Дочки-матери, или Во что играют большие девочки

Она поднимает на меня глаза – голубые, чистые, семейные глаза.

Я знаю, чего она хочет. Я не знаю, чего она хочет.

Но я точно уверена, что жизнь ее научит плохому. Ведь когда-нибудь она родит Свою Дочь.

Екатерина Барабаш. Мы с тобой одной крови[3 - Екатерина Барабаш – журналист, кинообозреватель. Родилась в Харькове, окончила филологический факультет МГУ по специальности «русский язык как иностранный». Руководила отделами культуры в «Независимой газете» и «Интерфаксе». В настоящее время – обозреватель русской службы французского радио Radio France International (RFI). Специализируется в основном на кинотематике. Член Международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ).]

Мам, привет! Как вы там с папой?

…

У меня тоже все супер. Квартирка что надо. Фотки попозже пришлю. Хозяева хорошие – даже залог не взяли.

…

Да ладно тебе – никакой грязи разводить не буду, не начинай. Швабру завтра же куплю…

…

Ага, и занятия тоже завтра начинаются.

…

Мам, ну ты даешь – как я сейчас могу сказать, какую специальность выберу? Пока достаточно, что выбрала медицину – тебе мало? Ну а там видно будет. Рано пока: я еще будильник к первой паре не поставила, а ты – «какую специальность». Ладно, так и быть, скажу: хочу быть проктологом – буду в человеческих душах копаться.

…

Ой, да ладно – ну, шутка такая, забей.

…

Мам, ну почему обязательно хирургом? Потому что бабушка и дедушка потомственные хирурги? Сама соскочила, в гуманитарии подалась, а теперь на мне хочешь отыграться? Я, кстати, думаю, что из меня хирург никакой – руки очень неловкие, в тебя.

…

Ну уж извини, чего тут обижаться. Мордой в бабушку вышла, это факт, а вот руки – твои. Я тоже, как гвоздь захочу вбить – считай, полпальца нет.

…

Почему грубо? «Морда» – это ласково, бабушка сама так всегда про свое лицо выражалась. Она, кстати, была единственная, кто меня понимал. Всегда говорила, что когда мне после операции перелили ее кровь – у нас с ней стала одна кровь на двоих.

…

Ну и с тобой одна, получается, куда ж я без тебя. Тебе бы все обижаться. Про нас с бабушкой всегда говорили, что у нас с ней профили одинаковые, а как кровь перелили – вообще как сиамские близнецы стали.

…

Это да – характер не ее. Жаль. И руки кривые – тоже не в нее. Вот, блин, как такое получается: один маленький сперматозоид решает, что тебе взять от родственников, а что сразу выбросить на помойку. Кто ему такое право дал?

…

А кто решает? Опять ты, что ли? Ты у нас всегда все решаешь.

…

Ничего подобного, никакого наезда. Голая констатация. Слушай, а может, генетикой заняться? Дико ведь интересно. Говорят, в психиатрию идут люди, которые подсознательно стремятся с ее помощью решить свои проблемы. Поэтому среди психиатров столько нестабильных. Ну а я тогда решу наконец свои проблемы – может, пойму, в кого я такая неудалая. Как это происходит, что там гены вытворяют, как они скачут от родителей к детям, ну и все такое. А главное – можно ли с этим что-то поделать.

…

Знаешь, мне как-то твоего заверения мало. Ты говоришь, нельзя, а вдруг генетика уже так далеко вперед ушла, что придумала, как можно? Я ж для чего-то на медицинский поступила? Так хоть делом займусь. Вот, например, ты когда выходила замуж за папу – неужели не думала, что если у него рост метр девяносто два и у вас родится дочка, то она почти стопроцентно будет дылдой? Вот ты вышла замуж по любви, тебе хорошо, а я со своим метр семьдесят восемь до сих пор парня себе не нашла.

…

А я думаю, что поэтому. Не могу сказать, что шарахаются, но как-то сторонятся. Дефолтом по остаточному принципу – только так кто-то всегда и находится. Или по пьяни.

…

Да не надо ко мне со своими утешениями – я сразу себя начинаю чувствовать совсем убогой. Ну красивая, красивая, ладно, знаю. Хорошо хоть сейчас что к росту, что к возрасту отношение проще, но все равно: кому ж с метром семьдесят четыре захочется с метром семьдесят восемь ходить? Спать еще можно – тут рост не помеха, а выйти в свет – ну как?

…

Да ну какой цинизм, ты чего? Была бы я дочкой миллиардера или какой-нибудь селебрити – тогда еще можно, но я-то не селебрити и денег у меня никогда не будет. Ты-то этим не заморачивалась, когда меня от папы рожала, а я всю жизнь страдай из-за твоей любви неземной. Могла бы и на сторону сходить, кстати, с каким-нибудь середнячком в смысле роста. Ха-ха-ха, опять забей – это я так шучу.

…

Не хочешь – не слушай. Могу вообще не звонить. Раз в кои веки надумала что-то сказать серьезное – ты опять со своими обидами и поучениями.

…

Да все время поучаешь, пилишь, пилишь, как бензопила. Папа тоже, кстати, от тебя научился, вы меня вместе все время пилите. Я и ленивая у вас, и бессердечная – квартиру убирать не люблю, мало помогала за бабушкой ухаживать, когда она парализованная лежала. А ты очень сердечная?

…

А, ну конечно: как не нравится, так «при чем тут я?». Ты ни при чем, да-да-да. Тетя Мотя из третьего подъезда при чем. Это она мне, ну когда я совсем маленькая была, даже сказок не читала, правда ведь? А сбагрила в какие-то ясли на пятидневку – не помню, что там было, зато запомнила на всю жизнь, как мне там все время было страшно, как няньки на нас орали, а я все время плакала, а больше ничего не помню.

…

Не перебивай меня каждую секунду, ладно? Или я пошла. Ну так вот – я с тех пор теток в белых халатах дико боюсь, до дрожи просто, сразу хочется забиться под одеяло и уши заткнуть. И никто мне никогда не читал сказок.

…

Ничего подобного – я бы запомнила, если бы читала.

…

Нет, и папа не читал, и как после этого нормальным человеком вырасти? Вот как можно было меня такую маленькую в какие-то бесконечные ясли отдавать? А теперь ты говоришь – я бессердечная. А в кого я бессердечная? Не знаешь, а?

…