Жених со знаком качества, или Летняя форма надежды

– Кто там? – сердито спросил, напряженно всматриваясь в глазок.

– Это я, твоя сестра.

На пороге действительно стояла Кристина. Она, как всегда, была дорого и безупречно одета – этакая благоухающая фарфоровая статуэтка, безжизненно аккуратная. Все в ней комильфо, все согласно приличиям. На костюме ни пятнышка, ни складочки. Туфли блестят. Прическа: волосок к волоску. И лицо – посмертная маска Тутанхамона, гладкая и любезная. Уверен, час назад Кристя приняла душ, обновила косметику и поменяла прокладку – так готовятся к встрече с Господом.

Я открыл дверь и отступил, нехотя пропуская сестру в прихожую, она же входить не спешила. Прижимая полусогнутой рукой к груди сумочку (долларов пятьсот, не меньше), она с легким оттенком брезгливости рассматривала мои волосатые ноги, беспомощно торчащие из-под халата.

Голову на отсечение дать готов: ей сразу захотелось их побрить какой-нибудь разрекламированной дрянью – дорогой и неэффективной.

– Я невовремя? – наконец спросила она.

«Ты всегда невовремя», – зло подумал я и нежно ответил:

– Ну что ты, малышка, очень рад тебя видеть.

Лишь после этого Кристина вошла, рыская взглядом по углам в поисках достойного места для своей бесценной сумочки.

– Давай в свой сейф положу, – предложил я, с ужасом отмечая, что Кристина надолго. В противном случае сумочка осталась бы торчать у нее подмышкой.

– Да-да, положи, – согласилась она, протягивая мне и сумочку и щеку для поцелуя.

Как только я ее чмокнул, гладкое фарфоровое лицо начало складываться в отвратительную плаксивую гримасу.

– Ах, Роби! – простонала Кристина, отталкивая меня и решительно проходя в гостиную.

Я уныло поплелся за ней, готовясь бездарно отдать младшей сестрице дюжий кусок своего драгоценного времени. Еще не известно сколько его вообще у меня осталось.

Словно подслушав мои мысли, Кристина истерично взвизгнула:

– Ах, Роби! Я жить не хочу!

Жалея, что поздно узнал об этом, я холодно поинтересовался:

– Надеюсь, у тебя есть веские причины?

Она заломила руки:

– Роби! Я ушла от него! От этого деспота, жмота, кобеля и тирана! Я наконец от него ушла!

Предчувствуя для себя новые травмы и не скрывая ужаса, я осведомился:

– Неужели ко мне?

Она мгновенно прекратила истерику и, грозно сверкая взглядом, рявкнула:

– А куда мне еще уходить?

– При всех твоих квартирах, домах и виллах, очень странный вопрос, согласись.

Но Кристина была не согласна. Ее глаза метнули парочку молний, а рот выплюнул:

– Ты что, не понимаешь: Макс бросил меня!

Это называется «я ушла от него!».

Катастрофа!

Я где стоял, там и сел: слава богу подо мной оказалось кресло. Кристина пристроилась на диване напротив и начала реветь. Я смотрел с жалостью и отвращением.

Мужчина на женский рев только так и может смотреть. Видеть как исчезает лицо, как брови, глаза, щеки и губы смешиваются в одну грязную бесполую массу – невыносимо. В конце концов я не выдержал и, отворачиваясь, спросил:

– И что теперь будет? Как ты теперь собираешься жить?

Всхлипывая, она пожала плечами, но ответила вполне рассудительно:

– Слава богу, в нашей семье есть мужчина, вот ты и думай. Теперь только ты несешь за нас с мамой ответственность. Макс умыл руки.

Язык мой прилип к небу, но не успел я оправиться от одного удара, как последовал новый.

– Роби, я напилась снотворного и хочу спать, проводи меня в спальню, – заявила Кристина, поднимаясь с дивана и сбрасывая на ходу туфли.

Боюсь, мое «нет!!!!!!!» прозвучало слишком неистово – Кристина дернулась, словно ее шибануло током, тысяча вольт, не меньше.

– П-почему «нет»? – заикаясь, спросила она.

– П-потому что у меня там беспорядок, – заверил я, не солгав.

Разве это порядок, когда превращается в труп молодая красивая женщина?

– Но я хочу спать, – сказала Кристина, вновь собирая в морщины то, что осталось у нее от лица: разводы косметики.

Я поспешил ее успокоить:

– Спать в кабинете тебя положу. Это самая спокойная комната. Там диван широченный и воздух чистый: окна выходит в сосновый парк.

– Положи хоть куда-нибудь, – проныла Кристина, дефилируя в мой кабинет совершенно дурацкой походкой манекенщицы.

Зачем ей, спрашивается, это нужно? Тем более сейчас. Но с другой стороны, куда денешь старые привычки. Вилять задом – комильфо нашего времени. Раньше приличные женщины не ходили походкой проститутки, а гордо выступали, как королевы.

В кабинете Кристина первым делом потребовала:

– Роби, положи, наконец, в сейф мою сумочку, как обещал. Не держи ее в руках, это единственное, что у меня осталось.

Беспрекословно выполнив просьбу сестры, я начал укладывать ее на диван, но мне помешал телефонный звонок.

– Постели постель сама, – крикнул я и бросился к одному аппарату, в гостиную к другому, но везде слышал только гудки. Я заметался по всей квартире.

– Это мобильный! – крикнула Кристина из кабинета.