Космолетчики. Близкие звезды

Ущерб от фальсификации оказался ничтожным: штраф в размере десяти процентов от предполагаемой суммы контракта за его расторжение сразу после заключения и один не проснувшийся дракон.

Придя в свою каюту, Рэд нашел и прикончил бутылку джина, повалился на кровать и уснул мертвым сном. Сигнал экстренного вызова, на который он обычно вскакивал рефлекторно, гудел целую минуту, прежде чем Рэд открыл глаза.

– Что еще случилось? – проворчал он, приподнявшись на локте и щурясь от дежурного света, включившегося одновременно с зуммером. – Третья звездная война?

– Упс… Приехали.

Кейт, сменивший в рубке штурмана, изучал помятое лицо своего командира, прикидывая на глазок его способности к комбинаторике при столь удручающей внешней составляющей. Рэд сидел на постели, пытаясь прогнать остатки сна и одновременно определить тяжесть похмельного синдрома по десятибалльной шкале. Шкалы не хватало.

– Здоровый сон капитана – залог успешного полета.

– Давай ближе к делу, Кейт. Или я предоставлю тебе все полномочия и снова завалюсь спать.

Хронометр показывал два часа ночи ровно, пить хотелось страшно.

– Есть проблемы из области локации, господин капитан, – сказал Кейт. – Лучше, если ты придешь на мостик прямо сейчас.

Капитан кивнул, достал из холодильника банку тоника и, прижав ее к виску, вышел из каюты. Во всех вопросах, касающихся связи, Рэд верил Кейту безоговорочно.

Однажды они с Виктором провалились в ледяную трещину на одной из малых планет Бета-радиуса. На пульте их спасательного катера в течение нескольких часов упорно светился значок перегрузки правого маршевого двигателя. Блохин, провоевавший с техникой все это время, в конце концов сказал: «Надо садиться».

Они сели на редкость неудачно: ледяной склон обрушился лавиной в глубокую расщелину, на дне которой располагалось живописное озерцо жидкого азота. Застрявший над ним звездолет потихоньку превращался в замороженный гроб. Гардон ругался так, что Блохин, ползавший по двигательному отсеку, отключил коммуникатор. Еще бы! Сигнал SОS со спасательного катера. Не надо было обладать бурным воображением, чтобы представить себе реакцию командора Пайнтера и дальнейшую беседу о технике безопасности полетов и назначении Службы Спасения. Кроме того, из-под слоя камня и льда сигнал пробивался слабый, почти на уровне обычных шумов эфира.

На счастье будущих капитана и бортинженера «Моники» Кейт Фил в тот момент находился в рубке линкора военно-космических сил Аналога-3, возвращавшегося из Гамма-радиуса после участия в маневрах. Кейт увольнялся с военной службы по окончании миссии, о чем проговорился Гардону, когда его катер вытащили на поверхность… Но до того, как это все-таки случилось, Кейт переругался со всем начальством: сначала никто не хотел верить, что обрывки сообщения, которые они ловят с планеты 803 – это просьба о помощи, потом – задерживаться.

Понятно, что, как только Рэд получил «Монику», он переманил к себе Блохина и Стрэйка, остававшихся в Службе Спасения, пригласил штурманом Сержа, радистом – Кейта. Со вторым пилотом «Монике» довольно долго не везло, пока на эту должность не взяли Эдварда. Стрэйк занимался подбором малых бортовых звездолетов, которыми МНК-17, только что сошедшая с верфи, не была укомплектована. Эдвард Гетт работал пилотом-испытателем малотоннажных аппаратов в летном подразделении отдела снабжения Департамента. И Стрэйк вспомнил о парне, когда они с Гардоном, отвергнув очередного кандидата, опрометчиво ушли в рейд вдвоем и основательно вымотались.

Все предложенные кандидатуры однозначно прошли по конкурсу. Получив в руки результаты психологического теста на совместимость будущей команды, Рэд пришел в замешательство. Раньше он и не подозревал, что собранные вместе профессионалы и команда – разные понятия.

Первые полгода люди, оказавшиеся в рубке «Моники», друг друга просто не слышали. А про Стрэйка с Гардоном вообще разговор отдельный. Джери начал его воспринимать всерьез только после того, как Рэд наотрез отказался возить наркоту, за что их чуть не постреляли на технической станции. Гардон был вооружен, Стрэйк тоже, и чем бы все закончилось, неизвестно, если бы штурман не привел к месту противостояния Александра Седого – капитана звездолета АСП, стоявшего на соседнем причале.

Алекс вошел с поднятыми руками, обезоруживающе улыбнулся, громко скомандовал в инком: «“Таро”, маршевые на прогрев!» – и предложил господам бандитам выглянуть в окошко.

После чего Серж, который весьма негативно относился к употреблению горячительных напитков, честно выпил сухого вина за дружбу между экипажами АСП. Со временем, убедившись, что спаивать его никто не собирается, он стал намного лояльнее относиться к привычкам сослуживцев.

Подписав приказ об утверждении командного состава MНK-17, командор Дорвард дал добро на существование самого профессионального, самого молодого, если учитывать средний возраст, и самого разгильдяйского экипажа в своей организации. Опасения оказались не напрасными, число стычек с Артуром Дэйвом, курировавшим Ассоциацию от СКБ, возросло параллельно доходам, но Дорвард ни о чем не жалел.

* * *

Кресла пилотов в рубке «Моники» пустовали.

Гардон посмотрел на транспарант «Режим автоматического следования» на центральном обзорнике и встал за терминалом радиста. По экрану бежали линии пространственных координат. Через минуту Кейт нашел то, что нужно, и у капитана перестало рябить в глазах.

– Ага. Вот. Что-нибудь видишь?

Рэд помычал, не отрывая от банки с тоником пересохших губ.

«Джери, вставай! – сказал Кейт в инком, не спуская глаз с капитана. – Дело есть».

«Что случилось? – встревоженно спросил хрипловатый со сна голос Стрэйка. – Ты почему шепчешься в индивидуальном режиме?»

«Минут через пять приходи на мостик. Я НЛО нашел».

«Рэд где?»

«Рядом стоит. Пьяный в жопу, пеленг не видит».

«Что такое! С патрулем чего-то не поделил? Я иду!»

«Минут через пять. Дадим капитану шанс».

«Надо будет Виктора спросить».

«Не скажет».

Рэд допил и выронил банку. Кейт отключил коммуникатор.

– Капитан, прием! Совсем худо, Рэд?

– Ничего…

Кейт вздохнул и, увеличив масштаб, ткнул пальцем в переплетение линий.

– Смотри теперь. Она немного отклоняется.

– Да. Понял. И что?

– Там что-то есть.

– Может, помехи или нестабильность полей? – спросил капитан не очень уверенно.

Кейт отрицательно покачал головой:

– Оно движется за нами. Я их вижу минут десять. Тоже думал про помехи, нестабильность и прочую чепуху, вплоть до забытых техниками отверток. Менял углы, масштабы, диапазоны. Потом решил, что лучше это с кем-то обсудить. Ты как, в состоянии?

– Угу. В состоянии… Звездолет? – спросил Рэд.

– Знаешь, у военных есть подобные уловки – прикидываться, что их нет, но это легко ловится по эфирной дыре. То есть если это маскировка, то самая совершенная. Ребята говорят: «Я – кусок свободного пространства». Кстати, профессиональное исполнение. Если бы не откровенное безделье, я бы не заметил. Что ты об этом думаешь, капитан?

– Может, СКБшники учуяли, что их провели, и отслеживают нас?

– Их патрульный корабль не оснащен так изысканно, можешь мне поверить. Если, конечно, они не из спецподразделения.

– Туповаты они для спецподразделения. – Гардон отошел и облокотился о спинку своего кресла. – Хреново-то как, Кейт. Мне сейчас только за руль… Буди Стрэйка!

– Разбудил уже.

– Субординация, однако…