Кошкины слёзы. Деревенские страницы

– Заплиснивели маненько, так я их мыла. Сушу вот…

Сколько себя помню, как только речь о Графии заходила, все упоминали о том, что полоумная бабуля о смерти мечтает. «Как бы так поскорее умереть, но только чтобы ничего моего другим не досталось!» И удумала.

Однажды зимой, часов в пять утра жители почуяли запах гари. Да ведь не лето: от дома к дому только узкие тропинки натоптаны, кругом сугробы по пояс. Пока разобрались, пока прибежали с баграми – там уж полыхает.

Дедушка мой всегда был отзывчив к чужой беде, да и жил неподалеку, одним из первых на пожар поспел. И видит в окошко в отсветах пламени такую картину: сидит Графиюшка в избе за столом, голову кулачком подпирает, двери все растворены, а в сенцах пламя бушует. Сперва хотели ее через окно багром вытащить, да где там! Снег глубокий возле дома, окна маленькие, а под окнами в избе, как водится, лавки вдоль стен. Удалось достать только обгорелую головешку без рук, без ног. Положили тут же на дорогу в колею. А домишко сгорел дотла, только искры да ошметки какие-то летели по сторонам.

Дедушка Федор и гроб делал для самоубийцы и хоронил сам – все боялись. С тех пор само пожарище и место, где сгоревшая Графия лежала, стало проклятым. Близко никто не подходил, а дорожная колея сама собой этакую кривулину сделала. Даже с черемухи дети ягоды не рвали, говорят, туда лапоть графиин улетел. Вот так ничего никому и не досталось. Все, как она хотела. Хоть и сумасшедшая, а свое дело по уму сделала – и затушить не успели, и соседей не спалила: дома-то рядышком стояли. А на Божьем суде каждый сам за свои поступки ответ держать будет, бабушка говорила.

А ведь когда-то и муж, по слухам, у Графии был: воевал в гражданскую в Белой армии, да похоже, там и сгинул. Дети то ли были да померли, то ли не было их, кто теперь знает… А только душа ее не смирилась с колхозными порядками и советской властью, как я понимаю, вот и жила былая красавица, теперь без роду без племени, в своем выдуманном мире и ушла по своей воле, гордая и не покорившаяся. Такая она, Графия.

Дедова наука

Телега с грохотом тряслась по комьям засохшей глины и ухабам старой деревенской дороги, то и дело ныряющей в глубокие ложбины и с натугой выползающей на крутые угоры Северных увалов. Сколько таких спусков и подъемов уместилось в семи километрах пути от нашей Ворончихи до центрального села Верхне-Лальского сельсовета – не сосчитать. Уже с Емельянихи открывается знакомый вид: на самом красивом месте с незапамятных времён высится бело-желтый Михайло-Архангельский храм о семи маковках с высокой колокольней. Это главный ориентир на местности. А уж от него пару раз в неделю ходит раздолбанный автобус до райцентра.

Дед Фёдор выпросил у совхозного бригадира лошадь – гостей к автобусу увезти. Уезжали дочь Капа с мужем (мои родители), сын Толя (мой дядя – самый любимый) и внук Димка (мой двоюродный брат). А я еще на денёчек оставалась в милой сердцу деревне. Мне назавтра тоже пора было ехать, хотя и не хотелось. Ох, как не хотелось! Но проводить родню с дедом на лошадке – какая же 16-летняя девчонка откажется!

Бабушка Александра, как водится, вышла провожать гостеньков на угор на краю деревни, расцеловала всех, благословила и долго ещё стояла, глядя из-под ладони, крестя их в спину и прикладывая к заплаканному лицу вылинявший от частых стирок ситцевый фартук.

Мои мужчины, смахивая неловким движением подкатившие к глазам слёзы, оглядывались и махали бабушке рукой. Шутка ли, оставляют в который раз родного человека и свою малую родину… Поневоле сердце щемит… Только 12-летний Димка беззаботно махал сорванной по пути травинкой и, не оборачиваясь, весело шагал вперед.

Погрузили вещи на телегу и покатили. Дед, как обычно, немногословный и суровый, больше молчал, думая свою невеселую думу. Вот опять они с бабкой одни останутся… Тоскливо на душе. Да ещё старость проклятая одолевает… Крыша вот на доме прохудилась – тёс прогнил, а поправить толком уже сил нету… Так – позакрывал дыру клеёнками да чем попало и отступился… За раздумьями не заметил, как показалось село Верхне-Лалье, в просторечии – Повост.

У церкви на остановке народ скопился, всем до Лальска и в Лузу ехать надо. Кому в больницу на прием, кому на поезд в дальние края. Тут даже Димка, известная балаболка, перестал трещать языком, поутих и призадумался. Вот и автобус. Пыльный ПАЗик вместил всех желающих и покатил по бетонке, согласно расписанию.

Нам с дедом в Правлении совхоза «Ярцевский» навязали попутный груз – отвезти в клуб на Калище кино: две защитного цвета железные круглые банки с бобинами пленки. На пустой телеге они смотрелись сиротливо и одиноко. В молчании тронулись, поехали домой. Те же угоры и косогоры на тряской телеге, только в обратном порядке. Жеребчик наш повеселел и пошел трусцой. Как сейчас помню, был он карей масти, оттого и назвали, не мудрствуя лукаво, Карько. Молодой, шаловливый и, видимо, с юмором. Иначе зачем бы ему так шутить?!

А дело в том, что на одном из крутых спусков этот «юморист» пошел вниз шибкой рысью и ухарски вывернул телегу на вздыбленную буграми глинистую обочину. Телега избоченилась, встала на ребро, мы с дедом и с кино-банками кубарем укатились в придорожный бурьян, конь остановился. Довольный, чуть ли не хихикает стоит! Пошутил, называется.

Не успела я опомниться, как мой 77-летний дед уже был на ногах. Схватил левой рукой поганца под уздцы, а другой – на! на! на! – коню в морду!!!

Кулак у деда крестьянский, тяжелый. На, на! – под рёбра! И матом его трёхэтажным покрыл, да смачно так, с чувством. Коняжка обалдел, морду задрал, глаза выпучил, стоит, трясётся. А дед уже рывком с натугой поставил тяжелую телегу на колёса, отыскал в траве увесистые кино-банки, погрузил на повозку, и мы поехали. Всё происшествие заняло, наверное, не больше трёх минут, но в мою память врезалось навсегда. Это ж надо – коню морду набить!

И когда много позже я услышала, что мат – это язык обращения с неразумной скотиной, я сразу этого Карько вспомнила. Ведь он так впечатлился, что дальше вёз нас, как самую большую драгоценность или хрустальную вазу: на подъемах истово упирался всеми четырьмя копытами, а на спусках так старательно придерживал телегу, аж хомут на уши налезал! Наверное, довёз и перекрестился, потому как видно было, что такого страху не испытывал досель ни разу. У нас не забалуешь!

Это тот случай, когда, как говорится, «разум – сын кулака». На всю жизнь запомнишь урок. И когда мы слышим матерщину в свой адрес или в адрес окружающих людей, нас неспроста оскорбляет такое поведение, потому что внутренне чувствуем – нас только что низвели до положения безмозглой скотины, которая другого языка не понимает. Пресловутое «быдло» изначально – это тягловый скот, вол или бык в ярме, тупой и грубый.

Где мат, там обычное дело – драка и поножовщина. Это основная «привилегия» уголовников и бомжей. И если некоторые интеллигенты и деятели нео-искусства возводят матерщину в ранг новой моды, это их выбор. Но суть остается прежней, она от яркой упаковки не меняется.

В русском языке существует ещё такое понятие, как «матерная брань». Это совершенно другое явление, затрагивающее другие силы и другие пространства сознания, в отличие от бытовой матерщины. На «поле брани», когда идёт битва не на жизнь, а на смерть, именно матерная брань, как сакральное действо, уместно и оправдано тем, что таким способом воин, находясь на острие, на волоске от гибели, призывает силу рода и силу предков помочь выстоять в этой битве и победить.

Те, кто стоял против русских в бою, знают их бесстрашие, храбрость и отвагу. От Москвы до самых до окраин русский воин – это сила, это слава, это доблесть и мужество. Так не роняйте себя в грязь, господа… Не срамите дедов.

    23.05.2016

Такая разная осень

Она круглолицая, голубоглазая, большая и мягкая, как оладушка. Он – невысокого росточка, жилистый и лопоухий с внимательным и глубоким взглядом синих глаз. Семейный стаж – сорок лет. И как-то так получилось, что за все это время не поссорились ни разу. День по дню, день по дню – вот и годы прошли. Берегли, заботились друг о друге, жалели, чего же тут ругаться?..

Володя только ворчал, что Валентина часто в храм ходит – «грехи сдавать», потом смирился, что-то понял, наверное. Она ведь всю жизнь смолоду «на группе». Врачи удивляются, что жива до сих пор. Хорошо хоть до болезни доченьку Танюшку родить успела, теперь уже милых внуков, Карину с Никиткой, с божьей помощью наставляет, как нужно молиться и относиться к жизни. Сама же радуется, как ребенок, каждому проростку из земли и каждой звездочке на небе.

– Смотри, дорогая Людочка, какое небо звездное сегодня! Конец сентября, а будто август! – пригласила меня Валя во двор порадоваться красоте, разделить ее восхищение богатством мира. А небо и вправду было бездонное, ясное, усыпанное мириадами светящихся точек.

«Я посуду мыть люблю: водичка теплая, я молитвы пою, так радостно на душе! Даже жалко, когда дочь или внучка все вымоет…» – делится Валентина.

А мне удивительно приятно слышать в свой адрес: «Господь любит, раз гостей послал! Заходи, у меня лещ запеченный сегодня, будто знала».

Володя же, отслуживший срочную на Северном флоте, всю жизнь с техникой «на ты». Умелец на все руки. Насос установить, мебель изготовить или мотор наладить для него не проблема. Смастерил себе и дочери лебедку такую с плугом, чтобы огород пахать. И трактор не нужен. И сажал, и поливал, и полол – все сам.

«Встану утром, в огороде посадки политы и окучены, а на крыльце – ведерко с черникой и лукошко со свежими огурчиками стоит!» – говорит Валентина.

Володя и рыбак отменный, и охотник. Небольшая медвежья шкура лежит на полу в прихожей – это Володин трофей. Черный пес Дон томится на цепи в ожидании похода в лес да еще молодая лайка Яра ждет охотничьих уроков, скулит в вольере от нетерпения.

Но неожиданно для всех Володя заболел и слег на целый месяц в больницу. Никогда такого не бывало! Всегда на ногах, весь в движении.

«Я думала, у меня и трава-то в огороде не растет, а тут как прорвало! Вот беда! В субботу баню топить надо, а я не знаю и дрова-то какие брать… Всегда ведь как было: приду в готовую баню, а на полке уже тазики с теплой водой для меня налажены, все Володя сделал…» – рассказывает хозяйка с грустью в голосе. А я вижу, что все думки ее только о нем. Денно и нощно, мысленно и вслух молится раба Божия о здравии болящего Владимира, ждет, что все будет, как раньше.

И вот радость: Володю, наконец, из отделения выписали, домой приехал. Ослаб, конечно, но надежды на будущее не теряет. Они ведь с Валей простые люди, живут бесхитростно и мирно. А мне так хочется хоть изредка погреться в невидимых лучах неяркого свечения от их добрых и любящих сердец, побыть с ними рядом.

У Светланы же жизнь совсем другая. Возраст – пятьдесят «с хвостиком». Две дочери и внучка – ее забота и радость. Но близость к столице, востребованная профессия, напряженный ритм жизни накладывают свой отпечаток. Хороший ремонт в квартире, светлый кожаный диван в комнате, трюмо и столик с инкрустацией, красивая сумочка, модные туфли, элегантная одежда – важная часть жизни Светланы и основная нагрузка для ее кошелька. Ежегодный отдых в теплых краях тоже требует средств, так что работать приходится много и интенсивно. И вроде выглядит моложаво и ухоженно, одета прилично, в доме все есть, а все-таки чего-то недостает. Только вот чего?.. Свой ответ на вопрос об источнике счастья искал и Омар Хайям и вот что выяснил:

В чьем сердце нет весны,

Тому весны не знать.

Тому, кто сам молчит,

И эхо не ответит.

Три «о» в отношениях

На самом деле «о» гораздо больше. И обоняние с осязанием тут совсем ни при чём. Объясню по порядку.

Вопрос такой: что должен делать парень, чтобы привлечь девчонку? Правильно: о-балтывать, о-кармливать и о-плясывать! Так было в традиции на Руси. И не думайте, что «обалтывать» означает «охмурить, обмануть или охомутать»! Вовсе нет. Это значит: окутать своим обаянием, очаровать, привлечь внимание и увлечь разговорами. Проще говоря, с девчонкой нужно разговаривать. И сделать так, чтобы ей с тобой было интересно. Каждый уважающий себя ловелас с этим согласится, не правда ли?

Второе: без пряников не заигрывай! Девушку надо угостить, улестить, накормить и уважить. Здесь в ход идут мороженое, конфеты, тортики, пирожные, шашлыки, борщ и котлеты. Кто ж с тобой на голодный желудок согласится беседовать?! В прежние времена девушки на поясе носили даже специальный мешочек-кармашек, который назывался «лакомник». Туда полагалось прятать леденцы, прянички, орешки и разные другие дары от ухажёров.

Дальше ещё проще: на дискотеке или вечёрке милая красавица, понятное дело, танцует только с тобой. Конкуренты и соперники отшиваются словами, оттираются в сторону твоей широкой спиной, а избранница любуется твоими уверенными движениями в танце или плясе и гордится благородным поведением. Тем самым ты заявляешь миру и общественности: вот моя невеста, я её защищаю, развлекаю, увлекаю и никому не отдам! Такая пара вызывает восхищение, удивление и зависть окружающих.

«И пускай на нас люди зарятся:
Ай и что это… Что за парочка?…»

О-певание – тоже важное дело. Сажали рядком парня и девку и заставляли петь. Если песня ладится, то эту парочку можно и обженить, а если голоса звучат вразнобой, значит, не пара, семья из них не получится.

Оплясывание – необходимая часть ухаживания, да и без обалтывания и окармливания в конфетно-букетный период не обойтись, как ни крути. Во все времена законы общения и привлечения пары актуальны и злободневны, как вечная тема любви, верности, разлуки и измены. И сегодня в век интернета мы так же любим, страдаем, сомневаемся и переживаем.

«Любит – не любит? Плюнет – поцелует?.. К сердцу прижмет или к черту пошлет?..» Наша душа, как и тысячу лет назад, ищет любви, томится без неё и увядает. Так что, дорогие наши кавалеры, берите на вооружение правило трёх «О» и будьте счастливы и любимы!