу не отдала? В этом точно что-то кроется. У тебя есть еще что-то?

– С места происшествия ничего нового. Машина Крылова чиста. Ни отпечатков, ни следов борьбы. Как будто он сам доехал, сам вышел и сам прыгнул, предварительно набив рот сувенирами. В полиции Крылова сказала, что пропал бумажник. Вчера прошла оплата его картой в Пятерочке в центре. Пробили по камере бомжеватого вида товарища. Сейчас карты заблокированы. Но я не очень-то верю в этот маскарад, – Гена снял очки и принялся протирать их краем теплого серого кардигана. – Щас позвоню еще парочке старых кротов, покопаем насчет самой Крыловой. Муж умер, бизнесом нужно управлять. Интересно, кто встанет у руля?

Лев смотрел, как Гена с легкостью виртуоза набирает номер за номером, изливая на собеседников то грубоватый юмор, то изображая старческий маразм, то напоминания о старых долгах. Это была магия. Пока современные следователи рассылали официальные запросы, Гена за два чаепития добыл то, что не лежало ни в одном протоколе.

Их тандем казался невероятным, но был выкован не одним годом. После переезда в Калининград Лев еще полгода пытался войти в русло жизни, работы, но сломался. Система сломала его до конца. И именно в те самые, темные дни, его нашел Гена, которому немного удалось с ним поработать. Не случайно. Ему нравился этот следак в деле, который не мог смириться с системой и пёр напролом. После окончательного увольнения он нашел Льва в его студии в состоянии, близком к кататонии. Поставил на стол бутылку дешевого коньяка и сказал: «Грозный, ты же не тряпка. Да, и фамилия твоя за себя говорит! Если система сломала тебя, выйди из нее. Но не выходи из игры. Игра без тебя будет скучной».

Гена на тот момент тоже написал рапорт на увольнение. Не выдержал бумажной волокиты, новых порядков и того, как «дело превратили в отчетность». Его опыт, его феноменальная память и его старые связи оказались не нужны новому руководству. Но они были нужны Льву. И Гена, у которого не было семьи, увидел в упрямом, сломанном парне что-то вроде сына и единственного ученика, которому можно передать все, что знал сам.

Так и родилась их контора. Лев – мозг, меч и публичное лицо. Гена – память, щит и невидимый улей, опутанный ниточками старой, но все еще работающей паутины. На деньги от продажи московской квартиры после приобретения небольшой студии, Лев выкупил парочку кабинетов для офиса, который, можно сказать стал вторым домом для этого необыкновенного дуэта.

– Хотя, немного погодим, мой друг, – он откинулся на спинку стула. – Подождем пока в мир просочится эта инфа. А пока начни с Семенова. Я созвонился и с ним и договорился о встрече. Он будет тебя ждать.

– Ты разве не со мной? – спросил Лев, направляясь к вешалке.

– А надо? – подмигнул Гена.

– А то! Мы же сегодня никого не ждем? Работаем по схеме: табличку на дверь с телефоном и вперед! Вдова нам дала все-таки не маленький аванс! Идем отрабатывать!

– Ладно, идем, – глаза Гены хитро блеснули. – Покажу класс, как развязывают язычки профессорам под коньячок.

Они вышли на улицу, в колючую калининградскую морось. Гена, поеживаясь, поднял воротник своего потрепанного плаща.

– На машине? – спросил Лев.

– Пешком. Университет в тридцати минутах. Разомнем кости, глядишь, и мысли разложатся по полочкам. Да и город посмотрим. А то ты так кроме своей берлоги точно ничего не видишь!

Они зашагали по мокрой брусчатке. Лев – высокий, подтянутый, с взглядом, сканирующим пространство. Гена – немного сутулый, с шаркающей походкой, но с неожиданно быстрыми, цепкими глазами, которые замечали все: сорванную пломбу с люка, новую царапину на дорогой машине, взгляд случайного прохожего, задержавшийся на Льве на секунду дольше обычного.

– Смотри-ка, – вдруг хмыкнул Гена, указывая подбородком на стену старого здания, мимо которого они проходили. На кирпиче аэрозолем было нарисовано странное граффити: стилизованное солнце с тремя лучами-ключами. – Видать новый художник объявился. Раньше такого не видел. Все какие-то надписи на иностранных языках.

Лев мельком глянул на изображение. Мозг, заточенный на поиск, мгновенно зафиксировал увиденное. Три ключа. Медальон в руке Крылова? Возможно, просто совпадение.

– А, вот и гвоздь программы, – тихо произнес Лев, больше для себя. – Медальон. Он что-то значит. Не просто символ. Ключ. Буквальный или метафорический. Что думаешь, дружище?

– Ну, если метафорический, то нам его еще отыскать надо, – пробурчал Гена, сплевывая под ноги. – А пока что у нас есть старый чудак-профессор. Вот к нему и приложим наши ключики. Авось, что-то и откроется.

Они свернули за угол, и перед ними в серой дымке дождя возникло массивное и солидное здание университета. Так сказать, тихая гавань науки, за стенами которой могла скрываться разгадка самого дикого и ритуального убийства, что видел этот город за последние годы.

Глава 5

Балтийский государственный технический университет «Военмех» им. Д.Ф. Устинова встретил их не готической строгостью, а солидной советской монументальностью. Однако внутри, в лабиринтах коридоров, пахло тем же, чем и во всех храмах науки мира: пылью, слабым запахом химикатов и тихим азартом познания.

Лаборатория исторических материалов и экспертизы находилась в полуподвале. Воздух здесь был еще гуще, насыщен ароматами пергамента, клея и чего-то кисловатого, похоже реагентов для восстановления документов.

Их встретил сам Виктор Альбертович Семенов. Человек-крот, как сразу мысленно окрестил его Лев. Невысокий, сутулый, в выцветшем халате поверх пиджака с заплатками на локтях. Его лицо, обрамленное седой окладистой бородой, казалось уставшим, но глаза за стёклами очков горели живым, неподдельным интересом. Он нервно потирал пальцы, испачканные чернилами.

– Ко мне редко гости заглядывают, – пропищал он, протягивая руку то Льву, то Гене. Его рукопожатие было сухим и легким, как опавший лист. – Особенно такие… Частные детективы? Очень интересно! Проходите, проходите, только осторожно, тут не развернуться.

Лаборатория была завалена стеллажами с папками, коробками, на столах под стеклом лежали какие-то древние карты и документы, подсвеченные лампами.

– Виктор Альбертович, мы по делу Артема Крылова, – начал Лев, опускаясь на стул, который предложил профессор. Гена остался стоять у входа, внимательно изучая многочисленные дипломы и грамоты на стенах.

Лицо Семенова помрачнело.

– Ужас, ужас какой… такого человека. Мецената, знаете ли! Очень интересовался историей, спонсировал некоторые изыскания… И такой неожиданный, дикий конец… – он покачал головой, и его борода колыхнулась.

– Мы знаем, что он обращался к вам за экспертизой незадолго до смерти, – мягко, но настойчиво вернул его к теме Лев. – Речь шла о неком документе. Описи.

Профессор заморгал, словно пойманный вор.

– Да… то есть нет… Я не уверен, что могу… конфиденциальность…

– Нас наняла Ольга Крылова, – безжалостно парировал Лев. – Как раз-таки, чтобы найти тех, кто это сделал. А ваша информация может быть критически важной.

Гена, не поворачиваясь, с самым невинным видом произнес:

– А еще, профессор, мы слышали, вы лучший специалист по старым немецким шифрам во всем регионе. Прямо легенда. Филип из криминалистики вам кланяется, кстати.

Лесть и упоминание старого знакомого сработали лучше любого давления. Семенов смущенно улыбнулся и поправил очки.

– Ну, я не знаю насчет легенды… Филю, да, помню мальчика… Ладно, что уж там. Да, Артем Николаевич приносил мне фотографию. Не сам документ, а именно снимок. Качество было ужасное, сделанный на скорую руку, вероятно, телефоном. Фрагмент какой-то описи имущества. Судя по шрифту и канцелярским оборотам – конец тридцатых годов, Восточная Пруссия. Он засуетился, начал перебирать папки на своем столе.

– Куда же я его… Ах, вот! – он извлек из папки «Текущие» увеличенную распечатку плохого качества. На ней был виден столбец на немецком языке: скорее всего номера, потом названия предметов, и скорее всего их краткое описание. Большая часть почти не читаема. – Видите? Выглядит, как стандартная опись. Но вот что интересно…

Он ткнул дрожащим пальцем в нижний угол снимка и поднес лупу.

– Здесь стоит не обычный штамп архива. А вот этот знак.

Лев наклонился. В углу документа, рядом с подписью, стояла маленькая, но четкая печать. Не круглая служебная, а какая-то личная. На ней был изображен… стилизованный щит с тремя скрещенными ключами.

Лев почувствовал, как по спине пробежал холодок. Три ключа. Граффити на стене. Совпадение?

– Что это? – его голос прозвучал хрипловатее, чем обычно.

– Загадка! – воскликнул Семенов, оживляясь. – Я такой ни разу не встречал. Это не герб какого-либо известного общества или учреждения. Скорее… личная печать. Возможно, принадлежала конкретному чиновнику, курировавшему эти ценности. Или… – он понизил голос до конспиративного шепота, – тайному обществу. После Первой мировой войны и перед Второй, их было множество, знаете ли. Националистические, масонские, оккультные… Все что угодно.

– И что было в этой описи? Вам удалось разобраться? – не отрываясь от изображения печати, спросил Лев.

– Увы, большая часть текста неразборчива. Но несколько пунктов я смог частично дешифровать. – Профессор надел на нос вторые очки и начал водить пальцем по распечатке. – Здесь… «золотой складень с мощами», здесь… «набор хирургических инструментов XVII века в кожаном футляре» … А вот это… самое интересное. Строчка сильно повреждена, но тут явно упоминается «Bernsteinzimmer» …

Лев замер. Янтарная комната. Миф, легенда, Священный Грааль любого охотника за сокровищами Кёнигсберга.

– Но это не комната, – поспешил добавить Семенов, видя его реакцию. – Скорее всего, речь идет о каком-то небольшом предмете из нее. Может, одна из панелей, шкатулка, что-то подобное. Рядом с этим словом стоит номер и пометка, которую я не смог расшифровать. Как будто бы аббревиатура из трех заглавных букв и дальше какие-то цифры. Качество снимка никакое.

– Вот он гвоздь программы, – тихо, но четко произнес Лев. Его мозг уже выстраивал цепь. Крылов ищет опись. Находит упоминание о предмете из Янтарной комнаты. Кому-то это очень не нравится. Его убивают, оставляя в руке медальон с тремя ключами, как свой знак. Возможно, предупреждение.

– Профессор, – обратился к нему Лев, – этот знак… эти три ключа. Он вам больше ничего не напоминает? Ни в каких других архивах, документах?

Семенов задумался, снял очки и принялся протирать их.

– Знаете… при всей своей фантастичности… он напомнил мне одну историю. Слух, скорее. Ходят разговоры среди коллег, что в последние годы на черном рынке появилась очень качественная, высокопрофессиональная группа. Они не грабят музеи. Они работают тоньше. Подделывают провенанс, подменяют документы в архивах, чтобы «легализовать» украденное ранее или «найти» то, чего никогда не существовало. Их так и зовут в узких кругах – «Ключники». Мол, они владеют ключами к любой тайне. Но это так… байки старых архивариусов.

В лаборатории повисла тишина, нарушаемая лишь гудением ламп дневного света.

Гена свистнув сквозь зубы, нарушил молчание.

– Ну, вот. Из плохого детектива мы плавно перетекаем в дурной роман. Тайные сообщества, ключники, Янтарная комната… Что дальше? Пойдем искать призрак Канта?

Но Лев не улыбнулся. Он смотрел на печать с тремя ключами. На этот случайный, казалось бы, знак. И видел в нем не дурной роман, а холодный, расчетливый почерк. Почерк профессионалов, которые запутали следы так, что даже смерть выглядела театральным представлением.

Он поблагодарил профессора и с позволения сфотографировал документ. Выходя из полуподвала обратно в серый промозглый день, он понял, что игра только началась. Ему придется столкнуться с серьезным противником. Не с убийцей-одиночкой, а видимо, с целой организацией. А, может, с мифом, который ожил.

– Друг мой, похоже, мы пока на правильном пути, – задумчиво сказал Лева, скорым шагом следуя к конторе.

– Ну, если ты так считаешь, босс, то да! – еле поспевал за ним Гена. – Но я пока на этом пути вижу пропасть, – тихо проворчал помощник. – И почему я отказался ехать на машине…

– Гена, не ной! Щас едем на Куршскую косу!

Глава 6

Вольво старой модели, медленно катила по узкой дороге, ведущей на смотровую площадку «Высота Эфа» на Куршской косе. Дождь закончился, но небо висело низко и тяжело, окрашивая бесконечные пески и сосны в оттенки свинца и хвои.

– Красиво тут, – пробурчал Гена, глядя в окно на поющие дюны. – Место для медитации, но не как не для убийства. И зачем этого Крылова принесло сюда ночью.

– Место уединенное, – бесстрастно ответил Лев. – Идеально для встречи, которую не хочешь афишировать. Или для ловушки, как предположила Крылова.

Они оставили машину на пустой парковке. Воздух был холодным и влажным. Пахло морем и хвоей. Лев медленно прошелся по площадке, его взгляд скользил по перилам, скамейкам, мусорным бакам. Он искал не следы. Их тут уже стерли и дождь, и люди. Он искал какое-то ощущение, пытаясь вжиться в шкуру Крылова. Богатый, уверенный в себе человек, ночью едет на пустынную смотровую площадку. Он чего-то ждет. Или кого-то.

– Гена, – позвал он. – Представь, ты Крылов. Ты приезжаешь. Стоишь тут. Куда ты смотришь? На море? На дюны? Или ты смотришь на дорогу, откуда должен появиться твой гость?

Гена, нахмурившись, занял позицию у перил.

– Если я жду кого-то важного и секретного, я смотрю на дорогу. Чтобы быть готовым. Значит, он стоял спиной к обрыву. – Старик обернулся. – Удобная позиция для удара сзади. А этот выступ, как будто для этого и предназначен.

Лев кивнул. Он подошел к самому краю, туда, где полиция огородила место падения тела лентой. Лента порвалась и хлопала на ветру, как похоронный флаг. Он выглянул за ограждение. Крутой склон, поросший колючим кустарником. Внизу узкая полоска пляжа.

– Его не могли просто столкнуть, – тихо сказал Лев. – Удар был нанесен на площадке. Его оглушили, а потом… потом проделали весь ритуал. Набили рот янтарем. Вложили в руки артефакты. И лишь потом сбросили вниз. Это была не спешка. Это был холодный, расчетливый акт.

– Значит, убийца был здесь не один, – заключил Гена. – Одному и тащить тело, и ритуалы устраивать. Да, еще и контролировать, чтобы лишних глаз не было. Возни много. Работали вдвоем. Это факт.

Лев достал телефон и сделал несколько снимков панорамы, самого обрыва, подъездной дороги. Его взгляд упал на старый, полуразвалившийся бункер времен войны, прятавшийся в сотне метров от площадки, в зарослях.

– Пойдем посмотрим туда, – он махнул рукой на бункер. – Идеальное место, чтобы спрятать машину и ждать. Полиция его могла и пропустить. Филя же сказал, что по делу пока придерживаются версии грабежа.

– Лева, ну, это же смешно! Какой-то бомж был замечен с картой Крылова в Пятерочке, но зачем он ему набил рот янтарем? Забрал бумажник и дело с концом. Рисковать ради тысячи рублей? – Гена семенил за Львом, продолжая сои размышления.

– Да, товарищ, мутное дельце, – ответил Лев. – Не зря Крылова нам отвалила такой аванс.

Они молча зашагали по влажному песку. Две фигуры, два одиноких силуэта на фоне огромного, неспокойного неба. Каждый шаг приближал их не только к месту преступления, но и к пониманию того, что они вступили в опасную игру, где ставкой могла быть и их жизнь.

Мрачный и приземистый бункер напоминал гигантского спящего жабана, зарывшегося в песок у подножия дюны. Его бетонные бока были исцарапаны вандалами, а амбразуры, когда-то смотревшие на море, теперь были набиты мусором и сухими листьями.

Лев остановился в десяти метрах, изучая подходы.

– Смотри, – он указал на землю перед низким, почти засыпанным входом. – Следы. Не от туристических кроссовок.

Гена, пригнувшись, подошел ближе. В влажном песке действительно отпечатались четкие следы автомобильных шин с агрессивным, внедорожным рисунком. А рядом несколько окурков.

– «Бойко» без фильтра, – моментально определил Гена, поддевая окурок ручкой. – Редкая гадость. Курильщик со стажем и без лишних денег. Или старый солдат, привыкший к этому дерьму с армии. Машина явно поджидала тут. Неприметная, грязная, чтобы не привлекать внимания. Особенно в ночи. И человек нервно курил.

Лев обошел бункер кругом. С тыльной стороны, там, где дюна подступала почти вплотную к бетону, он нашел еще кое-что. На песке лежал небольшой, смятый клочок бумаги. Не обычной, а перфорированной, с краевой перфорацией, как в чековых лентах или старых билетах.

Он поднял его пинцетом, который всегда носил с собой, и положил в прозрачный пакетик. На бумаге было что-то напечатано, но часть текста была испачкана землей и стерта.

– Что-то видно? – подошел Гена, напрягая зрение.

– Цифры, – всмотрелся Лев. – Частично. Похоже на… номер заказа? Или накладной. И буквы… «КД»…

Он сунул находку во внутренний карман.

– Отлично. У нас есть марка сигарет и возможный номер не совсем понятно чего. Это уже что-то.

Они уже собирались уходить, когда у Гены в кармане затарахтел его древний, верный «Нокиа». Старик отшагнул в сторону, приложил трубку к уху и начал свое традиционное: «Але? Да, слушаю…».

Лев видел, как лицо Гены менялось. Сначала обычная сосредоточенная гримаса, потом нарастающее удивление, и наконец – озадаченность, смешанная с профессиональным азартом. Он что-то быстро записывал в свой потрепанный блокнот, бормоча в трубку: «Так, так… понятненько… спасибо, дружище, ты мне очень помог…».

Отключив трубку, Гена еще секунду молча смотрел на свои каракули, потом подошел к Льву.

– Ну, держись. Инфа с двух фронтов. Первое: позвонил Филя и сказал, что следователя, который занимался делом Крылова случайно сбила машина и сейчас он в больнице. Но еще вчера вечером, когда Филя еще раз посмотрел видео с камер наблюдения дома Крылова, он уловил небольшую деталь. В какую-то секунду он заметил, что, когда Крыловы приехали домой и убитый выходил из дома позже, в клумбе около крыльца стоял обрезанный куст роз, а потом весь вечер этот же куст был пушистым, еще не обработанным. Какие-то доли секунды. И Филя поделился этим наблюдением со следаком и предложил провести более тщательную проверку записи, потому что подозревал, что эта запись искусно смонтирована и каким-то образом вставлена в общую картину. На что следователь сказал, что по делу Крылова он чувствует давление со стороны руководства, что якобы горят планы по раскрываемости и надо дело сворачивать, потому что все свидетельствует о том, что это было ограбление в процессе которого произошло убийство. Филя сказал, чтобы мы были осторожнее, что с этим делом что-то не так.

Лев молча переварил это.

– Я надеюсь, что он перепроверит запись еще раз?

– Естественно, шеф! Это был бы не Филя!

– А второе?

– Второе… это уже по твоей части, – Гена понизил голос, хотя вокруг никого не было. – Звонил один старый червь, который копошится в архивах МВД. Я его о печати с тремя ключами спросил. Он порылся в памяти и говорит: «Слушай, Ген, это ж старая история. Еще в девяностые, когда тут всё рушилось и растаскивалось, ходили слухи о такой группе. Не банда, а именно клуб. Очень закрытый. Собирались где-то под Калининградом, в старом поместье. Их девиз был: «Три ключа от прошлого: знание, доступ, владение». Знание – чтобы найти артефакт. Доступ – чтобы его достать. Владение – чтобы им распорядиться. И вроде как у них был такой знак – три ключа. Но это все легенды, пока ничего конкретного».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.