Посох Байбосына

* * *

В далёкой Индии подмогой Байбосыну был посох из дерева сал. Светло-коричневая крупнозернистая древесина с особым смолистым запахом оказалась удивительно прочной, хотя и не подходила для резьбы и полировки. Посох из такой древесины служил долго, но внешне казался чуть корявым, будто его выели муравьи. Рука Байбосына привыкала к шершавой поверхности долго. Но привыкнув, будто срослась со священным деревом.

Жители Индии особо чтили эти деревья-гиганты. Они верили, что Боги делятся частью своей силы и передают божественную добродетель священным деревьям, живущим несколько столетий. Сохраняя полученную энергию, деревья создавали вокруг себя особую ауру и растворяли сознание человека, внушая ему особые чувства во время медитаций. Эта сила увеличивала способности человека во время религиозных служений. Кому как ни Байбосыну знакомо это? Время молитвы, связь со Всевышним. Кому как ни Байбосыну, ученику дервиша не чувствовать особую ауру живого?

Время, проведённое под сенью баньяна и божественных деревьев пипал и ашока забыть не возможно. Но эти гиганты, росли далеко. Там, где нет холодов, и люди не знают, что такое снег. Посох сделанный в Индии, годился только на дорогах этой страны, а Байбосын, сын бескрайних степей и высоких гор, искал не палку, которую можно выкинуть в пути и найти любую другую, он искал настоящий посох. И нашёл его.

* * *

Караван остановился на ночлег у озера. Чуть посвистывая в ветвях, прохладный ветер убаюкал всех. Только Ли не поддался его чарам – он решил сделать для хозяина удобный посох с закруглённой, резной верхней частью. Такой высокий посох, как и его хозяин. Всю ночь трудился мастер у костра. Древесина была жёсткой и слабо поддавалась обработке. Ли не смог содрать кору с древка и решил временно оставить её в первозданном виде. Сколько еще ночей будет в его жизни, чтобы довести до совершенства посох хозяина.

…Утром погонщики нашли карлика мёртвым. Его мозолистую руку и древко посоха обвивала белая змейка. Похоронили слугу Байбосына под кустом тамариска недалеко от священного дерева. И как только люди разошлись, на земляном холмике свернулась клубком всё та же змея.

Караван отправился в путь через день. Байбосын и не догадывался, как он привязался к маленькому человечку. Ему не хватало верного слуги. Кому теперь поручить охрану казны?

Ответ на вопрос не заставил себя ждать. Байбосын опустил руку в мешок, откуда ещё несколько дней назад выглядывала добродушная физиономия Ли. Что-то холодное и упругое обернулось вокруг кисти. Змея! Опять змея.

– Теперь ты пришла за мной? – Байбосын не испугался. Всё когда-нибудь происходит, но почему именно сейчас?

Рептилия сверкнула редким окрасом – белым сетчатым узором по гибкому телу.

– Красавица. Давай. Я жду.

Несколько человек заметили, как Байбосын достал из мешка ядовитую находку, но никто не попытался помочь, боясь спугнуть. Люди ждали развязки. Купец что-то шептал белой змее и не сбрасывал с руки, не топтал её копытами лошади.

– Зачем ты здесь? – вместо укуса, алый язычок, лизнул руку, глаза сверкнули чёрными агатами.

– Ли? Это ты?

Белая змейка скользнула в мешок, проверила, всё ли на месте, высунула голову, внимательно оглядела караван, и вновь исчезла в недрах казны своего хозяина.

– Значит, это дар небес, – Байбосын погладил посох, притороченный к седельной поклаже. – Нет крепче древесины, чем чёрное дерево родной земли.

Как только опасность миновала, караванщики с облегчением вздохнули, и будто ничего не произошло, продолжили изнурительный и опасный путь. О чём они думали? О том, что Байбосын умеет разговаривать со змеями? О том, что Байбосын удачливый человек и его не берёт даже яд рептилий? А может быть о том, что посох, вырезанный рабом Ли из ветви священного чёрного дерева будет охранять не только своего хозяина, но и всех кто находится рядом? Или о том, что казна каравана теперь под надёжной охраной и душа китайчонка Ли вселилась в тело загадочной змеи.

А сам Байбосын? О чём думал он? В памяти проявился образ учителя, который не раз поучал маленького мюрида: «Посох для дервиша или другого путника не просто палка. Как бы ты не передвигался: верхом на лошади или пешком, помни, всегда имей при себе предмет неприглядный с виду. Посох станет опорой в пути или даже защитой. Древко должно иметь удобную форму, определённый вес и размер под стать хозяину. Но самое главное, посох должен быть крепким. Дорога полна неожиданностей, не всегда приятных. Самооборона здесь необходимость. Что за противник попадется, знает только случай».

5. Случай. Посохи и жезлы

В этот вечер в лагере царила особая тишина. Никто не хотел нарушать перемирие, тонкое, как первый лёд. Сказать, что Арман был зол на Гульназ, значит, ничего не сказать. Он был в бешенстве. Это капризная девчонка испортила, всё что могла, да ещё присвоила пальму первенства себе любимой. Где и как она смогла найти посох и узелок с предметами, от которых у Профессора голова пошла кругом? У кострища Арман ничего подобного не увидел, хотя исследовал всю территорию. Значит, что-то особенное произошло, пока он собирал другие материалы для исследования. Но что?

Варис утверждал, что видел лошадь и спешившегося всадника в странной одежде. Возможно, именно всадник оставил странные предметы у кострища. Что же Гульназ? Она утверждает, что угли были ещё горячими, именно поэтому она остановилась здесь на отдых. Как городская фифа вообще решилась на дальний поход самостоятельно? На что и на кого она рассчитывала?

На обратной дороге к лагерю студенты собрали огромную кучу хвороста, но не смогли дотащить всё сразу, поэтому оставили часть на тропе у большого валуна.

Гульназ вежливо попросила поставить её палатку поближе к костру, чтобы ночью ей было теплее и, напевая, принялась готовить ужин, хозяйничая в чужих рюкзаках с провиантом, будто у себя на кухне. Друзья не стали возражать, пусть готовит, если ей в радость глотать дым и пачкать холёные ручки. Интересно, что она придумает особенного из стандартного набора продуктов: картошка, тушёнка, лук, вермишель, сгущенка, и немного пряностей.

Профессор появился в лагере часа через четыре, когда солнце уже зашло, и наступила настоящая ночь. В глазах если не испуг, то точно шоковое состояние. Даже божественный запах горячей пищи из дымящегося котелка не смог удержать учёного у огня, и он поспешил продолжить исследование удивительного материала. Естественное желание любого мужчины сначала подкрепиться, а потом благоговейно предаться отдыху – на него не действовало. Итак, Профессор нервно улыбнулся, подмигнул студентам и скрылся в палатке-лаборатории.

– Сюда не входить, – отрезал взволнованный голос. – Варис, работает ли у нас Интернет?

– Да, – Вар соскочил с места, откинул полог палатки. Профессор сидел спиной к входу и что-то записывал в блокнот, который всегда держал в нагрудном кармане. На столе горкой рассыпаны какие-то образцы в полиэтиленовых пакетиках. – Можно, помогу?

– Последнее предупреждение. Не входить.

– Мы вас на ужин ждём. Все проголодались.

– Ешьте без меня, – Профессору льстила забота о его персоне, но, когда истинный учёный занят делом и в его глазах загорается нетерпение, не следует сбивать мысли человека суетными предложениями бытия.

Повторять не пришлось. Ребята так проголодались, ожидая руководителя, что содержимое первой порции горячей картошки с мясом сглотнули не ощущая вкуса. И только когда густая добавка легла на дно вылизанных тарелок, друзья с благодарностью посмотрели на Гульназ. «Сытый мужчина – добрый мужчина», – говаривала бабушка Гульназ, когда учила внучку готовить. Девичья внешность часто обманчива. За гонором и высокомерным взглядом нередко скрывается доброе сердце, и удивительная способность выживать в любых условиях. Внешняя красота для женщины чаще испытание, чем привилегия. Умение быть гибкой, покладистой, молчаливой – где надо, нередко становится важнейшим плюсом слабой половины человечества. Особенно, если необходимо уладить конфликт.

– Отчего наш Профессор встрепенулся, как золотой петушок на пике, когда увидел огромную палку, что я нашла у костра?

– Глупая, – Арман сладко зевнул, наливая себе чай, настоянный на горных травах. Ему нравилось поучать. – Ты не палку нашла, посох. Чувствуешь разницу?

– Не особенно, – повела плечиком девушка. Она точно знала, как быстро разговорить человека, достаточно просто прикинуться глупой и всякий раз заглядывать в глаза с чувством восхищения и любознательности.

– Понимаешь, даже посох посоху рознь. В древности вот считалось, что посох сделанный из особого дерева, да с заговорами обладал магической силой и в трудную минуту оказывался единственным предметом, который способен помочь по-настоящему. Считалось, данный предмет олицетворяет мужскую силу или даже власть.

– Точно, – подтвердил Варис. – Особенно власть. Жезл Будды означал закон и порядок. А человек, на древних гравюрах, держащий посох с закруглённым концом в левой руке чаще всего оказывался кардиналом или епископом. Бог Гермес в греческой мифологии, Иоанн Креститель, много кто ещё имели особенные посохи. Или вот, помнишь, наброски Пушкина? Там почти все мужчины ходили с тростью. Думаешь, она лёгкой была?

– Уверена, зачем дворянину тяжести носить.

– А вот и нет, вот и нет! – перебил Варис. – Трость весила от трёх до семи килограмм. Рукоятку часто из кости вырезали, металлом с драгоценными камнями украшали и намеренно утяжеляли. Такая трость была как тренажёр, чтобы рука всегда натренирована была – для пистолетов или чтобы шпага, да сабля казалась легче во время сражения или дуэли.

– А я видела на одной репродукции дядьку, он посох с листьями в левой руке держал. Зачем ему живая палка? Она же мягкая, толком не обопрёшься, – не унималась Гульназ, чувствуя, что попала в точку и поток информации, обрушившейся на неё будет очень даже кстати во время сдачи зачёта у Профессора. Откуда он будет знать, где и как получены ценные данные про обыкновенную с виду палку.

– Во даёт, – удивился невежеству Арман. – Как ты вообще у нас на курсе оказалась? Дядька с посохом, покрытым побегами, наверняка был Иосифом Аримафейским*. Историю любой религии знать надобно, голубушка.

– Кто такой ваш Аримафейский я не помню, – разобиделась Гульназ не на шутку. – Лучше хворост принеси, если мужчина. Мышцы ног тоже требуют тренировки. Профессор выйдет, а огонь погас, еда остыла. Не хорошо это.

– Тебе нужно ты и иди, я спать хочу, – недовольно прошипел Арман. – Поддерживать тепло очага, привилегия женщин.

– Ну и пойду, – завелась с пол оборота дерзкая девчонка. – Так и скажи, темноты боишься.

Гульназ резко встала, взяла фонарик и исчезла в ночи.

– Зря ты так, Армаша. Женщин нельзя обижать, к тому же опасно одной в темноте ходить. Ты как хочешь, я следом за Гульназ прогуляюсь. Она права, на утро сухих веток, раз-два и обчёлся.

– Топай, топай, подкаблучник. Я в палатку пойду, меня не кантовать до утра, – Арман зевнул от души.

Варис не нашёл второго фонаря, потому намотал на палку тряпицу, зажёг от тлеющего костра, получился вполне сносный факел. Он представил себя первобытным человеком в огромном тёмном лесу, полном диких зверей и неожиданностей.

Самое удивительное, что неожиданности, причем неприятные, не заставили себя ждать. У валуна, где ребята оставили большую горку сухого хвороста, лежал включённый фонарь и только. Гульназ явно постаралась и забрала половину веток. Но куда она ушла? Возможно, Варис пошёл не по той тропе и девушка сейчас уже в лагере? Тогда почему фонарь оставила? На заданные самому себе вопросы нужно было как-то отвечать. Варис захватил остатки хвороста, чтобы не идти пустым и вернулся в лагерь, неся фонарь в зубах. Факел к тому времени, естественно, погас.

Костер догорал, вокруг никого. Первым делом парень заглянул в лабораторию. Профессор спал, облокотившись на стол. Вот и пусть спит. Вторым делом он заглянул в палатку к Гульназ, хоть и стеснялся, вдруг он не вовремя и девушка переодевается.