И жили они долго и счастливо

– Не знаю, что там у вас за тайные совещания, но мне нравится их результат, – Сергей весело зашагал к своей машине.

Галина вошла в дом. Муж еще не ушел на работу, и женщина вдруг сообразила, что Виктор с Сергеем живут и работают в одном месте, но Сергей не предлагает подвезти ее мужа, хотя тот всегда добирается на автобусе. Понятно, что после работы Виктор спешит домой и никогда не задерживается позже шести, а Сергей обычно уходит из офиса в сумерках. Но утром-то они в одно время едут.

– Вить, а почему Сергей не подвозит тебя на работу? Ведь мог бы предложить… Точно так же, как и ты, он уходит на работу раньше, чем принято. В первые дни, когда ты только устроился к ним, он тебя подвозил. Вы же братья в Господе…

– Нет, Галюш, я лучше на автобусе. Сергей старается поступать как правильный верующий и предлагал мне уезжать на работу с ним, – мягко улыбнулся Виктор. – Но я вижу, как сильно я его раздражаю, даже если всю дорогу молчу.

– Раздражаешь?! – искренне удивилась Галина, – вы же вроде хорошо общались.

– Это было до тех пор, пока он не узнал меня получше, – продолжая улыбаться, сказал Виктор. – Сейчас он считает меня фанатиком и с трудом сдерживается, чтобы не наговорить грубостей. Поэтому я не хочу провоцировать его на грех и езжу на общественном транспорте. Я не обижаюсь, понимаю, что с его стороны действительно выгляжу фанатиком. Мне комфортнее продолжать общаться с Богом в дороге, когда меня толкают в полном автобусе, это обычно не отвлекает от молитвы. А когда демонстративно сердито сопят и осуждающе поглядывают в мою сторону, отвлекает, даже если я отношусь к этому с пониманием.

– Ясно, – развела руками Галина, затем добавила. – Лена считает Сергея не возрожденным, ты как думаешь?

– Я не имею права так утверждать. Может быть, когда-то его дух получил новую жизнь от Бога, но Сергей слишком долго остается без духовной пищи и сейчас почти не подает признаков жизни, – вздохнул Виктор. – Я бы не хотел больше обсуждать эту тему ни с кем и прошу тебя тоже не делать этого. Но я был бы очень благодарен, если ты поддержишь меня в молитве за него. Ведь мужчина – священник в своем доме, и очень печально, когда священник духовно серьезно болен.

– Я молюсь об этой семье со дня нашего знакомства, – ответила Галина, – а с недавних пор, более усиленно. Кстати, я подумала, что ты не будешь возражать, и пригласила их сегодня. Ведь дети будут общаться сами, а мы с соседями поговорим…

– Я не возражаю, но не знаю, придет ли Сергей. Если он задержится на работе, чтобы иметь вескую причину не приходить, я пойму, – чуть улыбнулся Виктор.

Супруги прекратили разговор, как только увидели входящего в кухню Марка.

– Пап, мам, почему вы не разбудили меня? – паренек потирал глаза кулаком, как маленький ребенок.

– А ты разве опаздываешь? – удивилась мать. – В школу же еще рано вставать.

– Я же вчера сказал, что мне нужно поэму повторить, – с досадой протянул Марк.

– Ах да, прости, я забыла, – невольно всплеснула руками Галина, затем глянула на часы. – Ладно, еще успеешь. Я проверю, как ты выучил.

– Заранее спасибо за помощь! – обрадовался Марк и побежал умываться.

Виктор закончил сборы, кратко помолился у порога с теми членами семьи, кто уже встал, и направился на остановку. Отец отметил, что его сыновья старались не пропускать эту утреннюю молитву с отцом, даже когда им нужно было вставать значительно позже. И это радовало. Младшая дочь была большой соней и неженкой, и для нее вставать по утрам было настоящей проблемой, но зато она никогда не пропускала вечерние семейные чтения Библии, старательно записывая в блокнотик мысли, которые ей понравились. Отец не ждал от детей чего-то особенного, но его радовало, что они любят Слово Божие и молитву, каждый в свое время суток.

Для Виктора любимым временем общения с Творцом было пять часов утра. Он обычно так и называл эти встречи с Богом: «Мои пятичасовки». Но у Галины время уединения всегда было перед сном. Ясно, что внутренний ритм дочери был похож на мать, а мальчикам ближе оказался отцовский.

Глава 3

Не стыдно быть бедным,

стыдно быть дешёвым!

Ф.М. Достоевский

Когда семья переехала в большой город, Даниил мечтал поступить в музыкальное училище. В первое время родители пытались уговорить сына выбрать более практичную профессию.

– Сын, пойми, вряд ли тебе кто-то позволит выступать с христианскими песнями, а зарабатывать на светских песнях, мне кажется, не самый лучший вариант… – Отец хотел направить сына, но Даниил твердо ответил:

– Пап, если я научусь профессионально петь и мне не позволят прославлять Бога, я буду петь только в церкви, а зарабатывать буду уроками гитары. Я даже сейчас планирую набирать учеников, как только узнаю свое расписание по учебе. Я понимаю, что вряд ли буду зарабатывать много, но согласен на скромную жизнь, если смогу славить Бога.

– А как же семья? Не многие современные девушки согласятся жить на маленькую зарплату.

– А мне не нужна та, что ищет только содержания. Если не будет той, что полюбит меня без больших денег, значит, останусь один, – резко выдал Даниил.

– Ну, ты ведешь себя как подросток. Что за максимализм! Просто, скромная зарплата может усложнить тебе выбор спутницы жизни. Это не значит, что такая девушка не найдется, – улыбнулся Виктор.

В родном городе Даниил закончил музыкальную школу, по классу гитары, но очень любил петь, и поэтому после переезда сразу пошел в музыкальное училище. Когда Данил вошел в здание, он обратился к одному из преподавателей:

– Скажите, пожалуйста, я могу здесь брать уроки? – спросил он.

– Ну что ж, давайте сначала послушаем, что вы умеете, молодой человек, – ответил мужчина.

Прослушав пару произведений, преподаватель согласился взять парня, но тот спросил:

– А можно мне на дирижера? А еще, я хотел бы петь.

– Интересно, – улыбнулся мужчина. – Я думал, что вы просто хотели брать уроки, но в этом случае вам придется проходить прослушивание на комиссии.

– Конечно, я согласен! – выпалил Даниил.

– Ну, да. Вам осталось «взять под козырек», по-солдатски, – улыбнулся преподаватель, – посмотрим, что вы сможете нам показать…

После прослушивания на комиссии преподаватели единогласно решили направить парня в консерваторию заниматься по классу вокала, а учиться на дирижера оставили у себя.

– Парень уникален, – улыбнулась одна из преподавателей. – Если, как он говорит, ничего, кроме пения в церкви и простого школьного сольфеджио, у него не было, тогда он – истинный самородок. Таких упускать нельзя! Будем с ним работать.

Когда Даниилу сообщили, что он поступил, парень прыгал, как мальчишка. Петь он любил больше всего в жизни и очень хотел научиться делать это профессионально. Даниил еще не понимал своих возможностей и не гордился своим голосом, он просто хотел прославлять Бога чем только мог, и пение доставляло парню самую большую радость. В это же время он посещал репетиции церковного хора и молодежные общения.

В одно из первых воскресений на собрании Даниил заметил девушку. Она показалась ему существом из другого мира. В церкви было много красивых девушек, но Анна была какой-то воздушной и казалась невесомой. Тонкую кость, необычно длинную шею, казавшуюся лебединой, дополняла необычная бледность кожи. Парень не мог оторвать от нее глаз. Она сидела в молодежном хоре, и Даниил заметил ее сразу, как только вошел. Он был удивлен бледностью девушки, которая казалась тенью на фоне розовощеких молодых девчонок, сидящих рядом.

Оставшись в то же воскресение на общение, Даниил услышал, что девушку звали Аней. Увидев Аню ближе, парень с трудом отрывал от нее взгляд, понимая, что открыто наблюдать за незнакомой девушкой просто неприлично. Ему хотелось стать художником, чтобы запечатлеть грациозность случайных поворотов головы, осторожно придержать тонкую шею, чтобы она случайно не повредилась, удерживая белокурую головку. Волосы Ани казались слегка припорошенными пеплом. Такого цвета волос Даниил никогда не встречал, и было видно, что Аня обходится без краски. На ее лице даже макияжа не было. Это была удивительно гармоничная неяркая, неброская красота.

Каждое движение девушки было полно природной грации. Даниил сначала даже подумал, что она – балерина, но вскоре выяснил, что девушка учится в том же музыкальном училище, куда поступил он. Аня была пианисткой, и парень зауважал ее, еще не успев лично познакомиться. Все музыканты считали пианистов очень трудолюбивыми. Ведь «струнники» нередко могли «проехать» за счет природных данных, таланта. А пианисты все должны были честно отработать.

Когда Даниил узнал об Анне немного больше, он мечтал познакомиться с девушкой лично, но почему-то сильно робел. Раньше Данику ничего не стоило подойти после собрания к кому угодно и познакомиться. Христианская культура позволяла такую вольность. Но к Анне он не мог подойти просто так, понимая, что у него не получится вести себя естественно и расковано. Девушка интересовала его не только как христианка и возможный друг, и от этого парень робел, понимая, что не сможет преодолеть смущение и будет выглядеть глупо. Поэтому он мечтал «случайно» столкнуться где-нибудь.

Скоро парня пригласили в церковный молодежный хор, и он стал чаще видеть Аню, но познакомиться не получалось, и Даниил приуныл. Он видел, как другие молодые братья по вере с интересом смотрели на Аню, и эти братья были старше Даниила, они уже отслужили в армии и были более состоявшимися и в профессиональном плане, и в быту. И он понимал, что должно произойти что-то особенное, чтобы Аня вообще его заметила. Но довольно долго ничего не происходило. А в одно из воскресений случилось совсем не то, на что надеялся Даниил.

После вечернего собрания молодежь не торопилась расходиться по домам, все ждали начала молодежного общения. Даниил увидел Аню. Она стояла в стороне от всех и почему-то, была очень грустна. Парень решил, что рискнет подойти и развеселить ее, даже если будет выглядеть глупо и все закончится плохо для него. Он просто не мог пройти мимо ее грусти.

Сделав короткий вздох, как перед прыжком в воду, Даниил направился в противоположную сторону площадки перед входом в здание. Вдруг его чуть не сбил с ног крепкий парень, имени которого Даниил еще не знал.

– Ой, извини, – Даниил подумал, что просто не заметил парня, случайно столкнувшись с ним по пути.

– «Извини» на хлеб не намажешь, – вдруг грубо ответил тот. – Ты куда это направился? Наших сестер клеить?

– Ты чего? – не понял Даниил, – почему ты ведешь себя, как уличный хулиган? Мы же в церкви!

– В церкви тоже люди, и могу тебя удивить, чистюля, все они не святые!