Лишь покой у меня впереди,
Да остаток дыханья в груди…
В миноре
Уводит Чехов в грустный сад вишневый,
В тумане где-то алый парус Грина,
И под слепым окном глухого дома
Звенит потерянно о чем-то мандолина.
С улыбкой горькой Гаршин подает
Цветок свой красный – боль и состраданье,
И где-то ветер к небу море рвет,
Там с Джеком Лондоном назначено свиданье.
И Томас Манн, мой бог и властелин,
Мне, потрясенной, открывает тайны,
И делится заботами Кедрин,
Багрицкий дарит шторм – и преотчаянный!
Ты видишь – я богата, мир во мне,
Я счастлива – могу владеть я миром,
Но вот опять и тишь, и темь в окне,
Там одиноко, сумрачно и сыро.
Закрыла книгу и опять одна,
Опять в пустыне гулкой и тоскливой,
Не верю, что опять придет весна,
Не верю, что я стану вновь счастливой…
Диалог через полтысячи лет
В настроении – прореха,
Градус до нуля упал,
Но… Рафаэль в Москву приехал,
И Антон билет мне взял!
Розы в сквере увядают,
Толпы в суете бегут,
А в темном зале в окнах рая
Небожители живут…
Кавалеры, ангел, дамы,
Мальчик в черном – это Сам,
Как он кисточкой упрямой
Мог потрафить небесам?..
Как он кисточкой воздушной
Написал не лица – души?!.
Всех размеров и мастей
Гаджеты вокруг сверкают,
Старец, юный дуралей
Копии, спеша, снимают.
Со стены оригинал
Вдруг негромко им сказал:
“В объектив ты не смотри,
Глубоко секрет внутри…”
Вперед смотрящему
Дорога жизни так петляет,
Юлит – и прыгает, как барс,
То плавно с горочки спускает,