Московские созвездия

– Как ты догадался?

– Я и сам запомнил тот день, накануне Нового года. Но мне показалось или ты действительно не закончил стихотворение?

– Не успел дописать. Я хотел рассказать, что понял тогда: Лидочке было не очень-то весело в тот день. Она казалась очень одинокой.

Славик не стеснялся высказать всё самое сокровенное, что лежало у него на душе. Он был уверен: Коля всё поймёт, никому ничего не расскажет.

– Я тоже написал несколько строчек, в тот самый день. Если хочешь, прочту… Оно могло бы продолжить твоё стихотворение. Как там у тебя…

Взяв листок, Коля распевно прочел: Синеглазая, чужая, в платье светло-голубом. Подошла поближе к ёлке. Ёлка словно ожила, задрожала, задышала. Нежным запахом мороза, хвои, снега обдала…

Прочитав про себя оставшиеся строки, пробормотал:

– Здесь нужно будет слегка подправить, да и закончить стихотворение.

Встав из-за стола, Коля подошёл к окну и так же нараспев продолжил читать свои строки. Славик слушал, боясь шелохнуться. Не мигая и чуть приоткрыв рот, он завороженно смотрел на товарища. После минутной тишины Коля деловито спросил:

– Ну, как тебе такое окончание?

– Всё точь-в-точь, как я чувствовал, но не успел написать! А ты не мог бы…

– Записать эти слова? Конечно! Это ведь твоё первое стихотворение? Поэты должны помогать друг другу. Мне тоже вначале помогла Лиза. Сейчас всё запишу.

Обмакнув перо в чернильницу, Коля быстро принялся писать.

– Ну вот, готово!

Слава взял листок, внимательно всмотрелся и, вскинув на друга тёмные глаза, воскликнул:

– Я здесь почти ничего не понимаю!

– А, ясно. Ты не умеешь читать письменные буквы, только печатные. Не беда, я вечером попрошу маму напечатать их на машинке, но советую тебе поскорее научиться разбирать письменные буквы. Да и писать научиться не мешало бы. Ладно. Я скажу Лизе, чтобы с тобой позанималась.

– А что я скажу маме, если она найдёт эти стихи? Наверное, надо этот листочек куда-нибудь спрятать.

– Прятать не надо. Скажи, что я тебе дал… Стихи, скажем, о Снегурочке. Да, о Снегурочке.

– Это ты здорово придумал! Спасибо большое. Только ты, пожалуйста, никому не говори!

– Можешь не беспокоиться. Если напишешь ещё что-нибудь, приходи.

Как Слава и предполагал, мама встретила его вопросом:

– Был у Тихомирова? Чем занимались?

– Вот, Коля дал свои новые стихи. Нам для выпускного утренника в саду велели что-нибудь подобрать, – заученной скороговоркой выпалил Славик.

– Можно посмотреть?

Взяв первый листок, Клавдия Васильевна с выражением прочитала вслух стихотворение:

Тишина

Тишина прошлась по дому на кошачьих мягких
лапках,
Как хорошая хозяйка осмотрела всё подряд:
Стулья, столики, кроватки, куклы, зайчики, лошадки,
Книжки, выстроенные в ряд… Всё так!

Поздоровалась с друзьями, со старинными часами.
Стрелки ей в ответ тик-так, важный маятник так-так!
Заскрипела половица, засверкали зеркала,
В них луч солнца отразился из высокого окна.

Зайчик солнечный смешной словно манит за собой.
Тишина лишь усмехнулась, от зайчонка отмахнулась,
Заструилась синевой и, обняв меня за плечи,
Стала вдруг моей мечтой.

– Очень, очень мило. А это что? Стихотворение «Снегурочка». По-моему, для выпускного это не слишком правильный выбор: надо бы подобрать стишок о весне или о лете… Впрочем, – пробежав глазами первые строчки, Клавдия Васильевна села на стул и несколько раз внимательно прочитала стихотворение. Не выпуская из рук исписанный листочек, задумчиво произнесла: – Надо же, такой маленький мальчик, а как тонко почувствовал весь трагизм образа.

– Какой ещё трагизм? – С чаем в руках вошёл в комнату отец и сел в кресло.

– Да вот, прочитала стихотворение про Снегурочку. Я всегда плакала, когда читала про неё сказки, а уж когда спектакль увидела… Мне её было так жалко, так жалко!

– Не понимаю, зачем автор сочинил такой конец. Ну ладно Андерсен, иностранец, они там все малахольные. Русалочка его мучилась-мучилась, да так и ушла ни с чем. И наш писака туда же. Забыл, кто про эту Снегурку-то написал…

– Александр Островский, – подсказала мама.

– Вот-вот. Вроде бы русский человек!.. Окончание сказки никуда не годится! Лучше бы написал так, как бывает в жизни: жила-была Снегурочка со своим отцом, хорошо жила, горя не знала. А как вошла в возраст, потянуло её к людям. Наметила себе жениха, вышла за него замуж и стала нормальной бабой.

– Иван…

– Нет, и не спорь! Не по-нашему у него всё как-то вышло, неправильно.

– А как было бы правильно? – с интересом спросил Слава.

– А по-русски так: раз полюбила этого, как его… – выходи за него замуж. Какой уж там из себя этот…

– Мизгирь, – машинально произнесла мама.

– Вот именно. Полюбила мужика – выходи замуж и терпи. Хотя конечно, Мизгирь – тот ещё субчик. Вместо того чтобы похваляться перед людьми, женился бы приличным образом. Влюбиться каждый дурак может, а ты вот построй дом, обеспечь всем жену и этих, снегурят…

– Ты всё шутишь, а я говорю серьёзно. Стихи написаны о Снегурочке, а я почему-то подумала о Лидочке: слишком она красивая, спокойная, незащищенная. Был бы жив отец…

– Да, женщинам без хозяина трудно, – вздохнул Иван Никитич. – Но ничего. Девочка она умненькая, живёт, слава Богу, не в лесу, а в Москве. Поступит в институт, мужа найдёт хорошего, и всё будет хорошо. Так ты собираешься меня кормить?

– Всё давно готово, садись за стол, – спохватилась Клавдия Васильевна.