Так они встретились. Случайно и очень вовремя: Ася осталась на улице. Одна в чужом городе. Без крыши над головой. Хотела идти ночевать на вокзал. На последние деньги было куплено платье, а долг за квартиру перевалил ту черту, за которой кончалось терпение даже самой доброй хозяйки. Ее хозяйка была добра, но чемодан придержала. На прощанье сказала:
– Заплатишь, вещи верну, а пока, уж извини. На новые платья деньги находишь, а я тебя даром в квартире своей держи?
Александра хотела ей объяснить, что платье – совсем не каприз, а надежда, необходимость, расчет на лучшую жизнь…
Но хозяйка слушать ее не стала, хлопнула дверью, оставив Асю на лестнице.
Она вышла на улицу и побрела: холодно, дождь – спасибо, хоть зонтик остался. В артистки ее не приняли, выгнали из квартиры, в кошельке шаром покати, с работы уволилась, а новой работы пока не предвидится…
Бедная Александра, слезы глотая, плелась в беспросветность и безысходность…
А тут он, Игорек, ну просто дар свыше!
– Девушка, милая, пустите бедного мокрого и несчастного под ваш новенький зонтик!
– Да хоть весь его заберите.
– Нет, весь не надо, намокнете.
Она скорбно ему сообщила:
– Мне уже все равно.
– Да-а?
Он внимательно заглянул в ее нахмуренное лицо и спросил с огромным участием:
– А слезы у нас в глазах почему?
Александра, сдерживаясь из последних сил, с горечью отмахнулась:
– Ах, лучше не надо, а то разревусь!
– Даже так…
Он смотрел уже не участливо, он смотрел на Асю влюбленно…
Так Александра узнала, что любовь с первого взгляда не миф и не вымысел.
Да, любовь с первого взгляда – реальность!
И вот чем это закончилось: он ее приручил и предал. И теперь обнаружилось, что благодаря этой его любви она превратилась в беспомощность. Игорь – первый мужчина, который сказал, что Ася невероятно красива. Она всегда знала что внешность ее на любителя, но Игорю сразу поверила. И от этого старалась быть рядом с ним постоянно: только с Игорем ей было тепло. Только с ним она ощущала уверенность в своей женской красе. И расслабилась, почила на лаврах, на других чары пробовать и не пыталась, превратилась в домохозяйку.
А теперь что же выходит? Он нашел точную копию Александры, только значительно образованней, а жена уже побоку? А жена уже не красавица – все лучшее осталось в дождливом том дне…
Вернулась в действительность Ася уже в самолете. Когда взвыли турбины, и лайнер стремительно покатился, решительно набирая скорость, она испугалась. Только что рядом был Игорь – молодой, надежный, красивый танцевал под ее зонтом, и вот уже разведенка она, неудачница и холостячка.
А у Стерляди всего и потерь, что плавок и лифчиков чемодан.
И никак ей нельзя отомстить!
Тоскливо уставившись в иллюминатор, Ася, паникуя, подумала: «Господи, куда я лечу, домохозяйка? Не знаю английского, в Лондоне никогда не была, плохо воспитана, громко смеюсь, набиваю щеки едой и не умею пользоваться китайскими палочками».
Сдерживая слезы, она сунула руку в сумочку в поисках носового платка – пальцы нащупали пачку купюр. Мгновенно вспомнились и кредитки, и в голове появились мысли повеселее.
«Ха, куда я лечу! – злорадно усмехнулась она. – Тратить стерлинги Стерляди! И, между прочим, делать это буду не в джунглях! Как-нибудь не пропаду!»
Однако, как Александра ни хорохорилась, обиды дня погрузили ее в юдоль скорби-печали. Она хоронила счастливые времена. Перед глазами стояли губы Игоря, его щеки, руки (и кое-что поинтимней), а в голове созревал иезуитский вопрос: «Неужели он всем этим своим добром к телу Стерляди прикасается?»
В общем, тягот полета за горькими мыслями об измене Ася совсем не заметила – почти четыре часа пронеслись, словно минута. Из Шереметьево в Хитроу самолет прибыл точно по расписанию. Александра легко миновала таможенный и пограничный контроль и получила свободу: иди куда хочешь.
«Только вот куда мне теперь идти?» – подумала Ася, растерянно замирая.
Остановившись посередине зала, она бестолково завертела головой, соображая в каком направлении выход. Приятный мужской голос прозвучал в ухе, будто гром небесный, и ужасно ее напугал, хоть ничего плохого не сообщил.
– Здравствуйте, Александра Ивановна, – услышала Ася на ломаном русском.
Оглянулась и обмерла: улыбаясь, словно старой подруге, к ней с объятиями спешил одетый с иголочки джентльмен, усатый, седовласый, белозубый, бодрый, свежий, пахучий.
От него так и веяло оптимизмом – чего у Аси в данный момент был большой дефицит.
Глава 6
От незнакомца веяло оптимизмом – чего у Аси в данный момент был большой дефицит.
– С приездом, Александра Ивановна, рад вас видеть, – красивым густым баритоном сообщил джентльмен и… полез целоваться.
Ася позволила тискать себя, но ответить ничем не могла. Она лишь ошеломленно молчала, судорожно соображая как надлежит ей себя вести в этой патовой ситуации. А действо не стояло на месте – перед Александрой возник молодой джентльмен: конопатый и рыжеволосый.
– Майкл Стоун – новый ваш переводчик, – представил его седовласый и отошел, давая Асе возможность обменяться с рыжим приветствиями.
– Свидетельствую свое почтение, госпожа Ушакова, – церемонно поклонился Майкл, с мужским любопытством поглядывая на Александру.
«Вот с этим мужу и изменю», – подумала она (весьма, кстати, храбро), но развить в нечто конкретное «полезную» мысль не успела: седовласый ее перебил.
Дружески похлопывая Майкла Стоуна по плечу, он радостно сообщил:
– Александра Ивановна, доверяю вас опеке этого бравого парня, а сам, извините уж, на английский перехожу. Не хочу терзать ваш утонченный слух ужасным произношением.
Схватив Асю под руку, он радостно увлек ее за собой. По ходу он энергично рассказывал ей нечто веселое, поглядывая на Майкла, но не оставляя паузы на перевод. На середине речи Стоун не выдержал и остановил его словесный поток, обращаясь к своей подопечной:
– Александра Ивановна, сэр Генри…
– Сыр Генри? – удивилась она.
– Да, сэр Генри вам сообщает, что розовый куст, который вы посадили в его саду, взорвался буйством цветов. Сэр Генри с удовольствием насчитал в один раз двадцать цветков и шестнадцать бутонов.
Переводчик толком не успел и фразы закончить, как седовласый радостно (Ася уже поняла, что этот человек все делает радостно) продолжил и так припустил, что Майкл вынужден был, останавливая его, неоднократно грубо хватать за рукав.